Автор является лауреатом I Литературного конкурса "Новая проза". Тогда он участвовал в номинации «Триллер» с рассказом «Лейб-гвардия Шаргай-нойона». Занял третье место. «Благодаря конкурсу «Новая проза» я понял, что буду заниматься литературой серьезно, - говорит сегодня Сергей Левченко. – Дописываю детскую повесть, пишу сценарии и пьесы».
Работает С. Левченко в компании «Патриот» специалистом по интернет-маркетингу. Параллельно успевает заниматься литературным творчеством. В год юбилея любимого драматурга Александра Вампилова работает над несколькими пьесами. Назвал он их «Провинциальными историями» в подражание «Провинциальным анекдотам» А. Вампилова.
Рассказ «Зайчик», по словам автора, написан по наброскам будущей пьесы. Его герои – не выдуманные персонажи, а друзья, соседи, знакомые.
Зайчик
Утро совсем не походило на субботнее. Во-первых, ждали бабушку с деревни, и мама с раннего утра гремела на кухне. Во-вторых, Булат, обычно отсутствующий в летние пятницы по ночам, сегодня встал неожиданно рано. Мама, встретив его у ванной, удивилась:
– Ба-а-а-а, это же надо, снег пойдет!
– И тебя с добрым утром, мама, – сказал Булат и чмокнул ее в щеку.
– С «добрым»! Суббота сегодня. Ты чего вскочил рано? Маме помогать бабушку встречать?
– Ага... и бабушку тоже... вызов пришел... собираться надо, – зевая и потягиваясь, ответил Булат и отправился в душ.
Алла Борисовна, так звали маму Булата, занятая стряпней, не сразу сообразила, что за «вызов» и куда «собираться надо». Но, вспомнив, расстроилась. Действительно, пару недель назад Булат как бы между прочим сообщил родителям, что его приглашают на хорошую работу на север, и отправил туда резюме. Мама не придала этому особого значения, определив «юношеской блажью», но, судя по всему, у ребенка были самые серьезные намерения. Конечно, отпускать его она никуда не собиралась. Тем более что сын полгода не прошло, как вернулся из армии, где после года «срочной» еще два прослужил контрактником. И не где-нибудь на «Дивизке», в двух часах от дома, а неизвестно где. И дома за эти три года был всего два раза. До сих пор родной матери не рассказывает, где служил. «Страшная военная тайна, – говорит он. – Путина охранял, – смеется!». Ребенок, хоть и старший. По возвращении домой Булат завел девушку и восстановился в БГУ. Все как у людей. О том, чтобы снова куда-то уехать, не было и речи. Мамы только на словах ратуют за самостоятельность детей, но в душе часто желают, чтобы родное чадо, пусть и повзрослевшее, оставалось поближе, в пределах родительского если не контроля, то как минимум присмотра. И Алла Борисовна от остальных мам отличалась разве что громким сочетанием имени-отчества. Но как уговорить сына остаться? Подключить отца? Вряд ли получится. Отец и в армию его «отправил»: наплел романтики военной про ночные марш-броски и солдатскую кашу. Хотя была возможность институт окончить, а там...
Лиза – девушка Булата, вот кто ей поможет! Насчет серьезности их отношений мама пока не спрашивала, а сын не рассказывал. Однако как-то раз, не дождавшись вечером ни Булата, ни звонка от него, беспокоясь, выяснила, что сын ночует порой совсем не у друзей на даче, а в общежитии у Лизы.
Елизавета, сказать по правде, не очень устраивала Аллу Борисовну в качестве невестки. Но что ж поделать. Помнится, Алла тоже сначала не очень понравилась родителям будущего мужа, но вот уже четверть века душа в душу живут. А свекровь для Аллы стала едва ли не ближе матери. И, к слову, в ссорах с мужем, которые редко, но случались, свекровь всегда вставала на сторону невестки.
– Сына, может, не стоит торопиться? – спросила мама, когда Булат вышел из ванной и причесывался у зеркала в прихожей. – Ты дома толком не был.
– Мама, я уже всё решил.
– А Лиза знает?
– Нет. Вчера только сам узнал.
– О чем?
– Что берут.
– Куда берут?
– На работу.
– И что ты там делать будешь?
– Работать.
– Кем?
– Мам! Ну ты, что ли, контрразведка? Дай я хоть оденусь.
– Папа, – отвлекаясь от маминых допросов, переключился Булат на отца, – дай машину скататься.
– Бери. А куда?
Булат ответил с паузой:
– В контору.
– Какую контору, сегодня ж суббота? – спросил отец, протягивая ключи.
– Вызов вчера пришел. Бумаги надо забрать.
– А-а-а, – понимающе кивнул отец. – Давай, давай. Удачи там, если что.
