Ни об одном другом бурятском племени не бродит столько вымыслов и мифов, как о них. Почти два десятка лет «хори» служат для некоторых общественных деятелей и обитателей соцсетей своеобразным жупелом. Так кто же они, самые многочисленные и населяющие все районы этнической Бурятии?
Какова численность хори?
Советская статистика никогда не учитывала племенную принадлежность. В царской же России учет бурят велся по административным родам. Поэтому, например, в переписи 1897 года не указали малые роды, включенные в состав административных. Тем не менее кое-что можно подсчитать. Хори в двух основных степных думах насчитывалось примерно 92 тысячи. Из них в Аге около 39 тысяч, в Хори — более 53 тысяч. В Баргузинской думе хори рода галзут составляли почти 1400 человек, или 12% бурятского населения. В Балаганском округе, включающем Балаганскую и Аларскую думы, жила еще тысяча хори родов шарайт и хангин.
Осколки хори
Кроме тех, кто составлял административные роды, практически в каждом районе были небольшие группы хори. В Тункинской думе — саганы и моотонго харгана, в Селенгинской — галзуты, шарайты, батанай. В хамниганской Урульгинской думе числились гучиты. Они же к приходу русских населяли Баунт. В том же Баунте и Курумкане в XVII веке поселились хори из рода галзут, ставшие жить вместе с эвенками и составившие род гальджогир.
Хордутами называли себя знаменитые обусинские шаманы в Осе. Осколки хори родов галзут, шарайт, гучит и хуасай остались во всех эхиритских районах. Включая Кударинскую, Кудинскую, Верхоленскую и Ольхонскую думы. Перечисленные группы в переписях включены в состав других административных родов. Здесь мы пока не затрагиваем вопросов происхождения племен хонгодор и шошолок, которых с хори-туматами связывает средневековая история.
К концу XIX века, по достаточно скромным подсчетам, хори составляли никак не менее 95 тысяч человек из 288 тысяч бурят в подданстве Российской империи. Фактически хори на тот момент насчитывали треть всего бурятского народа. К сегодняшнему дню они по-прежнему населяют, кроме Забайкалья и Аги, многие районы Бурятии. В таких районах, как Бичурский, Мухоршибирский, Заиграевский, Кижингинский, Еравнинский и Хоринский, они являются большинством бурятского населения. В Баргузинском, Курумканском, Кабанском и Баунтовском районах хори составляют заметную, но меньшую часть бурят и эвенков.
Хори-туматы в истории
В отличие от других бурятских племен у хори в самосознании всегда было ощущение себя частью огромной общности, раскиданной по миру. Именно эта особенность в годы интенсивного изучения своей истории помогла хори избежать кланового уровня самосознания. В советские годы это чувство «большого народа» плавно переориентировало хоринцев на восприятие всей бурятской нации как своей. Хотя во времена царизма хоринцы, как и все остальные буряты, слабо осознавали национальное единство.
Российские хори XVIII – XIX веков считали себя «меньшей частью» былого хори-туматского племени. В летописях говорится, что основная масса не смогла вернуться к Байкалу из Внутренней Монголии. В АРВМ, Гирине и Хэйлунцзяне КНР, действительно, до сих пор проживают представители разных хоринских родов, которые не считают себя бурятами. Это большинство «новых баргутов», шарайты, кубуты, бодонгуты и другие.
Кроме того, довольно крупные подразделения хори остались в составе ойратов. К моменту маньчжурских завоеваний один только галзутский род в Джунгарии составлял четыре тысячи кибиток. Крупный кубутский род отмечался на самом западе ойратского мира, на территории нынешнего Казахстана, а в дальнейшем — среди калмыков. Есть хоринский род и в Якутии. И это только часть рассеянных по всей Азии потомков хори-туматского племени. Но как бы много хори-туматов не было на просторах Азии, бурятские хори гордятся тем, что именно они сохранили свое древнее самоназвание.
Некоторые ученые даже считают, что слово хор было общим названием монголоязычных кочевников в древности. Есть версия о том, что древнейшая общность хор в I тысячелетии до нашей эры разделилась на хунну и дун-ху. Причем последнее название является китайской формой понятия «восточный хор». Монгольский ученый Б. Нацагдорж писал, что род с названием хори (в китайской записи хэли или сюлянь) отмечался как род шаньюев у хунну.
Ничего удивительного в том, что при изучении древней и средневековой истории Бурятии так или иначе ученым приходится оперировать данными по хори. Так уж сложилось, что это был крупный этнос, сформировавшийся в глубине веков. Бурятский поэт и монголовед Баир Дугаров - представитель окинского рода хоршон - в нескольких строках сумел выразить масштаб истории хори:
Ушли чингисиды, а хори остались - живучее племя на все времена.
Оно по азийским просторам скиталось и чашу кочевий испило до дна.
Чьи песни и сны исчезали в тумане? Руины столиц заносили пески.
Легко ли наречье свое и названье, как клич боевой, сквозь века пронести.
Незавоеванный народ
Многие путают знаменитый прием хори у Петра I в 1703 году с добровольным принятием ими российского подданства. К этому времени этническая Бурятия уже достаточно прочно находилась в составе России. Значительная часть хори вошла в подданство России в 1680-х годах. В дальнейшем их приписали к построенному на территории нынешнего Прибайкальского района Итанцинскому острогу.
Особо отметим, что хори воспринимали основу своих отношений с Россией как договорные. Поскольку никогда не чувствовали себя завоеванным народом, в менталитете хори не отложилось исторической травмы проигранной войны. В фольклоре еще помнили рассказы о том, как «луками и стрелами воюя, бородатых людей с ружьями победили». Но в летописях эту тему старались не затрагивать.
Даже в советские годы, когда стал доступен большой объем русских документов о боевых действиях в XVII веке, часть, затрагивающая хори, ни у кого не вызывала особого интереса. При этом там вскрылась масса любопытного. И стычки под Верхоленским острогом, и крупные боестолкновения на Ангаре в 1640-х годах. К 1675 году «коринцы и батунинцы» все еще представляли проблему для русской власти. В донесениях того года писали, что «брацкие иноземцы», считающие Ольхон, Байкал и Селенгу своей родиной, объединились с халхаским контайшой и терзают Нерчинск и ясачных тунгусов набегами. По всем документам проходит оценка численности войска хори в солидные, по тем временам, две-три тысячи колчанов. Причем речь всегда идет лишь об одной из их групп.
