Это получилось даже не интервью, а беседа с двумя поколениями рода Дугаровых. Помогают в проведении юбилейных мероприятий племянники и земляки. Но даже для них, хорошо знающих народного поэта, многие факты из его биографии оказались неожиданными.
- Мой род из монгольского племени Хоршид, в монгольском варианте – хорчид. Это гвардейские стрелки Чингисхана. Хоршид в начале 17 века ушли от междуусобных войн из монгольских степей на север. Я проследил путь своих предков из нынешних центральных аймаков Монголии. Мои предки шли через Джиду, неслучайно там тоже встречаются представители хоршид. В нашей родословной написано, что двое мужчин по именам Эреэн и Сагаан вывели свои рода на север. Обосновались сначала в Тунке. Затем в Оке мой прадед Халзай основал окинскую ветвь нашего рода. Хоршиды смешались с хонгодорами, из них была моя бабушка – начал со своей родословной Баир Сономович.
Семейная легенда
– По нашей семейной легенде у Эреэна долго не было сыновей, только дочери. Поэтому он в паломничестве в Урге добился от Ундэр-гэгэна аудиенции. На ней Ундэр-гэгэн сказал: « У тебя родятся два сына – Дарма и Дамба. Дарме одень шелковую нить-оберег «зандя», а Дамбе кожаную. После рождения двух сыновей Эреэн ушел по реке Зангисайн на север через Джиду и умер в дороге. Двое сыновей дошли до нынешнего Кырена. Тогда там никто не жил. Там в Кырене и Харбятах и были наши первые родовые кочевья. Я Лопсону Тапхаеву говорил: Кырен появился на наших родовых кочевьях», - рассказывает Баир Сономович .
Когда провели границу между Россией и Китаем, куда тогда входила Монголия, набрали на погранслужбу караульными каждого рода сыновей.
- Так ушел в Оку сын Дармы Халзай – наш предок в шестом колене. У Халзая в Оке родилось два сына Цыбден и Успаажин. Жена Халзая была из Закамны и считалось удаган – шаманкой. В ее роду были сказители, люди с творческим началом. Успаажин имел двух сыновей Самбял и Дугар. От него и происходит наша фамилия. У Дугара четыре сына – Лопсон, Алтангэрэл, Гомбожаб – наш общий дед и Чимит-Аюша.
Дедушка Гомбожаб был репрессирован по ложному доносу в 1934 году. Он так и не вернулся из ссылки. У него осталось в Оке 7 детей.
- Трое сыновей – Лопсон, Бал-Доржи и Соном – мой отец. Четыре дочери – Аюша, Ханда, Норжима, Ешин-Хорло. Бабушка Бадма осталась одна, не вышла замуж. И подняла всех детей на ноги. Бабушка была сильной женщиной из рода саган хонгодоров из местности Монголжоон. Оттуда тоже выходили лучшие сказители, певцы и хуурчи. Моя прабабушка Чойжит была очень верующей буддисткой. Ходила в паломничество не только в Ургу, но и в Китай, на священные горы У Тай Шань. По-бурятски их называют Табаан Уула и почитают не меньше Тибета. Сам учитель Далай-ламы XIII Агван Доржиев любил, приезжая в Оке, останавливаться в доме моего деда Гомбожаба, – приводит интересные факты из семейных преданий поэт.
- После гибели отца в ссылке, главой семьи стал самый старший сын – Лопсон. Он заменил младшим братьмя и сестрам отца. Это и был мой дедушка – добавляет племянник поэта Андрей Дугаров.
Все вернулись с войны
Как многие школьники 30-х годов отец будущего поэта застал смену бурятской письменности с латиницы на кириллицу. Начальную школу Соном Дугаров закончил в Оке, до 1940 года этот район был Окинским хошуном в составе Тункинского аймака. И все окинские дети ездили учиться в Кыренской средней школе.
- Отец говорил, что латиница была легче кириллицы, потому что латиница была наддиалектной – вспоминает Баир Сномович - он один из немногих кто успел закончить Иркутский пединститут. После его окончания отец вернулся в Оку, был директором школы.