– Спасибо, па, – Булат ушел к себе, а маме стало понятно: муж в курсе затеи сына.
– Любимый, – позвала она супруга, – иди завтракать.
– А Тимурка встал?
– Нет ещё. Пусть спит, не буди его.
– Да я не голоден, дорогая. Тимурка встанет – с ним покушаем.
Алла Борисовна выглянула в коридор и, обтирая руки о голубенький с цветочками передник, повторила строго:
– А ну иди, Бадма Цыренович. Сейчас любимая жена будет кормить тебя завтраком.
Алла Борисовна не надеялась обрести в муже союзника, но попыталась. Когда через час с небольшим вернулся Булат, разговор относительно отъезда возобновился.
– Сынок, не стоит торопиться! – упрашивала мама. – Дома практически не был!
Сын увертывался, перемещался по квартире в поисках чего-то, но мама не отставала:
– Зачем торопиться? Дома плохо?
– Мама, дома хорошо, но мне скоро тридцать лет. Определяться пора…
– А мне скоро – сто! Какие тридцать? – всплескивала руками мать. – Ты до тридцати еще десять раз определиться успеешь! Институт закончить надо? Надо! Диплом получить! А ты: «Уезжаю»!
– Ну, округлил чуть-чуть. Двадцать пять, значит, третий десяток! – смеялся Булат. – А институт я заочно окончить могу и диплом получу такого же цвета и размера. А туда не всех зовут. – И, выставив указательный палец, изрек значительно: – А меня пригласили! Я уж про зарплату молчу.
– Денег тебе не хватает? – не унималась мама.
– А вдруг жениться соберусь? – парировал сын. – Свадьба, расходы, туда-сюда…
– Сначала специальность получи, жилье какое-никакое, а потом уже о свадьбе думай, – продолжала мама, но, сменив тон, переспросила:
– А у вас что с Лизой… Уже о свадьбе думать пора?
– Мама, специальность у меня есть – спасибо армии. И с Лизой все нормально. Вопрос о свадьбе не стоит. Это я размышляю!
– Размышляет он, – выдохнула Алла Борисовна. – Семья дело серьезное. А ты сам еще ребёнок.
– Мам, а сколько тебе лет было, когда вы поженились?.. То-то. Отцу двадцать два, тебе девятнадцать, а через год я появился, если не ошибаюсь.
– Сравнил. Тогда время другое было, – ответила мать.
Отец, до этого молчавший, поддержал сына:
– Собрался – пусть едет!
– Молчи уже! – замахала на мужа Алла Борисовна. – Лишь бы вокруг тебя одного бегали! А на детей – хама угы! А что? Ходить научились, пусть разбредаются куда хотят!
– Ну что ты так прямо, зайка моя! – отбивался муж. – Кстати, рыбка моя, мы с тобой на Камчатке познакомились, в стройотряде. Глядишь, и он там себе невесту присмотрит. Такую же умную и красивую, как ты! Хотя такую днём с огнём не сыщешь! – и добавил, смеясь: – До сих пор не пойму, как меня угораздило?
– Угораздило его. Это меня угораздило третий десяток с тобой маяться. А у Булата невеста есть – Лиза зовут. Девушка красивая и умная. И модная очень.
Булат с интересом посмотрел на мать:
– Мам, раньше, помнится, ты о Лизе не такого мнения была.
– А что не такого? Что я говорила? Славная девочка. Ну, ходит в рваных брюках, с кольцом в носу, как бык-производитель. Что ж поделать, время сейчас такое. Мода.
– Да ладно, мам, на свадьбу заработать не рассчитываю, а вот на коня точно хватит!
– На какого такого коня?
– Железного!
– Правильно, сынок. Приличный мужчина должен быть на коне! Я свой гараж тебе отдам, себе новый прикуплю, поближе, – поддержал отец, убежденный, что вопрос относительно отъезда исчерпан. К тому же из-за двери выглянул Тимур, младший сын, и окончательно закрыл тему:
– Мама, пусть едет. Я один в комнате жить буду, а то когда к нему Лиза приходит, они меня выгоняют и целуются! Я сам видел!
– А ну, кыш отсюда, мелочь пузатая! – цыкнул на брата Булат.
Тимур в ответ показал язык:
– Сам мелочь!
– Сына, иди к себе, – кивнула младшему мама и, обращаясь к старшему, сказала сердито:
– И хорошо! Что я за тебя решаю?! Ты уже взрослый – езжай куда хочешь! Мать в этом доме вообще никто не слушает.
– Ну, мам, – сын обнял маму. – Тебя все слушают, а я больше всех. И люблю тебя больше всех, ты же знаешь. Ну что я буду дома сидеть? Чего я здесь не видел? А так мир посмотрю, себя покажу.