Земельный вопрос
К началу XVIII века ни одно бурятское племя давным-давно не вело вооруженного сопротивления. Последняя крупная битва прошла под Нерчинском в 1689 году. Осознавая свою силу, администраторы острогов и казаки злоупотребляли властью, захватывали земли, скот, не гнушались захватом заложников. В одиночку племя хори не имело серьезных шансов на победу в войне. Никаких признаков готовности к восстанию среди других бурят не отмечалось. Оставался только вариант обратиться к маньчжурам, захватившим тогда Китай и соседнюю Монголию. Но только не для хори, издавна враждовавшим с маньчжурами. С другой стороны, близость сильной империи Цин способствовала уступчивости русского царя. Подготовка поездки делегации хори к Петру I шла больше года.
Указ Петра I
В основных пунктах царь решает пойти навстречу хори. Петр I осуждает самочинные действия местных властей, признает в принципе «породное» право народа хори на земли. При этом царь не признал за ними земли побережья Байкала. Из-за этого некогда густонаселенные хоринцами Прибайкалье и Кудара оставлены ими. Тем не менее, царь признает за хори земли по восточной стороне Селенги, по Уде, Курбе и т. д. Именно поэтому сложилась уникальная ситуация, когда земли Хоринской, а позже и Агинской дум были собственностью хори, а не императорского кабинета, как у других бурятских дум. Хоть указ не подтвердил притязаний хори на побережье Байкала и Ольхон (откуда они вынуждены были большей частью уйти), но он дал им мощный экономический базис развития.
Еще одной важной особенностью хори было восприятие территорий своих степных дум как достояние всего хоринского народа. Даже его главный тайша всего лишь временно пользовался своим участком, который принадлежал всей общности в целом. Это и приводило к относительной свободе перемещения хори по своим степным думам. В результате представители одного рода могли проживать в разных концах Хоринской степи, вплоть до Аги.
В тот же период XVIII – XIX вв. гипертрофированную роль стали играть воспоминания о былых столкновениях с маньчжурами и условными «монголами». За два века хори усвоили восприятие себя как бурят, почти забыв, что совсем недавно назывались хори-монголами, или хара-монголами. Характерно, что хори, оставшиеся среди западных бурят, продолжали называть свое происхождение «хори монгол удха».
Верхнеудинск на земле хори
Будущий Улан-Удэ расположился на территории, ранее населенной подданными князя Турахай-табунанга, о котором до сих пор идут споры ученых. Его народ русские сначала называли черными мунгалами (хара монгол), а потом - «немирными брацкими». После исчезновения Турахая, вызванного походом казаков на поиски убийц посольства Заболоцкого (в память о котором появился Посольский монастырь), хори раскололись. Большая часть их ушла к халхасским князьям. После основания Удинского острога они то появлялись, то исчезали с тех мест. Но в итоге одна из их групп прочно заняла долину Уды, откуда расширяла свою территорию на юг. К XVIII веку хори уже обосновались в Тугнуе, где была ставка Турахая. А возвращающиеся с Ольхона гучиты заселили Бичуру.
Указ Петра I о земле, никак не оговаривал статус Верхнеудинска, хотя фактически он попадал в территорию, признанную за хори. Вопрос об этом городе никогда не вставал особенно остро, но служил неким символом. Русские исследователи земельных отношений в крае иногда напоминали о Верхнеудинске как хоринской земле. Поселения хори вокруг города временами попадали в расширяющиеся его границы, в отдельные годы документы показывали наличие заметного числа бурят в населении. Затем что-то менялось, и буряты (или «ламайской веры» люди) пропадали из фискальных бумаг. Тем не менее фактически они всегда были в городе.
В списках служащих периодически видны буряты. Жигжит Тубанов служил секретарем Верхнеудинского полицейского управления. «Инородец Хоринского ведомства» Гомбожап Чимитов служил переводчиком верхнеудинского окружного исправника. Гомбо Шойдонов из рода худай Хоринской думы также служил в верхнеудинском полицейском управлении, как и Дулзын Цыдыпов.
Хоринская школа в Ане. Учитель — Цыден Сакияев
Степная дума
В 1889 - 1890 годах царизм ликвидировал автономию в виде степных дум у западных бурят. Аналогичную акцию в отношении восточных дум применять поначалу опасались. С завершением строительства Транссиба, по которому на восток Бурятии можно было быстро перебрасывать войска, ликвидация в 1901 году докатилась и туда. Одновременно проводилась земельная «реформа», заключавшаяся в вырезании из бурятских земель территорий под колонизационный фонд. Урульгинская, Баргузинская и Селенгинская думы были ликвидированы сравнительно легко, но в Хори и Аге началось сопротивление.
Воспринимая свои отношения с Россией скорее как партнерские, хори поняли административную и земельную «реформы» начала XX века, сначала как недоразумение. Затем как предательство. Апеллируя к Указу Петра I, который даже в их фольклоре отложился как великий символ добрососедского решения споров, хори массово возмутились. Хоринская степь и ранее, например, в 1816 - 1819 годах, стояла на грани восстания, но тогда народное недовольство было вызвано внутренними делами, а не политикой России.
Мало того что с потерей степной думы терялось единое управление, значительную власть над бурятами получал институт так называемых крестьянских начальников (представителей русских сел). Это ломало всю сложившуюся систему как управления, так и межэтнического взаимодействия. Земельный же раздел вообще подрывал основы жизнеобеспечения 100-тысячного населения двух дум.
Сначала по Хори и Аге собирали мирные петиции на все уровни власти. Затем начались митинги. Все комиссии, работавшие в этих ведомствах над земельным вопросом, пришли к выводу о том, что требования бурят коренятся на праве. С некоторой растерянностью один за другим юристы и землемеры отступают и перекладывают решение непосредственно на императора. Отличавшийся уникальной способностью ни во что толком не вникать, Николай II накладывает резолюцию – «реформы» продолжать во что бы то ни стало.
