Автопутешественник из Иркутска, 60-летний Олег Августовский поделился впечатлениями от 12-часового ожидания разрешения на швартовку во Владивостоке северокорейского парома Mangyongbong-92. Иркутянин корреспонденту ИА PrimaMedia рассказал, что уже пожалел о решении попасть на экзотический рейс в Раджин и признался, что больше в КНДР не поедет.
Во Владивосток иркутянин приехал в компании друзей-путешественников на автомобиле — так они уже успели побывать во многих странах, когда услышали про экзотический паромный рейс в КНДР.
— На машине мы проехали всю Европу от португальского Лиссабона до Иркутска, проехали всю Монголию. Когда узнали, что из Владивостока можно уехать в Северную Корею, решили воспользоваться такой возможностью, — рассказывает Олег Августовский.
Однако путешествие оказалось не таким, как представлялось. Так, отправление задержалось на несколько часов — вместо 20.00 в Раджин паром вышел лишь под утро. Но главное "приключение" ждало на обратном пути и, что самое обидное, в водах России.
Ранее PrimaMedia писало, что Mangyongbong-92 с 13 российскими туристами на борту должен был причалить во Владивостоке 24 августа в 08.00, но сперва пять часов дрейфовал в открытом море, затем до 19.00 стоял во Владивостоке и не мог получить разрешение на швартовку.
По словам владельца парома "ИнвестСтройСервис", судно без предупреждения отказался на месте обслуживать агент, сославшийся на запрет администрации Морского вокзала. В Морвокзале, в свою очередь, сообщили, что двумя днями ранее судовладелец сам в письме попросил их расторгнуть договор с агентом.
В итоге стороны провели переговоры и заключили разовый договор на швартовку.
— После того, как мы с вами поговорили, вокруг парома началось какое-то движение. Пришел лоцман, повел судно. Мы думали, что к причалу. Но он остановился у Русского моста, и на какое-то время мы там бросили якоря. А уже темнеет. Стало понятно, что если сейчас лоцман уедет, мы останемся там ночевать. Но снова началось какое-то движение, лоцман то приходил, то уходил. В итоге вернулся за штурвал, и мы пошли к Морскому вокзалу. Причалили, в общем, где-то с третьего захода, с опозданием на 12 часов. Нам нашли местечко где-то за вагонами, у железнодорожных путей,— рассказывает Олег Августовский.
Иркутянин отмечает, что медицинская помощь никому не потребовалась, кормили пассажиров исправно все время ожидания. Правда, отмечает Олег, еду было есть тяжело:
— Кухня только корейская, специфическая. Тому, кто к ней непривычен, могло плохо стать. Все острое, а запить нечем — ни чая, ни кофе. Только какая-то странная вода.
Таможенные операции в терминале они все прошли быстро и даже формально, если сравнить с тем, как эти процедуры проходили в Северной Корее.
— На въезде у меня зачем-то забрали USB-шнур от компьютера, хотя я даже не взял компьютер с собой. Уже попрощался с ним, но на обратном пути отдали. Проверили все снимки на фотоаппарате, некоторые удалили. Власти КНДР ограничивают общение между туристами и жителями (непонятно, кого защищают — их от нас или нас от них). Совершенно глупая ситуация, но фотографировать людей там категорически нельзя, если они не дали разрешение. А разрешение по умолчанию никто не даст. Например, была дикая ситуация: проходили мимо киоска, где торговала девушка. Так она просто спряталась под прилавок. Крупные планы и снимки с людьми удалялись. Снимки символики с вождем, сфотографированной обрезано, тоже удаляли. Но, надо отдать должное, делали все это без злобы в лице. Объясняли, что у них такие культурные традиции и законы, что это их право. С нами было два северокорейских сопровождающих. Как мы поняли, один — профессиональный гид, второй — профессиональный шпион. Кто-то из них с нами был везде, — делится впечатлениями Августовский.
На вопрос корреспондента агентства, поедут ли иркутяне при возможности в КНДР еще раз, Олег ответил отрицательно:
— Не поедем. Общее впечатление от страны — как будто вернулся Советский Союз 1950-х годов, но с азиатской спецификой.
В ближайшее время автопутешественники планируют прокатиться по побережью Японского моря, повернуть на Монголию и через Бурятию вернуться домой, в Иркутск.
