Автор родился в Улан-Удэ, вырос в улусе Усть-Алташа Мухоршибирского района. «Большинство моих стихов и рассказов вдохновлены этими местами. В основном тугнуйскими степями и Мелькомбинатом, – говорит он. – Не помню, когда начал писать. Кажется, что всегда этим занимался…»
Пурбо Дамбиев окончил исторический факультет БГУ. После вуза из-за сложных жизненных обстоятельств брался за любую работу: ходил по офисам и предлагал китайские ножи и кастрюли, работал продавцом одежды, открывал свое ИП на рынке – четыре года торговал мясом. «Удовольствия, конечно, не получал от работы. И чтобы не сойти с ума, я проводил сходки на квартирах, в барах, ресторанах, куда приглашал творческих людей. Поэты, музыканты, художники на этих встречах знакомили друг друга своим творчеством, рассказывали о себе», - вспоминает Пурбо те годы.
Неподъемные налоги, арендная плата вскоре заставили Пурбо Дамбиева закрыть свое ИП на рынке. Вот тогда, снова оказавшись без работы, он ушел в творчество: писал статьи, рассказы. Вскоре был приглашен в лекторий «Зам», в котором организовывал творческие встречи с известными людьми: поэтом Баиром Дугаровым, певицей Бадма-Хандой Аюшеевой, художниками-сестрами Ольгой и Ириной Ертахановыми и другими.
Сегодня Пурбо Дамбиев известен как создатель в сети «ВКонтакте» популярной группы «Бурятская поэзия», сообщества «Чтецы Улан-Удэ». Организовывает по-прежнему творческие тусовки. Кстати, не так давно проводил вечеринку на Арбате, на которой выступали поэты и певцы. Активно продвигает свои сообщества в социальных сетях, планирует открыть электронный журнал.
Пурбо Дамбиев является участником I литературного конкурса «Новая проза», автором рассказа «Сода» в номинации «Приключенческий».
Первый поцелуй
Я помню тот день, когда впервые увидел эту милую девочку. Мы были еще школьники, учились в 7 или 8 классе, точно не помню. Я был на каникулах в деревне и с дядей поехал в соседнее село на Сурхарбан. Праздник проходил по годами выверенной схеме: все пели, боролись, ели буузы и пили водку с самогоном. Дети играли, взрослые проводили время в неспешной беседе, заливаясь спиртным. Я увидел незнакомую девочку, она была в джинсах и белой курточке, на голове соломенная шляпа, пила персиковый сок, поглядывая на часы. В такую жару курточка была накинута на ее плечики.
– Жарко же, так свариться можно, – подумал я.
Видимо, я подумал вслух, так как она посмотрела на меня и засмеялась. Мне стало немного неловко, в таком возрасте это ощущение вообще тебя не покидает.
– На самом деле не особо, я не хочу загореть. Буду черная, как чугунок, совсем как ты.
Я посмотрел на свои руки. Руки как руки, по цвету больше похожи на шоколад, чем на чугунок. А она действительно была белая как снег, что меня удивило.
– Меня зовут Жалма, я к дяде Галсану приехала.
– А меня Цырен, – я заткнулся и понимал, что сейчас будет неловкое молчание.
Но его не было. Жалма трещала, не умолкая ни на минуту, но это не раздражало, напротив, мне было жутко интересно. Она рассказывала о своей школе-гимназии, о том, что завтра вечером они с папой вернутся в город и поедут на Байкал, что ее папа делает самые вкусные шашлыки на свете. Что папа ее очень любит. У них есть красивый зеленый джип. Внезапно я тоже начал рассказывать о том, что тоже учусь в городе, живу там, на окраине, хожу в школу неподалеку, приехал к дяде, у нас с дядей есть офигенный трактор, дядя все умеет, я останусь тут до сентября, буду помогать на сенокосе. Я немного скучаю по маме, она у меня санитарка. Мы смеялись и ни разу не заткнулись.
Началась борьба. Я загрустил, мои деревенские друзья боролись в разы лучше. А сегодня проигрывать так не хотелось. Мне повезло, так жребий выпал, что я боролся с Вадимом из соседнего села. Пока он соображал, как ко мне подойти, я набросился на него, схватил за ногу, немного повозившись, уронил. От счастья у меня потемнело в глазах.
– Минии хүбүүн! – радовался, как ребенок, мой дядя.
– Ура! – выкрикнула счастливая Жалма.
Эти голоса пьянили сильнее самогона семейских. Но следующий поединок у меня был с Баяром, моим соседом, любимым другом. Баяр похож на сухое дерево, легкий, но его, кажется, не возьмет и топор. Он, как змея, гибкий, резкий, и реакция у него змеиная. Мне вновь стало немного грустно.