Тогда на территориях двух дум начинаются массовые столкновения. Крестьянских начальников забрасывают камнями, избивают, выкидывают из окон контор. В отдельных поселениях дело доходит до стрельбы. Землемеры боятся выходить в поля. К слову, раздел земли ими так и не был завершен до самой гражданской войны.
Усиленная охрана
На протяжении нескольких лет Хори и Ага бунтовали. Идеологи протестов – поначалу бывшие нойоны дум. Но они находили полное сочувствие у лам, которые нередко оказывались во главе нелегальных митингов. В конечном итоге и те, и другие уже не могли контролировать ситуацию. И массы устраивали акции протеста без них, а то и вопреки им. Нойонов достаточно быстро запугали полицейские чины. А для подавления стихийных митингов направили солдат. На территориях двух дум ввели положение усиленной охраны. Это аналог нынешнего чрезвычайного положения. Активистов сопротивления судили и некоторых приговорили к ссылке. На некоторое время волнения затаились, но с началом первой русской революции все началось снова.
Бывший главный хоринский тайша Эрдэни Вамбоцыренов, находясь в Петербурге, своими глазами наблюдал события осени 1905 года. Царь, в те дни вынужденный пойти на уступки, выпустил Манифест 17 октября, провозгласивший свободу собраний, свободу слова, свободу союзов и т. д. Окрыленный тайша возвращается в Хори и готовит беспрецедентную для Бурятии акцию — самовольное восстановление власти Степной думы.
В декабре Вамбоцыренов собирает бурятский сход в Ане – современном Хоринске. Там очень быстро собравшиеся от речей переходят к делу и движутся к опечатанному зданию думы. Сломав печати и замки, буряты занимают думу и выбирают президентом собрания нойона Доржижапа Аюшеева. Собрание составляет протокол, в котором резюмирует: «Со времени введения нового закона быт инородцев стеснен, жизнь стала невыносимой, что известно правительству, а потому буряты вступают в свои права».
В Чесанском дацане печатают листовки с воззваниями к бурятам. Хоринская степь снова поднялась. В те дни состоялись попытки закрыть ненавистные волостные управления, которым царизм передал полномочия степных дум. Бурятам удалось захватить и закрыть Харганатское управление. Остальные закрыты не были, зато остановлена уплата им налогов и податей. Снова бойкотируются все распоряжения крестьянских начальников.
Запугивание и давление
В январе в Ане прошел хоринский съезд, одобривший восстановление думы и вновь избравший главным тайшой Вамбоцыренова. Но противники тоже не сидели без дела. На съезд оказали давление российские власти. Делегатов запугивали от лица губернатора Забайкалья Сычевского. Угрожали признать государственными преступниками всех, кто посмеет заступить на посты в восстановленной думе.
Одновременно по степи уже распространялась информация о движении в Бурятию карательных отрядов генералов Меллер-Закомельского из Москвы и Ренненкампфа из Харбина. Эти войска были вызваны, в первую очередь, для прекращения волнений на железной дороге. Но предполагалось при надобности применить их в Хори и в Аге. До этого не дошло, лидеры сопротивления, в первую очередь сами Вамбоцыренов и Аюшеев, стушевались и пошли на попятную. Это не спасло бывшего тайшу от высылки за пределы Бурятии. Вамбоцыренов разными ухищрениями и перекладыванием ответственности на других избежал более сурового наказания, которое к нему собирались применить. Четверых его помощников приговорили к ссылке в Нижнеангарский край на пять лет.
Почему у хори-бурят не сложилось клановости?
Сами хоринцы, обсуждая проблему кланов, обычно говорят, что у них нет своего клана, потому что они не сплоченные внутри своей этнической группы. При этом разобщенность хори проявляется совсем не так, как у других бурят.
Огромная степь Хори издавна условно делилась на четыре части. Восточную - Кижинга, Еравна и Хилок; западную - Бичура, Мухоршибирь, Тарбагатай и современный Заиграевский район; северную - Ана и потерянные Итанца с Кударой; и южную - Ага. Но за счет свободной миграции внутри Хори вплоть до советского времени не сложилось ни сильного обособления отдельных частей, ни соперничества между ними. Зато в Хори всегда сказывалась такая особенность менталитета, как памятливость. Русские наблюдатели с удивлением отмечали, что среди них временами вспыхивают ссоры, истоки которых лежали в событиях 250-летней давности.
Министры правительства ламы С. Цыденова: 1. Цангит Цыремпилов; 2. Гэлэк-Жалсан Гамбалов; 3. Дашицырен Базарсанов; Гоючик Даруев; 8. Агван-Доржи Бадмаев; 9. Доржи Иролтуев; 10. Санжимытыб Гендын-Цыбенов; 11. Биликту Дымбрылов; 15. Бадманцырен Баниев /Фото из книги Ф.Л. Синицына «Красная буря». Архив А.Т., №597
Раскол родом из прошлого
По сей день в разных районах, населенных хори, можно встретить семьи, в которых третье, а то и четвертое поколение находится в состоянии «холодного мира» между собой. Они взаимно не посещают юбилеи и свадьбы, принципиально никогда ничего не принимают «из рук» другой стороны: ни материальных ценностей, ни услуг. Разумеется, они никогда не поддержат друг друга на выборах или в кадровых вопросах.
Особенно большой раскол среди земляков внесли события времен гражданской войны и сталинизма. Обиды, накопившиеся в то время, всё ещё актуальны в сознании некоторых потомков людей, затронутых лихолетьем.
Известен случай, когда уже после гражданской войны бросили гранату в дом человека, проведшего красный отряд на дацан, где стояли тапхаевцы. Желание отыграться на членах семьи проводника оказалось сильнее страха перед победившими большевиками. «Красные» на подобные попытки мщения отвечали, используя весь тогдашний арсенал советского государства. Если присмотреться, многие такие случаи на самом деле коренились в еще более давних конфликтах. Тот же проводник находился в плохих отношениях с Дугаром Тапхаевым еще до войны.