Когда началась война, у Сонома Дугарова была бронь. Но он все же ушел на войну, сначала служил в Забайкалье. Служившие там молодые люди рвались на фронт. Их успокаивали: успеете еще навоеваться. У Сонома же оба брата бились в самых горячих сражениях.
- Его брат Доржи воевал пулеметчиком под Смоленском. Был контужен и потерял слух. Интересно, что только перед смертью в 87 лет к нему вернулся слух. Я ездил потом с дядей по местам боевой славы. Дядя Доржи рассказывал, что его засыпало землей после взрыва. Санитарка увидела его ноги, торчащие из земли, и успела откопать живого. А самый старший дядя Лопсон попал в пекло Сталинграда. Истекая кровью на опустевшем после боя поле, дядя понял, что умрет, если его не найдут. Он выстрелил из винтовки один раз и вновь потерял сознание. Очнулся и из последних сил выстрелил еще раз. Тогда его услышала и нашла санитарка – вспоминает рассказы своих героев войны поэт.
Старший лейтенант Соном Дугаров воевал на Яссо-Кишиневском направлении, в Румынии и Венгрии. Под Балатоном был ранен. Освобождал Будапешт. Именно там, в Венгрии с отцом поэта произошла интересная встреча в доме, где размещали советских офицеров.
- Хозяин накрыл стол и угостил гостей. После нескольких рюмок венгр поинтересовался национальностью советского офицера с азиатской внешностью. Отец отвечал, что бурят. Венгр не понимал. Не реагировал на слово «Байкал». Только когда отец сказал, что он монгол, хозяин подскочил: О, Чингисхан! Оказалось, что хозяин – потомок монголов, оставшихся в Венгрии от Бату-хана, – рассказывает Баир Сономович.
Редкий случай – все сыновья Дугара вернулись с войны живыми. Поэт в связи с этим вспоминает, что в Оке тогда жил сильный лама Намсарайн гэлэн. Он единственный, кто остался в Оке в живых после репрессий.
- Он молился за наших воинов. Наш зять – единственный сын в семье, тоже вернулся с войны живым. Танкистом дошел до Берлина. К Намсарайн-гэлэну меня принесли сильно заболевшего в три года. Я был истощен как свечка, головка не держалась на шее. Лама вылечил меня молитвами и лекарствами буддийской медицины, дал зандя и сахуюсана-хранителя – с благодарностью говорит поэт.
Его отец день Победы встретил в Вене, его полк перекинули на восточный фронт в Маньчжурию. Так Соном Дугаров повоевал еще на Восточном фронте и вернулся домой только в 1946 году. Женился на девушке, с которой учился еще в Кырене.
- Я могу подсчитать 9 месяцев с возвращения отца с войны до моего рождения. Я сын Победы. Поэтому меня и назвали радость – Баир, – считает сын героя войны.
Вынужденный отъезд
Откуда родился слух о том, что Баир Дугаров пишет на русском языке, потому что не знает бурятского? Наше интервью проходило на двух языках. На родном Баир Сономович говорит свободно. Более того, до 3-4 лет он рос в Оке, не зная русского языка. И возможно, что стал бы поэтом, пишущим только на бурятском языке… Если бы не случай, заставивший их семью уехать с родной Оки.
В те годы нашей республикой руководил Александр Кудрявцев. В истории он печально известен тем, что устроил гонения на бурятскую интеллигенцию, провел кампанию против эпоса Гэсэр, в результате которой лучшие умы Бурятии оказались за ее пределами.
- Африкан Бальбуров мне говорил: свои кудри я потерял при Кудрявцеве. Вторым секретарем в нашем районе должен был стать ставленник Кудрявцева. Окинцы же хотели на эту должность моего отца. Но партократы придрались к тому, что он в графе «отец» ставил прочерк, мол скрываешь, что он «враг народа». На том заседании многие проголосовали против моего отца, опустив голову от стыда. Только один дедушка Муумэ, спас честь окинских бурят: «Вы что делаете, земляки? Этот парень был на войне, проливал кровь на двух фронтах. Почему вы возлагаете на него вину отца? Его отец никому плохого не сделал. Врагом народа стал по ошибке», – обратился к собравшимся дедушка.
