Владимир Чабаненко не понаслышке знает, какие полезные ископаемые скрывает наша земля. Чем же его заинтересовала много лет назад баргузинская тайга, о золоте Бурятии и не только – подробнее в нашей статье.
Родился Владимир Андреевич в городе Бердянске в 1930 году. Его отец – знаменитый адмирал Андрей Чабаненко – был потомственным моряком. Предки бесстрашного военачальника служили на Черноморском российском флоте. И поэтому с детства Владимир мечтал стать моряком. Но судьба сложилась так, что он посвятил жизнь геологии. Более того, он и предположить не мог, что будет работать в далекой Бурятии в течение долгих лет, искать и находить полезные ископаемые в республике.
Судьбоносная беседа
В августе 1945 года отец Владимира отправил его документы об образовании во Владивостокское военно-морское училище. С 1 сентября тогда еще юный Володя становится курсантом – казалось, заветная мечта начинает потихоньку сбываться. Но спустя два года врачи определили у Чабаненко прогрессирующую близорукость и астигматизм и, по признанию самого Владимира Андреевича, «забраковали». И он отправился учиться в Корсаков, где его папа был в тот момент командиром военно-морской базы на Южном Сахалине. Портовый город до 1945 года принадлежал Японии, потом здесь высадился десант советской морской пехоты, и гарнизон вынужден был капитулировать.
«Средняя Корсаковская школа, в которой я учился, находилась в деревянном двухэтажном здании бывшей японской школы. Когда начался учебный год, наша учительница по химии попросила меня разобраться в реактивах, на которых надписи были сделаны иероглифами. Химию я знал хорошо, поэтому вместе мы эту работу провели быстро», - вспоминает он в своей книге «Записки советского геолога».
И, кажется, именно химия определила его дальнейшую судьбу. Ведь после окончания школы он решает поступать в Томский университет на химический факультет. Приехав туда, он случайно попал на увлекательную беседу профессора Ивана Баженова с абитуриентами, где преподаватель рассказывал о геологии, добыче полезных ископаемых.
- И вдруг он спрашивает меня, на какой факультет я собираюсь поступать. Я ответил, что на химический, так как очень люблю химию. А он мне говорит: «Дорогой мой, на геологическом факультете химии больше, чем на химическом. И такой здоровый парень пойдет на этот факультет?». Я говорю: «Ну ладно, давайте я пойду на геологию», - со смехом рассказывает геолог о своем выборе.
С семьей в г. Томске, 1953 год
Выбрал «золотую» баргузинскую тайгу
После университета Владимиру Чабаненко предложили при распределении Амурскую область или баргузинскую тайгу, про которую ходили легенды как о золотоносном крае. Он выбрал последнее.
«Баргузинская тайга, обширная территория от берегов Байкала до Угрюм-реки, о которой написал В. Шишков, меня давно манила. Об этом золотоносном крае я много читал в книгах, слышал на лекциях наших университетских преподавателей», - пишет он в своей книге.
Отправили его сначала в Читу, в трест «Забайкалзолото», затем в Бурятию - в комбинат «Баргузинзолото» на Средне-Витимский прииск (Баунтовский район. - Прим. ред.). И первое месторождение, которое он изучил здесь, было действительно золотым. Находилось оно, правда, в другом месте - в Восточных Саянах, на Пионерском гольце, куда его направили по заданию обкома.
- Зимой в декабре мы добирались туда, где подсказали нам, что есть жила с золотом. Отобрали пробы, подтвердили: да, интересный объект. Когда мы доложили в обкоме о том, что золото есть, хорошее, практически сразу же были министерством выделены ассигнования для проведения работ. И началась геологоразведочная поисковая работа, - рассказывает он.
После этого он работал и в обкоме партии, и начальником разных поисковых партий в нашем регионе. Владимир Чабаненко открыл совместно с другими геологами множество месторождений, в том числе Улурское месторождение графита и аномалии Холоднинского месторождения в Северо-Байкальском районе. Сейчас в беседе он отмечает, что Бурятия очень богата на различные полезные ископаемые.
- Есть молибденовые месторождения в Закаменском районе. Есть золото, вольфрам, бериллий, обнаружены урановые проявления в республике, нефтяные проявления в дельте Селенги. В Бурятии есть практически всё, - говорит он.