На другом краю Хоринской степи при семеновской власти опять же в силу старых ссор на человека донесли, что тот шпионит на красных партизан. «Шпион» чудом спасается и вынужден уже по-настоящему скрываться в подполье. По окончании войны он становится советским милиционером со всеми вытекающими последствиями.
В Кижинге и Еравне в 1990-х годах люди просили ученых и журналистов не живописать события времен балагатского движения 1920-х годов. В статьях периода «гласности» порой прямо указывалось, что отдельные моменты опускаются во избежание мести потомков фигурантов столкновений.
В те же лихие 90-е с ослаблением государства и кризисом общества угрюмые нравы прошлого прорываются наружу. В Еравне после ночной стрельбы по окнам из села была вынуждена уехать семья, в которой человек совершил убийство. Кровавая «ответка» становится визитной карточкой бандитов, выходцев из бурятских сел Аги и Читинской области. Этим они заметно отличались от «спортивной мафии» в Улан-Удэ. И отличие коренилось где-то глубоко в недрах племенного менталитета.
Особенности менталитета
Не вполне понятно, почему именно у хори такие проявления задержались столь надолго. У всех других бурят последние случаи кровной мести датированы рубежом XVII - XVIII веков. Но в хоринском ареале столкновения с десятками пострадавших происходили в 1920 - 1930-х, т.е. совсем недавно по историческим меркам. Что характерно, такие случаи практически одновременно отмечались в трех разных регионах, населенных хори.
Сами хори осознавали опасность этого явления и за века у них выработались свои рецепты избегания ненужной вражды. У них сложилась традиция ведения бесед таким образом, чтобы мысль передавалась максимально вежливо. При угрозе перерастания спора в конфликт они, как правило, стараются не обострять его без нужды. Сами они не осознают своей мстительности, полагая, что не отличаются от других бурят. Однако словесная перепалка, которая в большинстве районов скоро забудется, у хори внезапно может получить продолжение через многие годы. При этом часто в таких случаях действуют уже другие люди, родственники участников давней ссоры.
С другой стороны, у хори возникла и обратная традиция «легализованных перепалок». Состязания в остроумии, на которых представители разных родов в песенной или стихотворной форме высмеивали друг друга, давали некоторый выход накопившемуся пару. Обижаться на прозвучавшие частушки считалось глупым и недостойным.
«Стародумцы»-консерваторы
В гражданскую войну на территориях Кижинги и Еравны возникло движение, серьезно повлиявшее на менталитет местных бурят. Это единственные хоринские районы в республике, где сложился тот уровень этнического сознания, который немного похож на клановый уровень у агинских и западных бурят.
Восточная Хори (за исключением хилокской части, простиравшейся до Читы) отличалась тем, что в ней было очень мало русского населения. Соответственно, острота земельных конфликтов во время передела 1901 - 1917 годов там была намного ниже. В Кижинге и Еравне слабее выражалось национально-демократическое движение периода первой общебурятской государственности во главе с Центральным национальным комитетом и Бурятской народной думой. Население там просто не так остро чувствовало необходимость этнической мобилизации. В то же время оно активно участвовало в движении за восстановление Степной думы в 1901 - 1907 годах. Поэтому во время общенациональных съездов в 1917 году (до Октябрьской революции и гражданской войны) эти районы стали опорой фракции «стародумцев» во главе с бывшим главным тайшой Вамбоцыреновым.
«Стародумцы» хотели просто вернуть ситуацию к состоянию до 1901 года, находя автономию того времени вполне достаточной для себя. В бывшей Хоринской думе эта автономия действительно была довольно широкой. Впрочем, как и в Аге.
Партия прогресса
Однако в 1901 - 1917 годах наметилась интересная особенность. Агинские хори выдвинули из своих рядов Бато-Далая Очирова, Гомбожаба Цыбикова, Цыбена Жамцарано, Базара Барадийна, Даши Сампилона. Все они были противниками власти нойонов, контролировавших степные думы. Первые двое вообще были членами первой бурятской политической партии «Партия прогресса». Они считали, что разгон дум можно компенсировать выборными управленцами, в лице которых царское правительство разрешило восточным бурятам ограниченное самоуправление.
Тот факт, что выборные находились под некоторым контролем русских крестьянских начальников, прогрессистов не смущал. Они надеялись, что со временем этот препон будет как-то преодолен. Тем не менее большого влияния на хоринское население прогрессисты не смогли оказать. И в 1901 - 1905 годах в большинстве восточно-бурятских районов выборы были бойкотированы. Самих выборных буряты ненавидели как штрейкбрехеров.
Из районов бывшей Хоринской думы в среде прогрессистов лидером был бывший Хамбо лама Иролтуев. Но тот был представителем западной Хори, как и популярный цаннит-хамбо Агван Доржиев. Последний также не был ярым сторонником «стародумского» нойоната. Так получилось, что в северной и восточной Хори общественными лидерами к 1917 году оставались герои событий 1901 - 1906 годов.
Агван Доржиев из рода галзууд стал учителем Далай-ламы XIII
Период компромиссов
Первые ласточки грядущего конфликта проявились уже на общенациональных съездах в 1917 году. «Стародумцы» натолкнулись на доминирование мнения молодых национальных демократов. И начали им понемногу «оппозиционировать» хотя бы по формальным вопросам. Так, они сразу выступили против структуры бурятской республики в виде «сомон – хошун - аймак». Эта маньчжуро-монгольская схема военно-административного деления «эскадрон – полк - дивизия».
Такое деление «стародумцы» охарактеризовали как предвестник милитаризации автономии. В дальнейшем этот пункт всегда использовался оппозиционерами как «коронный козырь» в дискуссиях. Позднее военный вопрос спровоцировал отделение под флагом теократического государства части хошунов в Кижинге и Еравне.
ЦНК вынужден лавировать. Внутренних проблем в огромной автономии, раскинувшейся от Онона до Ангары, хватало и без «стародумцев». Но те поначалу были главной из проблем. Помимо хори, в первой половине 1917 года очень сильны были позиции эхиритского «стародумца» Н.А. Ханхасаева. Бывшие прогрессисты попросту не хотели сотрудничать с левыми демократами ЦНК, который тогда возглавлял Элбэг-Доржи Ринчино. Вскоре к списку проблем добавились «казакоманы» на Селенге, большевики в Иркутске, «хилганайцы» в Баргузине и т.д.