- Я даже не знал о таком факте – восклицает племянник поэта Андрей Дугаров.
После этого Сонома Дугарова исключили из партии. Он поехал в Улан-Удэ искать правды. Хорошо, что тогда в министерстве образования работал Иннокентий Баранников - отец будущего известного боксера Веллинктона Баранникова. Как фронтовик фронтовика Баранников поддержал Дугарова.
- У тебя трое детей, их поднимать надо. Отправим в медвежий угол, где никто тебя не знает – предложил Баранников.
Медвежьим углом тогда считалась даже Тэгда Хоринского района.
- Туда, мы, дети Дугаровых приехали, не зная русского языка. Я то его выучил быстро. А вот сестренка чуть не осталась на второй год из-за этого. Зато потом долго говорила с семейским акцентом – смеется детским воспоминаниям поэт.
Поработав учителем в Тэгде, Соном Дугаров стал директором в Хасуртайской школе. Там будущий поэт и пошел в школу. Вскоре новый переезд в село с манящим названием Арбузово. Мальчику казалось, что он увидит там арбузы и дыни, зеленые сады. Но грузовик остановился в знойной селенгинской степи.
- А где же чудеса, скажи? Арбузово – зеленая тоска! Я плакал, не слезал с грузовика… - напишет он позже в поэме об Арбузово.
- Мне несказанно повезло. Я с детства впитал в себя все богатство нашей природы: горы Оки, тайгу Хасурты, селенгинские степи. Понимаю все диалекты бурятского языка, – благодарит судьбу Баир Сономович.
Хулиган, а какие стихи!
Новое назначение Сонома Дугарова - это первый случай в истории Бурятии, когда директора сельской школы сразу поставили министром образования. Так, Баир Дугаров подростком переехал в город. Для сельского мальчика это был неизбежный стресс. Сын министра сполна прошел крещенье улицей.
- Я был «проспектовский», но никогда не относил себя к «золотой молодежи». У нас была большая семья, жили как все. Я больше хулиганом был в переходном возрасте – признается сейчас народный поэт Бурятии - первые стихи писал в школьной стенгазете. Завуч говорила: такой хулиган, а какие стихи пишет!
Первая публикация его стихов в прессе случилась в 1964 году в тункинской газете «Саяны». Там работал дядя Доржи Дугаров. Тот самый, что потерял слух после контузии на войне. Это не мешало ему стать уникальным селькором, который писал вопросы во время интервью и ему писали ответы. Более того, дядя Доржи блестяще освоил фотодело и получал призы за снимки во всесоюзных журналах. Именно дяде Доржи и оставил два стихотворения юный поэт Баир Дугаров.
- Когда дядя Доржи привез мои стихи из Оки в тункинскую редакцию, это было как гром среди ясного неба. Откуда в Оке парень, пишущий на русском языке? – смеется Баир Сономович – ведь тогда и говорил мало кто из окинцев хорошо на русском языке.
Первые книги
В 1978 году Баир Дугаров стал членом союза писателей СССР по двум первым книгам. Одна тоненькая вышла в Иркутске и вторая в Улан-Удэ. А в 1980 году вышла третья книга в Москве под названием «Дикая акация». Это и по нынешним временам небывалый успех.
- Я отправил рукопись, ни что не надеясь. Ее первый редактор – Владимир Бояринов позже при знакомстве рассказывал, что удивился моей рукописи: никто парня не знает, а пишет вполне… - рассказывает Баир Сономович.
После окончания Иркутского университета он работал в Бурятском научном центре. И стал бы не менее знаменитым ученым. Но в 1987 году ушел в Союз писателей по приглашению Николая Дамдинова.
- Мне пообещали квартиру. У меня уже была семья и двое детей. В БНЦ мне пришлось бы ее ждать долго. А в Союзе писателей мне и Лобозерову дали квартиры в 1988 году – говорит поэт.
