Yлеэн басагад («Улейские девушки») – спектакль-долгожитель: 17 лет он с успехом идет на сцене Буряад театра. В театре знают, что билеты на этот спектакль удивительным образом раскупаются без всякой рекламы. В последние сутки перед показом зал заполняется полностью. Актеры уверены, что спектакль мистический и сами не раз чувствовали это. Многие зрители видели «Улейских девушек» не один раз и продолжают любить. В честь 17-летия, 2 ноября всем ровесникам спектакля вход в театр был бесплатный.
Предыстория
Давным-давно в улусе Улей (Осинский район Иркутской области) жила девушка Баршуутхайн-дуухэй. Славилась она своим прекрасным пением. Но однажды родители выдали ее замуж, разлучив с любимым. Муж, чувствуя нелюбовь, бил ее, а когда она попросила отпустить ее домой, заковал в деревянную колоду. Много дней и ночей просидела Баршуутхайн-дуухэй в заточении, прежде чем смогла сбежать. Домой вернуться было нельзя, а родная тетя принять ее отказалась.
Оставшись одна, шла она по дороге и встретила веселую свадьбу. Восемь дней и ночей гуляла свадьба, а вместе с ней пела и плясала Баршуутхайн-дуухэй. Но когда отшумело веселье, некуда ей стало идти. Тогда несчастная девушка пошла в овин и повесилась. Тут история не закончилась. После смерти стала она подземным духом-заяном. И душа ее, неупокоенная и страдающая, начала призывать души таких же молодых девушек, наложивших на себя руки.
Идинские и осинские буряты до сих пор называют их «Улеи олон», то есть «Много улейских» и верят, что они ходят толпой в 350 человек. Ученый-этнограф Матвей Хангалов в начале прошлого века писал, что местные жители этих заянов очень сильно боятся, и совершают в их честь камлания: «Обряды очень дорогостоящие и разорительные для бурят, нелегкое дело напоить допьяна и угостить толпу заянов более 350 душ». Таково предание старины, вдохновившее создателей спектакля – Эржену и Саяна Жамбаловых, Джемму Баторову, на продолжение истории.
«У меня тогда мороз по коже был от страха»
В октябре 2000 года спектакль был впервые представлен зрителям Бурятии и сразу имел успех. Играли в нем тогда еще студенты бурятской актерской студии, которые на долгие годы составили костяк постановки.
- Мы с Саяном Цыдыповичем Жамбаловым репетировали в фойе Бурятского театра драмы, – вспоминает актриса Дарима Лубсанова, бессменная исполнительница роли невесты.
В 2004 году спектакль стал дипломной работой актерского курса ВСГАКИ.
- Сразу после выпускного нас приняли в театр. И вскоре мы поехали на гастроли в Улей. Я до сих пор помню эту поездку, потому что у меня тогда мороз по коже был от страха.
На родине улейских девушек, все актеры просили разрешения сыграть свои роли.
- Мы поднимались на гору, нас посвящали, чтобы место приняло нас. В спектакле есть момент, где я, увлекаемая духами, иду назад. Я на самом деле чувствовала бездну под ногами, в которую, казалось, вот-вот упаду.
Все это происходило на небольшом пятачке земли, среди толпы зрителей.
- Вот когда мне было очень страшно. А потом, сколько бы мне не говорили люди: «А ты не боишься, что это отразится на твоей судьбе?», я не боялась. Наоборот, я этот спектакль люблю всем сердцем. В нем, чем больше отдаешь сил, тем больше чувствуешь наполненность, – говорит актриса.
«Оглядываюсь, а там никого нет»
Мнение Даримы Лубсановой полностью разделяет Надежда Мунконова – первая исполнительница роли Баршуутхайн-дуухэй.
- Иногда бывает действительно страшно, первое появление девушек всегда вызывает дрожь. И пение, которое доносится непонятно откуда, хотя поем мы, всегда производит на зрителей впечатление, – рассказывает Надежда Мунконова.
То, что мистика в этом спектакле есть, актриса не сомневается.
- В финале мы, девушки, встаем под березки, двигаясь к ним спиной. И однажды я во время движения чувствую, как кто-то тянет меня сзади. Занавес упал, я стою ровно под березкой и говорю: «Галя, спасибо!». Оглядываюсь, а там никого нет. И не было.
«Я чувствую связь с ними»
Надежде Мунконовой эта роль тоже очень близка и дорога.
- Раньше энергии после спектакля было столько, что, придя домой ночью, я начинала убираться и даже потолки белить (смеется). У меня отец эхирит, я родом из Окинского района у нас так и поют. Сколько шел этот спектакль, мне ни разу не было страшно, и даже казалось, что сама дуухэй поддерживает нас.
Исполнять роль Баршуутхайн-дуухэй она стала, будучи студенткой 3 курса. Живя в студенческом общежитии на пятом этаже, однажды проснулась от явственно слышимого шороха платьев. Казалось вокруг кто-то ходит и окропляет. И в это время здание начало трясти.
-Толчок землетрясения был настолько сильным, что я думала хватать ребенка в охапку и выбегать, но все утихло. Мне кажется, что я чувствую какую-то связь с ними… Даже когда дуухай приходила в мир людей мстить, мне, кажется, в ней жило сожаление жизни. И для меня это всегда внутренний посыл, что жизнь человеческая лучше жизни вечной. Кратковременная, яркая, она лучше, чем то, что ожидает тех, кто накладывает на себя руки и остается ни там и ни тут, ни на небе, не на земле.
Всегда новый
Сегодня роль Баршуутхайн-дуухэй исполняет харизматичная Жажан Динганорбоева. Многие актеры сменились – кто-то ушел из театра, оставив в сердцах зрителей и коллег незабываемый образ. Слушать рассказы и воспоминания актеров можно бесконечно. Спектакль по–прежнему начинается необычно – в фойе театра, где происходит импровизированный выкуп современной невесты. Переплетение прошлого, настоящего и будущего, отношения между миром духов и миром людей, песенная и обрядовая самобытность, как и прежде – стихия этой постановки.
- Мне кажется этот спектакль всегда разный, потому и зрители ходят на него по несколько раз. Обсуждая потом спектакль с друзьями, я понимаю, что они каждый раз находят в нем что-то новое, да и сама я, кажется, каждый спектакль играю по-новому, – задумчиво говорит Дарима Лубсанова.
Народное песенное творчество, обрядовый фольклор, игры и танцы иркутских бурят, широко представлены в спектакле. В сюжет вплетены народные поэтические легенды о похищении у духов огня и предание об улейской девушке, которая из-за неразделенной любви ушла из жизни и превратилась в призрак...