Это был период короткой, но бурной политической схватки, в которой молодые демократы смогли победить. Ханхасаева, который предпочитал орудовать в Петербурге, они оттеснили на обочину. А с хоринскими «стародумцами», имеющими опору на местах, пошли на компромисс. Они уступают должность комиссара общественной безопасности Хоринского аймака Вамбоцыренову. На некоторое время ЦНК даже переименовывает должность фактического главы аймака в тайшу и снова раздает эти портфели Вамбоцыренову в Хори и Цыбикову в Аге.
Военный вопрос
Кижинга и Еравна относительно спокойно восприняли мобилизацию бурят в вооруженные силы автономии — Сагда. Напомним, что это происходило при власти первых Советов. И оправдывалось защитой от погромов, прокатившихся по восточной Бурятии. Сагда того периода подчинялась ЦНК и никому более. Исследователи истории того периода, как правило, не понимают существа разницы между мобилизацией ЦНК в 1917 - 1918 годах и мобилизацией Народной думы Бурят-Монголии при власти Семенова. Теократическое государство было провозглашено на волне антивоенных настроений именно при мобилизации Нардумы.
На самом деле есть огромная разница в милитаризации бурят при ЦНК и Нардуме. При Семенове Бурят-Монголия фактически призывала молодых бурят на службу уже не в собственных вооруженных силах, как ранее. В конце 1918 — начале 1919 годов большинство призванных бурят направляли служить в эскадроны, бригады и дивизии, находившиеся под прямым командованием назначенных Семеновым генералов. Формально действительно большая часть этих воинских подразделений подчинялась ВО НД - Военному отделу Народной думы. В действительно отследить все приказы по бурятским частям ВО НД был не в состоянии. Из-за этого семеновцы периодически пытались использовать их против красных партизан, в обход декларированному неучастию Бурят-Монгольского государства в русской гражданской войне. Также не стоит забывать, что помимо частей, хотя бы формально подчиненных Нардуме, существовали вооруженные формирования со значительной долей бурят (в основном добровольческие), целиком и полностью находившиеся под командованием Григория Семенова.
Атаман Григорий Михайлович Семёнов
Атаман Семенов
Идеализировать атамана в его отношении к бурятской автономии было бы заведомой ошибкой. Да, он признавал автономию. Но и первые Советы в 1918-м со скрипом, но тоже ее признали. Да, Семенов сотрудничал с Народной думой, но в рамках собственных интересов. Тем же самым ему отвечали и буряты. Однако Семенов мог позволить себе иногда грубо вмешаться в дела Бурят-Монголии, а дать этому симметричный ответ автономия не могла. Но и не сотрудничать с атаманом автономия не могла. Созданная ею еще при Советах Сагда была вооружена в буквальном смысле чем попало. В столкновениях с погромщиками она иногда могла давать мощный отпор, но недолго. При этом в хоринских районах этот отпор нередко превращался в цепь внесудебных актов мести.
Семенов сравнительно эффективно боролся против погромов бурятских улусов, чем вызывал симпатии бурятского населения в пострадавших районах. Многие буряты и эвенки готовы были воевать под его началом, доверяли ему. Характерно в этом ряду описание судьбы одного из награжденных Георгиевской наградой бойцов особого маньчжурского полка. Дамчи Гомбожапов «будучи около пяти месяцев в плену в Чите, бежал оттуда, пришел в отряд весь израненный и в первой же схватке изрубил двух красногвардейцев».
Теократическое движение
В хошунах, выступивших против мобилизации в формирования, подчиненные семеновским генералам, началось движение за создание собственного государства. Бывший лама-габжи Кодунского (Кижингинского) дацана Лубсан-Самдан Цыденов призвал местных бурят создать теократическое государство. Чтобы, объявив нейтралитет в войне, избежать призыва. Инициативная группа составляет конституцию государства.
Главой государства становился Цыденов с титулом Номун-хан Дхармараджа. За ним во властной вертикали стоял представительский орган — Ехэ шуулган («Великий сейм»). Депутатами шуулгана путем тайного голосования могли становиться и мужчины, и женщины старше 15 лет. Вместо ненавистных сомонов и хошунов (эскадронов и полков) в государстве Номун-хана вводятся тосхоны и балагаты. Из-за этого всё движение обычно называют балагатским. Это своеобразное царство получает монгольское название Эрхэтэ Балгасун улус (варианты перевода: «на праве построенное государство», «суверенное государство балагатов»). Как бы пацифистки не были настроены балагаты, они завели себе подобие полиции. Зато название для силового органа они выбрали под стать своей идее: «Амгалангай хинагшад» («Следящие за миром») во главе с сагдаашаном (стражем).
Народная дума и Семенов, разумеется, не оставили это начинание без последствий. Из Верхнеудинска и Читы прибывают отряды во главе с Рабдановым и Корвин-Пиотровским. Сочувствующий балагатам Вамбоцыренов в качестве главы аймака также вынужден принять участие в погашении конфликта. Номун-хан отступает и признает свою инициативу «заблуждением». После отъезда солдат в мятежных хошунах всё начинается сначала. В конце концов, Лубсан-Самдана арестовывают и после непродолжительного заключения выпускают. Всё это лишь укрепляет его и без того немалый авторитет в восточной Хори. Широко прославился он еще при церемонии коронации Николая II, перед которым он отказался преклонить колени. Движение балагатов при Семенове до конца не подавили, хотя, в общем, и не особенно старались. Совсем иначе пошло дело после гражданской войны.
Балагаты при советской власти
Победа красных в гражданской войне отнюдь не поставила точку в противостоянии с балагатами. Пользуясь имиджем борцов с семеновским режимом, балагаты устанавливают тесные связи с верхнеудинской милицией, политическим народным судом и военными. С их помощью они смогли вооружиться и даже издали свою брошюру в Военном управлении Прибайкалья. Руководство Бурят-Монгольской автономии и ДВР с трудом смогло переубедить часть советских деятелей во вреде балагатов, изъять брошюру и ответить репрессиями. Цыденова арестовывают, и на сей раз он умирает в тюрьме.