В Баргузинской долине со студентами, 1959 год
Создание Бурятского геологического управления
Приложил Владимир Чабаненко немало сил и для того, чтобы у нас появилось Бурятское геологическое управление. Также он в 1958 году организовал и возглавил геологосъемочную экспедицию. Начинали тогда почти с нуля. Для экспедиции требовалось построить базу со всеми необходимыми зданиями и службами, жилье для геологов, подобрать специалистов на работу. В распоряжении у Владимира Андреевича было всего три 8-квартирных деревянных дома, в которых размещались полевые партии, бухгалтерия и другие отделы. Для строительства различных помещений, домов геологам выделили место в районе Шишковки.
- Мы радовались каждому новому зданию, особенно когда их заселяли и обживали. Ведь реально улучшались условия работы, к тому же все полевые партии собрали в одном здании, - вспоминает он с большой теплотой.
И таким образом Владимир Чабаненко прожил в Бурятии долгих 15 лет. Считает он республику своей второй родиной.
- Мои молодые геологические годы там были, тогда шло как раз становление бурятской геологии, поэтому все запомнилось. Все друзья и товарищи, которые со мной были, мне как родные. Я их всех помню хорошо, потому что мы вместе всё делали, - отмечает он.
О добыче золота французами, лагере заключенных и медведях
В его книге «Записки советского геолога», которая издана в 2010 году в Улан-Удэ, также много рассказывается о Бурятии, интересных случаях и «находках» во время работы. Так, оказывается, в дореволюционное время в Окинском районе в долине реки Монгол-Дабан добывали россыпное золото французы и англичане. Геологи встречали там старые заявочные столбы, датированные 1911 годом, остатки английских локомобилей, промывочных агрегатов.
А в Северо-Байкальском районе геологи наткнулись на довольно мрачное место у ручья Акукан, где располагался раньше лагерь заключенных. Тогда при подходе к устью ручья они обратили внимание на еще сохранившуюся сторожевую вышку, а выше по течению увидели остатки бараков, различных строений. Позже выяснилось, что Акуканское месторождение слюды было открыто в 1821 году, в 30-х годах XX века здесь был лагерь спецпоселенцев.
- Во время этой работы нас не покидало ощущение, что рядом с нами бродят тени тех людей, которые сгинули здесь. А мы ходим, стучим молотками и тревожим их покой, - делится воспоминаниями Владимир Чабаненко.
Часто в ходе экспедиций геологи встречались с медведями. Однажды в Северо-Байкальском районе они спускались с горы, рюкзаки с пробами сильно оттягивали плечи, идти было тяжело. И вдруг навстречу им вышел медведь. По воспоминаниям Чабаненко, они так бежали от него, что забыли про вес своих рюкзаков. Уже в лагере, у костра, они долго хохотали, вспоминая, как им было легко бежать.
В Африке и Воркуте
После того как уехал из республики, наш герой работал в Африке. Был назначен главным экспертом в Египте, руководителем группы советских геологов. Как отмечает Владимир Андреевич, в этой стране начинали специалисты практически с чистого листа: набирали людей, составляли проекты работ. В Египет тогда приехали специалисты со всего Советского Союза. По мере их прибытия тут же комплектовались полевые партии.
- Почти шесть человек только из Бурятии было, чувство локтя сразу же чувствовалось, помогали они мне, - говорит он.
Климат в Египте был тяжелым, песок раскалялся иногда до 70 градусов.
- Мы привыкли к климату быстро. Нам сразу же пришлось менять порядок работы: выходить в маршруты рано, пока солнце только-только начинает греть, и рано уходить. Где-то к часу нас поджидали машины, и мы возвращались в лагерь, потому что уже невозможно было, все было раскалено, - говорит он.
За годы работы в Египте геологи открыли редкометалльные, тантало-ниобиевые месторождения, обнаружили фосфориты и другие полезные ископаемые. После работы в Африке по иронии судьбы Владимира Чабаненко отправили в Заполярье, в холодную Воркуту начальником экспедиции. Затем он работал главным государственным инспектором Геологического контроля РСФСР и объездил в этой должности практически всю страну. Трудился он и на других высоких постах. Признается, что везде, где он жил и работал, оставил по «кусочку своего сердца».