В 1989 году вышли сразу две его книги в издательствах «Современник» и «Советская Россия». Оставалась следующая ступень – издательство «Художественная литература», в нем печатали живых классиков.
- Но в 1991 году рухнул СССР. Мне говорили, что повезло - успел издать две книги до этого. А в 1994 году вышла в Иркутске книга «Звезда кочевника».
Девяностые годы
В 1991 году Баир Дугаров сам стал руководителем Союза писателей. Наступили другие времена, возвращение к истокам, к исторической памяти.
- 14 декабря 1988 года я провел вечер, посвященный памятникам старомонгольской письменности. Тогда везде по СССР была накаленная политическая атмосфера, шла перестройка. Только в Бурятии сонное царство. Но в тот вечер 1988 года собравшиеся словно выплеснули сдерживаемые годами эмоции. Даже загорелся микрофон. Оказалось, что его успел выдернуть шнур из розетки прозаик Владимир Гармаев. Называли меня тогда возмутителем спокойствия. Зато после того вечера стали вводить уроки старомонгольского письма в БГУ, в школах, в «Буряад Унэн», – рассказывает поэт.
Затем он взялся за возрождение «Сагаалгана». В 1989 году в год Змеи Баир Дугаров нашел соратников за то, чтобы отмечать этот праздник на сцене театра. Сейчас трудно поверить, что только в 1991 году Белый месяц официально разрешили праздновать как государственный праздник республики. Третья большая акция поэта – Гэсэриада.
- С учеными-гэсэроведами обговорили, обосновали 1000-летие. Подняли сказителей и охватили всю этническую Бурятии. С родины Поехона Петрова начали и поехали со знаменем Гэсэра по кругу солнца. В Хадахане 19 августа 1991 года проводили. Вернувшись, включил телевизор и узнал о ГКЧП. Второй этап Гэсэриады прошел в Еравне. Взяли разрешение на это у ламы. Потом поехали в Читинскую область. Были слухи, что казаки хотят нам заслон сделать. На самом деле, нас встретили с почетом у святой горы возле Читы. Там известный читинский писатель сказал: если бы был Гэсэр, не распался бы СССР. Ага нас приняла с блеском, все склоны были усеяны машинами. Следующий прием был в Мухоршибири в 1994. А 1995 год знамя Гэсэра провезли по Оке и на обратном пути в Тунке. А завершающий этап прошел в Улан-Удэ с международной конференцией и конценртом. Вся черная оргработа была на мне. Юрий Алексеевич Будаев очень мне хорошо помогал, писал статьи. Еще на базе центральной городской библиотеке организовал клуб «Улыбка Белой Тары». Поэтому только через 12 – 13 лет я издал новую книгу. Много энергии ушло на организационные дела – объясняет поэт.
Первые песни
Оказывается, самая первая песня на стихи поэта была не «Звезда кочевника». Первой музыку на стихи положила одна девочка из Улан-Удэ.
- Самым первым был Гур Дашапылов. Сильный композитор, мой сосед. К сожалению, умер рано. Он и предложил мне написать песню на стихи «Отчий край». На юбилей Кяхты мы написали песню. Потом Баир Дондоков написал 4 речитатива. И только затем в 90- годы прозвучала как знамение времени песня Жамбаловых «Звезда кочевника» - открывает секреты Баир Дугаров.
Присоединившийся к нам глава Окинского района Матвей Мадасов рассказывает, что впервые познакомился с творчеством великого земляка именно через песню «Звезда кочевника».
- Летом на Сурхарбане мы провели в Орлике конкурсы, один посвященный творчеству нашего земляка и второй на чтение стихов Баира Сономовича – добавил глава Оки – до этого был отборочный тур по поселениям, поступило много заявок. На следующий год Ока будет принимать съезд Хонгодоров после Алари. Будем рады видеть нашего народного поэта.
Это интервью сподвигло собеседников на идею – проехать весной-летом с поэтическим турне по родовым местам Баира Сономовича и снять видеоблог.