Отсутствие «царя-ламы» не остановило его последователей. Им стало даже проще налаживать отношения с русскими советскими чиновниками и силовиками. Летом 1921 года они возводят на престол 9-летнего Бидию Дандарона, пасынка, соратника Цыденова Доржи Бадмаева. Снова провозглашается свое государство. Отряды балагатов одну за другой занимают администрации сомонов и хошунов в Кижинге и Еравне. Часть сотрудников автономии, работавшие в ней на протяжении гражданской войны, вынуждена скрываться в тайге.
В сложившихся условиях советская БМАО задействовала политику кнута и пряника. С одной стороны, ДВР и БМАО провели аресты сторонников балагатов в силовых органах, начали изымать оружие у населения, с другой — они освободили часть ранее арестованных сепаратистов. В сентябре в охваченных мятежом районах состоялись выборы, и некоторые видные балагаты смогли на них победить. БМАО и ДВР позволили им участвовать в парламенте республики. Однако на следующий год ситуация в Кижинге и Еравне обострилась в связи с появлением информации о введении военного налога и призыве бурят на сей раз в Красную армию. Глава Бурмонавтоуправы Матвей Амагаев призывает балагатов покориться. Те ожидаемо ответили отказом, и тогда снова прошли аресты их лидеров. Балагаты снова берутся за оружие и идут на приступ администрации Бодонгутского хошуна, где они надеялись освободить арестованных. На месте выяснилось, что арестантов уже отправили в ссылку в отдаленные районы РСФСР.
Нападение на хошун стало поводом для полноценной силовой операции против балагатов. Как писал исследователь этого движения Николай Цыремпилов, «дальнейшая история балагатского движения является историей вооруженной борьбы, репрессий, судебных процессов, расстрелов, актов мести, самосудов, партизанской войны...». В июне 1929 года приговорили к расстрелу и тюремным срокам шестерых балагатов, которые формально считались последними непримиримыми. Однако движение в Кижинге и Еравне охватывало многие тысячи людей, значительная часть которых втайне сохранила верность идеям Самдана Цыденова и продолжала считать себя подданными нового Номун-хана Дандарона. Сам Бидия Дандарон стал крупным буддологом, основателем секты и философом. Советская власть не раз подвергала его репрессиям, и он погиб в тюремном заключении в 1974 году.
События 1919 - 1929 годов оставили глубокий след в менталитете жителей этих районов и в бурятском буддизме. И сегодня кижингинцы и еравнинцы чувствуют себя более близкими друг другу, чем остальным хоринцам. Они ощущают некоторую «особость» внутри хоринского субэтноса. При этом на территориях этих районов находятся объекты общехоринского культа Монгол Буурал баабай (седовласых отцов-монголов). После ухода хори из Ольхона и Баргузина, где они помещают свою историческую прародину, кижингинское обоо в Шалсане стало главным религиозным объектом этого племени. Благодаря этому факту, а также тому, что политический центр в Ане (Хоринске) после ликвидации степных дум потерял свое значение, кижингинско-еравнинские хори стали воспринимать себя ведущей хоринской общностью.
Мифы о хоринском клане
Важным нюансом для формирования идентичности хори-бурят стало создание литературного языка на грамматической основе их диалекта.
До 1930 года все восточные буряты пользовались классической монгольской письменностью. Сейчас ее называют старомонгольской вязью. При многих ее плюсах она выявила и свои недостатки. Классическое письмо, действительно, понятно носителям разных диалектов. Но при чтении каждый озвучивал текст именно на своем диалекте. Встал вопрос, как, например, должно звучать сообщение диктора на радио? При любом развитии событий какой-то из диалектов был бы выбран в качестве эталонного.
Нойоны Баруун Хори, начало ХХ века
Пример Внутренней Монголии
Такая ситуация сложилась, например, в Автономном районе Внутренняя Монголия. Там государственный язык функционирует на классической вертикальной графике, но использует два диалекта как эталоны. Несмотря на сохранение старой письменности, все-таки пришлось сделать выбор для речей официальных лиц, дикторов на радио и ТВ. В АРВМ стали использовать хорчинский диалект. Он похож на бурятский тем, что в нем вместо «ч» звучит «ш». Второй основой стал диалект ордосцев и шилингольцев, близкий к халха-монгольскому. Обе диалектные группы объединяют миллионы человек. При этом диалекты значительно различаются между собой. В бурятском случае выбор диалекта совпал с отказом от классической письменности.
Латиница на сонгольском
В 30-е годы возникла идея создать литературный язык на сонголо-сартульском диалекте с латинской графикой. Предполагалось, что близкая к халха-монгольскому фонетика этого диалекта послужит культурно-объединительным инструментом. На деле случилось нечто иное. Этот диалект доминировал только в трех южных районах: Кяхтинском, Джидинском и в половине Селенгинского. К тому же он имел фонетику, резко отличавшуюся от всех западно-бурятских диалектов. Напомним, что в начале 30-х годов БМАССР включала в себя ангароленские бурятские районы. С введением латиницы на южном диалекте началось падение числа подписчиков газет. Соседствующие с сонголо-сартульским ареалом хори-буряты еще могли с трудом понимать новую прессу. Но по мере отдаления на север и запад проблемы росли. Когда ситуация стала близка к катастрофе, обратились к диалекту хори. И не только потому, что он был самый распространенный по территории.
Старомонгольская письменность до перехода на латиницу была очень удобна для скорописи
Понятен большинству
Хоринский диалект имел почти одинаковую с западно-бурятскими диалектами фонетику. Он был абсолютно понятен и значительной части селенгинских бурят. Основная масса бурят в Иволге, в восточной части Чикоя и часть Селенгинского района говорили на так называемом североселенгинском говоре. Он на бытовом уровне воспринимается как хоринский. Сами хори и, например, иволгинцы не ощущают сильной разницы. Таким образом, хори-диалект оказался компромиссным вариантом. Одновременно с этим вместо латиницы ввели кириллицу. Это многими до сих пор считается фатальной ошибкой. Но графика - это уже отдельная проблема, не связанная напрямую с диалектами.