Мы сцепились сразу, тут же началась возня.
– Я сейчас попытаюсь схватить тебя за руки, нырни вниз и пройди в ноги.
Я не сразу понял, что происходит.
– Долго думаешь, бабы таких не любят…
Трудно передать, насколько я был благодарен другу. Я уронил его, он сидел на земле веселый и щурился, разводил руками, мол, что поделать, проморгал.
Меня все же уронил парень из Ноехона. Перед этим я удачно боролся с еще двумя ребятами, и мне было не стыдно. Все же у ноехонцев есть школа, а мы самоучки.
Время пролетело быстро. Жалма уже вела своего окосевшего и веселого дядю в машину под возмущенные крики своей тетушки. Мы со своим нагаса - дядей запрыгнули в трактор и, поддав газу, рванули домой.
Вечером, после того как закрыли коров, я прихватил пневматическое ружье и пульки к нему, аккуратно залез в соседский огород, где копался Баяр.
– Заводи мотоцикл, поехали цветы рвать!
Баяр прищурился и улыбнулся от уха до уха.
– А ружье зачем?
– Культурная программа.
Мы съездили до озера и нарвали какой-то цветастый веник. Приехав обратно в село, подъехали к забору дяди Галсана. Я аккуратно заглянул за забор. Меня заметила Жалма.
– Сильно занята?
– Сейчас корову последнюю подою и все.
– Поедешь с нами в поле, по банкам стрелять?
– Подожди немного, тут недолго осталось. Поеду.
– Я тебя за деревней подожду. Возле пасеки. Тут недалеко.
Мы ждали ее с полчаса, Баяра позвала мама помогать отцу, сдобрив его порцией упреков и ругани. Он оставил мне мотоцикл с робкой надеждой, что я его не угроблю. Наконец, как тень, вынырнула Жалма. Я заметил на ней сережки, колечко и сумочку. Сейчас немного смешно вспоминать.
Мы катались по степи. Стреляли по развешанным банкам, потеряли тот букет, что так тщательно я собирал возле озера. Это, наверно, самое лучшее время, какое может быть у человека. Когда тебе еще ни разу не разбили сердце, когда все еще впереди, а сам ты еще ребенок, но уже немного постигаешь взрослый мир.
Время пролетело незаметно, Жалма достала из сумочки бинокль (а я все думал, что там). Во дворе дяди Галсана зажгли фонарь, пора домой. Тогда не было сотовой сети в наших краях, и о том, что надо поторапливаться, мы, находясь за несколько километров от дома, узнавали по тысяче разных мелочей.
Я довез ее до пасеки. Она сказала родным, что пошла гулять с подругой, а подруга (хитрющая Долгор) все это время зависала в балагане на покосе, читала мои книги, курила и болтала с Баяром, который все же улизнул из дома. Затем я съездил до балагана. Втроем на стареньком «ИЖе» мы с грехом пополам доехали до точки сбора. Напоследок Жалма вдруг замолчала (удивительное дело), внезапно поцеловала меня и вся румяная ушла с Долгор. Я стоял счастливый и зачарованный.
– Поехали, Цырен, надо сети снять, я утром ставил.
– Как думаешь, ей понравилось?
– Ну, целоваться ты не умеешь, ладно хоть Жалма инициативная. Но если это твое первое свидание, то очень даже неплохо. А теперь погнали за сетями.
На полдороге у нас закончился бензин, потом мы тащили в мешке улов и сети, со своего первого в жизни свидания я шел пропахший рыбой, усталый (пришлось еще и «ИЖ» толкать), но счастливый.
Дома мне дали нагоняй, что долго шлялся, что испачкал свежевыстиранную одежку, к тому же парадно-выходную. Дядя, конечно же, сложил дважды два и хитро улыбался, но для вида пожурил. Жалме прилетело, что долго гуляла с Долгор и вообще она ей подает плохой пример. Баяру влетело за то, что сжег весь бензин, и за то, что он не закончил перебирать тракторную косилку. Долгор досталось за то, что от нее пахло табаком. Все были счастливы.
На следующий день меня заставили готовить косилку к сенокосу, да и каждодневные дела никто не отменял, а к Жалме папа приехал пораньше, они уехали.
Тогда у нас не было мобильной связи, не было Интернета, и, разъехавшись, люди теряли своих знакомых очень легко.
На днях я случайно нашел Жалму в контакте. Теперь это очаровательная девушка, любимая жена. Живет в Москве, с мужем. Я остался простым парнем с деревни, работаю на стройке, коплю на учебу. Мы такие сейчас разные, на сколько это вообще возможно. Мы были разными и тогда, девочка в джипе и мальчик в тракторе. Но великое чудо детства в том, чтобы не замечать важных вещей и быть счастливым.
