Комитет гражданских инициатив проанализировал социально-экономическую и политическую обстановку в субъектах страны в первой половине 2017 года. Авторы доклада – Александр Кынёв, Николай Петров и Алексей Титков – пришли к выводу, что тихих и спокойных территорий в России становится всё меньше и от волнений не застрахован никто. При мониторинге эксперты КГИ учитывали внутриполитическую ситуацию, социально-экономические риски и протестную активность. Если все три фактора совпадают, это признак наивысшей, или «красной» опасности, если два – то средней, «жёлтой».
Так, по мнению специалистов, падение доходов и связанное с ним сокращение товарооборота сегодня замедлилось, а потому бо́льшая часть регионов формально оказалась вне «зоны риска» по экономическим показателям. Однако «разбалансированность бюджета с высоким уровнем задолженности» всё же характерна для половины субъектов. Экспертов тревожит, что стабилизация и рост потребления обеспечивается, прежде всего, за счёт кредитов. Особенно это заметно на периферии и в самых бедных группах населения.
Зато два других показателя вышли на первый план. Эксперты отмечают: оценки политических институтов остаются стабильно низкими. Эта тенденция наблюдалась с 2015 года и усилилась во второй половине 2016-го. Дело в том, что после выборов на региональном уровне изменилась доля депутатов, работающих на профессиональной основе, уменьшилась представленность оппозиции в руководстве заксобраний. Ну а на муниципальном вступили в действие «новые, менее демократические схемы формирования местной власти».
Кроме того, в КГИ оценили уровень административной устойчивости, которая отражает частоту смены власти в регионе и её способность или неспособность сформировать стабильную управленческую команду. За год ситуация улучшилась в республике Алтай, Коми, Северной Осетии, Чечне, Тверской области и Приангарье. Некая кадровая стабилизация наметилась и в Еврейской автономной области, где в 2015-2016 годах постоянно менялись чиновники администрации. Ухудшение наблюдается в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Татарстане, Удмуртии, Чувашии, Якутии, Краснодарском и Пермском краях, а также Астраханской, Калужской и Новгородской областях.
Нестабильность сохраняется в Ингушетии – с непрекращающейся кадровой чехардой в правительстве региона, а также Забайкалье, на Камчатке, Приморье, шести областях – Калининградской, Кемеровской, Кировской, Мурманской, Саратовской и Ярославской, а также Ненецком автономном округе и Севастополе. Продолжаются перемещения чиновников с одной должности на другую и в администрации Ульяновской области. Кадровые пертрубации происходят также в системе местного самоуправления в Подмосковье.
Уровень конфликтности элит в регионах довольно стабилен. Самый высокий – в Москве, Санкт-Петербурге, Дагестане, Якутии, Иркутской, Свердловской и Самарской областях. Далее следуют Бурятия, Ингушетия, Карелия (там в начале года сменились главы), Коми, Северная Осетия и Удмуртия, где власть обновилась минувшей весной. Замыкают список Амурская, Калининградская, Кировская, Ленинградская, Московская, Мурманская, Новгородская, Новосибирская, Омская, Смоленская, Челябинская, Ярославская области, Пермский край, Крым и Севастополь.
Публичная активность в регионах возросла. Прежде всего – за счёт местных проблем, далёких от большой политической повестки, но важных для жизни граждан: социальные услуги, жильё, транспорт, занятость. В какой-то мере эту тенденцию смогла переломить волна антикоррупционных акций. Риски публичной активности в Бурятии в Комитете гражданских инициатив оценили как средние, а вот год назад они были повышенными.
Прокомментировали в КГИ губернаторские отставки и назначения, которыми ознаменовался 2017 год. В феврале-марте сменилось 8, а в сентябре-октябре – 11 глав регионов.
- Много говорилось об омоложении, оно действительно произошло, но не радикальное: если средний возраст ушедших – 57 лет, то новоназначенных – 48, – отмечают авторы доклада. – Гораздо более существенно, чем возраст уменьшилась укоренённость губернатора в регионе, его связь с местными элитами. Из 11 новых назначенцев восемь до этого никак не были связаны с субъектами. При этом Владимир Путин оценил замены как удачные и заявил о задаче «создать новый губернаторский корпус из молодых, перспективных, современных людей, которые думают о будущем региона и всей России».
Продолжилась линия и на репрессии в региональных элитах. Наиболее заметны они в Калмыкии, Марий Эл, Удмуртии, Хакасии, Пермском и Приморском краях, Владимирской, Ивановской, Кемеровской и Мурманской областях.
- В целом действия Центра в отношении регионов можно описать как нацеленные, скорее, на краткосрочную перспективу и реактивные по своей природе попытки обеспечить бо́льший контроль в преддверии выборов 2018 года, иногда более успешные, иногда – менее. В существенно меньшей степени они ориентированы на обеспечение развития после выборов, – заключают эксперты.
Напомним, по итогам 2016 года Бурятия наряду с Крымом, Москвой и Севастополем оказалась в числе регионов с «оранжевой угрозой», где есть два из трёх факторов риска.
rbc.ru
Спустя шесть месяцев их «потеснили» Москва, Дагестан, Чувашия, Алтайский край, Кемеровская, Кировская, Курганская, Омская, Ростовская, Самарская, Тверская и Челябинская области.