Создание литературного бурятского на хоринской грамматической основе частично повлияло на утрату хори своего племенного сознания. В тот момент, когда литературным бурятским языком стал называться их диалект, они начали отождествлять хоринское и бурятское. К 70-м годам молодые хори-буряты в республике ощущали себя в основном просто бурятами. Актуальность понятия «хори» с каждым годом отступала в область исторических преданий.
Дискуссия о языке
В конце 80-х началось общественное обсуждение возможности очередной реформы литературного языка. Раздались предложения вернуться к сонголо-сартульской основе и латинице или даже к старомонгольской письменности. Вопрос с вертикальным письмом особо остро не вставал, потому что все равно пришлось бы выбрать один или два диалекта официальными. Однако южный диалект с тех лет и до наших дней продолжает будоражить общественников.
На почве яростной «южной» пропаганды в 90-х начали создавать конспирологические мифы о якобы политической подоплеке отказа от старомонгольского, сонголо-сартульского и латиницы. Исторических документов, подтверждающих эту теорию, до сих пор почему-то не опубликовано. Возможно, потому что их нет. Одно понятно, что в те годы никак не могли влиять на государственную языковую политику ни хори, ни сонголы с сартулами. Они и ононские хамниганы в конце 1920-х и все 1930-е годы были заняты своим физическим выживанием. Как наиболее активные участники боевых действий в гражданской войне «не на той стороне», они вынесли на себе весь ужас поражения. В отдельных районах бурятское население сократилось наполовину. Их представителей выдавили со всех значительных политических постов республики. Даже в их районы на руководящие должности присылали назначенцев. На протяжении почти всех лет советской власти в таких районах, как Хоринский, Еравнинский, Кяхтинский, Кижингинский, на важные посты при всяком удобном случае старались ставить варягов. Этим подрывали возможность карьерного роста представителей этих районов в столице республики.
Возрождение племени
Нелепая травля некоторыми деятелями литературного языка с выпадами в адрес хоринского диалекта, а попутно вообще всего хоринского (от традиционного костюма до политических симпатий) дала ожидаемый результат. Хори вновь актуализировали племенной уровень самосознания. Сегодня уже можно констатировать, что хори-буряты снова вполне осознают свою общность. Восстановление произошло, несмотря на то, что в целом политическая линия в республике долго старалась не допустить этого.
Идеей фикс правительства РБ и общебурятских организаций всегда было стирание племенных особенностей. Одновременно по какой-то удивительной логике районные землячества (опора бурятской клановщины) всячески поддерживались. Но, несмотря ни на что, племенной уровень идентичности у хори в целом восстановился к 2010 году.
При этом ни в советские годы, ни в 90-х у хори не появилось политического клана. Хотя политика того времени благоприятствовала подобному развитию. В 90-х начался процесс консолидации хонгодоров. Появлялись политические группировки «семейских» и «северных». Но крупнейшие бурятские общности республики — хоринцы и селенгинцы — оказались вне тренда.
Истоки мифа
Несмотря на очевидное отсутствие на политическом поле Бурятии клана хори, в прессе и в социальных сетях всегда любили порассуждать о «хоринских». При этом с нулевых годов все чаще «хоринскими» стали называть всех восточных бурят. Этот маленький нюанс дает прозрачный намек на исток мифа о хори клане.
Сами восточные буряты хорошо ориентируются в ситуации. И в целом всем понятно, что политическая или карьерная поддержка на основе одного лишь хоринского, или восточно-бурятского происхождения, — миф. Очевидно, этот миф создавался не бурятами. И более того, вряд ли он создан в этнической Бурятии.
Ошибки пиарщиков
Наблюдатели обращали внимание на то, что во время кампании по объединению Усть-Ордынского округа с Иркутской областью на сетевых ресурсах появлялось множество комментариев с негативом в адрес «хоринских». Было видно, что авторы под этим термином понимают всех восточных бурят. В полемике с ними участвовал в том числе и активист движения «Эрхэ» Евгений Хамаганов. По его словам, по меньшей мере половина этих пафосных текстов писалась Михаилом Кулеховым, лидером иркутского движения «Областническая альтернатива Сибири». В какой-то момент представитель «Эрхэ» даже встретился с ним в Иркутске. После чего появилась информация о том, что Кулехов в тот период работал пиарщиком и, предположительно, получил заказ на пропаганду объединения Усть-Орды с Иркутском.
С другой стороны, сомнительно, чтобы уроженец далекого Братска всего лишь несколькими годами ранее знал о самом существовании племени хори. Вероятно, иркутские пиарщики просто воспользовались «наработками» каких-то предшественников. Которые, судя по всему, в истории бурят разбирались не лучше Кулехова. И этими предшественниками могли быть московские политтехнологи, прибывшие в Улан-Удэ в преддверии президентских выборов в Бурятии в 2002 году. Как раз тем периодом датируются «обострения» в сети по поводу «хоринских, рвущихся к власти». Напомним, что главным конкурентом Леонида Потапова на тех выборах был Бато Семенов, хори с корнями из Бичурского и Мухоршибирского районов.
Нельзя сказать, что заезжие политтехнологи бросали семена на совершенно девственную почву. Разговоры, например, о «хоринско-семейском союзе» ведут свою историю со времен «железной леди» Лидии Нимаевой. Незаурядный, даже выдающийся оратор, при этом не особенно дальновидный политик, она некоторое время была одним из основных столпов правления Потапова. Однако и в апогее влияния Лидии Чимитовны в кадровой и бюджетной политике республики сложно было выявить какие-то «хоринские» предпочтения. В те годы представители разных «хоринских» районов даже не всегда осознавали свое родство.