– Правильно, сынок, танцуй, пока молодой! – вставил отец.
– Ага, – обернулась на мужа Алла Борисовна, – все б тебе танцевать. Сидит тут! Маму встречать пора. А он сидит!
Отец посмотрел на часы, подмигнул сыну, произнес: «Еду, любимая, уже», – и скрылся.
– Бабушке что скажешь? – спросила мама. - Только приехала погостить и – на тебе!
Раздался входной звонок. Не дождавшись ответа, мама отправилась открывать, а Булат направился к себе, полагая, что мамины уговоры благополучно завершились. Через минуту к нему в комнату вошел старинный друг Василий.
– Сайн байна, братан!
– Воистину, брат! – пожал протянутую руку Булат.
Василий прошел, потрепал Тимура по стриженой голове:
– Приветствую тебя, сотрясатель вселенной! Как дела? Ты что за компьютером сидишь в такую погоду? На улице пацаны в футбол гоняют!
– Здрасьте, дядя Вася, – ответил Тимур. – Хорошо живу! Вот «Булат-абдулат» уедет, снова один в комнате жить буду! Пруха, короче!
– А ну дуй на улицу, «пруха», – погрозил младшему Булат. – Я с тобой еще вечером разберусь, лазутчик.
– А вечером бабушка приедет, – с ехидством ответил Тимур, погрозил брату кулаком и выскочил на улицу.
– Собираешься? – спросил Василий у Булата.
– С утра в военкомате был.
– Кстати, я не один пришел, – Василий указал пальцем на дверь. – Лиза с Аллой Борисовной. Говорят о чем-то.
– Понятно, – ухмыльнулся Булат. – Сейчас мама Лисичку «лечить» будет, чтоб я дома остался.
– Мама и в Африке мама. Не хочет отпускать маленького,– улыбнулся Василий.
– Не говори, – отозвался Булат.
В комнату впорхнула Елизавета:
– Привет, Булат.
– Привет, Лисичка, – Булат обнял Елизавету.
– Мама говорит, ты на север собрался?
– Собрался.
– А почему меня не предупредил?
Булат пожал плечами:
– Не уверен был, что поеду. Сегодня утром бумаги пришли. Так что, – помахал он рукой, – на днях ту-ту.
– А как же я? – сморщила губки Лиза.
– А что с тобой такое?
– Булат! Не корчи идиота! Я как без тебя? Одна!
– Почему одна? Васек, ты с Аюной никуда уезжать не планируешь? – обратился к другу Булат.
– Нет пока, – ответил Василий.
– Ну вот, компания на месте: будет с кем потусоваться.
– Я-то потусуюсь, – сказала Лиза. – А ты там тоже с кем-нибудь потусуешься?
– Лисёнок, ну что ты. На одинокой платформе, посреди бушующих вод океана... Короче, там одни мужики-нефтяники, – Булат по-честному пучил глаза и пытался шутить: – Это же не Европа, в конце концов!
– Лисичка боится, что ее «Зайчик» ушки отморозит, – осклабился Василий.
– Знаю я про этот «север» – страну тушканчиков и розовых фламинго! – Елизавета, судя по выражению лица, юмора не оценила. – И про нефтяников – «человечков зеленых» – тоже знаю... и про «Зайчика»... – сказала она. – Я все знаю! Я даже знаю, почему друг зайчишки «Ваха», – при этом она посмотрела на Василия, – с «Зайчиком» не едет.
Друзья переглянулись. «Ваха» – позывной, составленный из первых слогов имени-отчества Василия, по батюшке Харитоновича. «Зайчик» – позывной Булата по году рождения, его знал ограниченный круг людей. И уж тем более никто не знал, что друзья собирались «на север» вместе (Василия завернули на медкомиссии).
– Почему? – озадаченно спросил Булат.
– А ты разве не в курсе, – продолжила Елизавета, – что друг зайчишки «Ваха» с лисичкиной подружкой Аюной Ильиничной в ЗАГС собрались?
– Вот это новость! Не может быть! – воскликнул Булат.
– Может, может, – Елизавета наслаждалась произведенным эффектом. – Я вообще-то на минутку заглянула. В парикмахерскую собралась. Булат, я вечером приду, договорим.
Послав юношам воздушный поцелуй, она на мгновение остановилась и добавила:
– Маме твоей я пока ничего не скажу. Думаю, не понадобится.
Булат проводил Лизу и посмотрел на друга:
– Болтун – находка для шпиона. Догадываешься, о ком это?
– Я Аюне только вчера рассказал, – оправдывался Вася. – Даже сегодня, получается. Ночью. Сам не понимаю, как они так быстро информацией обмениваются? – пожимал он плечами.