Кухонные рассуждения о «хори» во времена Нимаевой обычно подразумевали выходцев из Хоринского района республики. Иногда к ним присоединяли Кижингу и Еравну. В целом же особой истерики вокруг этого не было. Резкое обострение по поводу «хоринских» берет начало все-таки с выборов 2002 года. Почти все дальнейшие всплески так или иначе приурочиваются к выборам или ожиданиям назначений на главный пост республики. Можно вспомнить, например, 2007 год. Тогда в определенном кругу царила паника из-за слухов о назначении в Бурятию агинского хори Баира Жамсуева или того же Бато Семенова. Аналогичный всплеск криков о «засилье хоринского диалекта», «позорном хоринском энгэре (борт бурятского халата)» и т.д. отмечался в 2016 году. В тот год в выборах в Госдуму участвовал (и победил) Алдар Дамдинов, уроженец Хоринского района.
«Интернационал» Бато Семенова
Уроженец западной хори Бато Семенов - своеобразный феномен бурятской политики. Начав карьеру с должности руководителя совхоза, продолжил начальником планово-экономического отдела в Закаменской районной администрации. В дальнейшем стал главой района, депутатом Хурала, министром сельского хозяйства и зампредом правительства РБ. К концу 90-х это была одна из самых эффектных карьерных историй в республике. Карьера, за которой не стояли ни кланы, ни влиятельная родня, ни денежные мешки.
Бато Семенов / Фото: Марк Агнор
Личная харизма и умение находить общий язык с московскими чиновниками и менеджерами привели к тому, что Семенов стал вхож к членам федерального правительства и вообще всячески «светился» в Москве. Что насторожило советников Леонида Потапова или его самого. Во всяком случае, легенда гласит, что после небольшой пирушки в Москве, куда пригласили высокопоставленных федералов, на площади Советов решили, что молодой министр метит в главы республики. У Семенова оперативно забрали министерский портфель, оставив должность зампреда, которая в те годы еще не получила того значения, что имеет сейчас. Почувствовав, что его хотят сделать ответственным за экономику, и забрав при этом реальные рычаги влияния, Семенов покидает правительство. На этом все могло закончиться, но подоспели выборы в Госдуму.
Карты в политическом пасьянсе Бурятии выпали так, что у Потапова не оказалось сильной и популярной в массах кандидатуры. А выиграть ему было принципиально важно. С Семеновым снова заключается мир, и тот побеждает сильного соперника Виктора Измайлова. Так Семенов из популярного политика превратился в бурята, который выиграл выборы на территории всей республики. В глазах бурятского электората Семенов укрепляется в положении реального претендента на кресло главы.
В Госдуме Семенов упрочил свое влияние, сумев «выбить» колоссальный по тем временам федеральный транш на республику. К 2002 году он подошел с серьезнейшими президентскими амбициями. К тому времени они с Потаповым снова «разошлись во мнениях», и Семенов стал лидером оппозиции. Что интересно, он сумел привлечь под свои знамена и часть русского населения, представители которого в том числе и выдвинули его кандидатуру на президентские выборы 2002 года. Таким образом, мухоршибирец, попавший в республиканскую политику от Закамны, временами друживший с «семейскими», был выдвинут русскими. И это еще не весь «интернационал».
Гонку за президентский пост Бато Семенов хотя и с хорошим результатом, но проиграл. Однако оказался совершенно непотопляемым политиком. В том числе благодаря умению встраиваться в самые неожиданные клановые конфигурации. Не имея собственного клана, он идет на контакт с западными бурятами. Как писала публицист Татьяна Никитина, осенью 2004 года Семенов «развернул бурную агитацию за Иннокентия Егорова (бывшего зампреда)», которого она называет «политбоссом аларо-нукутского клана». В результате Хурал избирает того сенатором от республики. «Алаверды» от «аларо-нукутских», по мнению автора, становится назначение Семенова директором бурятского филиала ООО «Росгосстрах-Сибирь». А затем — поддержка на выборы в Хурал по партспискам. Трудно сказать, насколько последнее утверждение верно (у Семенова в «Единой России» позиции были вполне сильны и без Егорова), но оно не выглядит фантастикой.
Умение Бато Семенова найти свое место в любых невероятных политических конструкциях до сих пор повод строить теории о существовании «хоринско-закаменского клана», «семейско-хоринского альянса», «союза Бичуры, Мухоршибири и Еравны» и прочего. На самом деле ситуация гораздо более прозаична. Может быть, когда-то и появится какой-то клан, который Бато Семенов и другие его земляки смогут назвать своим, но пока все эти разговоры остаются досужими домыслами.
Большие корабли
В тактическом соперничестве бурятским этнотерриториальным группам без кланов всегда было тяжелее. Западно-бурятские кланы в критический момент способны консолидироваться, как то было, например, в истории с попыткой выдвинуть Валерия Халанова на пост главы республики в 2007 году. Хори-буряты же даже не осознали аналогичной необходимости сплотиться вокруг Баира Жамсуева, Бато Семенова или какого-то другого политика. Внутренние политические симпатии и антипатии в «хоринских» районах трудно предсказуемы. Зато в те годы была хорошо понятна общая ситуация с политическим сознанием бурятского населения центральных районов РБ.
Клановая система в Бурятии сильно отличается от ситуации, например, в Казахстане. В Бурятии кланы начали оформляться только при создании объединенных административно-территориальных единиц. Сама единая Бурятия была создана только в 1917 году, и только с победой большевиков появилась возможность задействовать клановый принцип для борьбы за власть. Конец советской эпохи не привел к исчезновению советских административных и бюрократических традиций. В Бурятии образовался оазис для межклановой возни, и на арене начали возникать новые политические группировки кланового типа. Однако общей их особенностью было то, что все они базировались на окраинных этнотерриториальных сообществах. Единственным исключением тут стали «семейские», но они долго отличались своей обособленностью от остального русскоязычного населения.
Иными словами, клановый вариант развития политического сознания в Бурятии присущ только тем группам, которые не чувствуют сами себя центральными. Хори и селенгинские буряты в силу исторических причин, напротив, ощущали себя центральной частью бурятского народа. Большая численность, религиозное лидерство, государственный язык, центральное географическое положение, в общем, совокупность причин привели к тому, что у них кланов не сложилось. Клан — это лодка для мелководья. Большие корабли там не ходят.