– Ладно, чего уж теперь. Лисичка не скажет,– отмахнулся Булат.
– А вдруг скажет: я так понимаю, она серьезно настроена и отпускать тебя не собирается.
– Собирается - не собирается – ее проблемы. Сказал – поеду! И мама мне тоже не указ. Все! – отрезал Булат. – Ты лучше скажи, когда свадьбу играть собираетесь?
– Не решили еще. Осенью, наверное.
– Жаль.
– Чего жаль? Мою загубленную молодость? – засмеялся Василий.
– Себя. На свадьбе не погуляю.
– Да, незадача. Я кроме тебя никого свидетелем и не вижу. Может, не поедешь?
– И ты туда же? Заканчивай! Вопрос закрыт окончательно и обсуждению не подлежит. Ясно излагаю, солдат?
– Так точно, – ответил Василий, отдавая честь.
– К пустой голове руку не прикладывают.
– Это у тебя она пустая, а у меня – ума палата! – смеялись друзья.
– Попрошу Аюну со свадьбой потерпеть немного, – сказал Василий. Он знал Булата с детского сада и понимал, что отговаривать его – дело пустое.
– Отсрочка приговора? Ты сам-то в это веришь! – улыбнулся Булат. – Да не напрягайся, погуляем еще! К тому времени, может, уже и ляльку обмывать придется! Кстати, сегодня бабушка с деревни приезжает. Отец встречать поехал. Пообедаешь с нами?
– Баба Доля? – спросил Василий, потом закатил глаза, вздохнул мечтательно и потянулся: – Помнишь, перед армией - солнце, воздух и вода, нимфы деревенские, молоко парное! А на лошади твоей как скакали, помнишь?
– На коне! – вставил Булат.
– Что? – не понял Вася.
– Я говорю, на коне! Конь у меня, а не лошадь!
– А-а-а, – протянул Вася, – ну да. Весело было...
– Весело, – согласился Булат. – Было время, – и продолжил в задумчивости: – Мне этого коня дедушка подарил. Перед самой его смертью лошадь ожеребилась, и дед этого жеребчика мне подарил. Сказал: «Бурят без коня, что птица без крыльев». Пять лет мне было... или четыре. Ничего с тех пор не помню, а вот как коняшка моя родилась, помню. Белый, ушками так забавно шевелит...
– Как здоровье бабушки Долгор? – Василий прервал воспоминания друга. – Сколько ей уже?
– За восемьдесят. Я говорю – останься! Сам узнаешь.
– Пойду. Встречай любимую бабушку, а я вечером загляну поздороваться. А с Аюной насчет свадьбы я все же поговорю.
***
Приезд бабушки всегда был праздником, даже Бадма Цыренович – человек непьющий - позволил себе рюмочку, и не одну.
Алла Борисовна жаловалась на старшего сына, который совсем не слушается мать. Тимур не отходил от бабушки, хвастался своими танками и тянул ее к компьютеру показать, как он «зарубается». Вспоминали родственников, делились новостями: в Цуголе молодых не осталось совсем, а в райцентре построили мясоперерабатывающий цех. Булат рассказывал о жизненных планах. О предстоящей работе сказал только, что едет добывать нефть и зарплата будет хорошей. На вопрос о невесте отвечал, что еще молодой и думать о женитьбе рано. Бабушка напомнила ему про деда, который и повоевать успел, и в двадцать пять уже колхозом командовал. «Время сейчас другое», – говорил Булат. «Люди всегда одинаковые», – добавляла бабушка. Вспомнили коня, что подарил Булату дед. Конь стал старым. Бабушка жаловалась, что ухаживать за ним некому, и она не знает, что с этим делать. «Хоть живым весом сдавай», – вздыхала она...
Вечером пришел Василий и пригласил всех на свадьбу, сроки которой еще не обозначили. Пришла Елизавета. Бабушке она понравилась.
А ночью Булат плохо спал. Ему снились кошмары, но не война, а новый мясокомбинат в райцентре, белый жеребенок, дедушка, которого Булат почти не помнил, а еще, что кто-то плачет и кричит далеко: «Живым весом... пока ходит!». Но к утру Булат успокоился, ровно задышал. Проснулся рано в прекрасном настроении, каким и должно быть настроение в летнее воскресное утро. Принял душ и позвонил Ваську:
– Алё. Ну что, брат Ваха, берешь меня свидетелем на свадьбу?... Почему – уезжаю. Да я не так далеко уезжаю... В Цугол, к бабушке. Дядья – старые, племяшки по институтам разбежались. Бабушке тяжело одной. Так что пути-дороги поменялись... Да, кстати, помнишь, как зовут мою лошадку, на которой скакали перед армией? ... Тулай. Тулайчик я ее зову.
