Поводом для встречи с бывшим худруком Большого театра Юрием Бурлакой и хореографом, балериной Сусанной Мартиросян стала совместная работа с Бурятским хореографическим колледжем. В постановке балета «Тщетная предосторожность» приняли участие все учащиеся колледжа. 16 и 18 мая –премьера спектакля в Бурятском театре оперы и балета.
- Проработав в Бурятии две недели, вы наверняка уже имеете представление об уровне нашего «провинциального» балета. В свой прошлый приезд Николай Цискаридзе был достаточно жесток в обозначении требований к русскому балету на периферии: «Нет в России другого классического балета, кроме русского и «библия» его – книга Вагановой».Поделитесь с нами, каково ваше впечатление об уровне балета в Бурятии?
Юрий Бурлака: Я понимаю, что имел в виду Николай Максимович. Провинциальность заключается не в местоположении, а в понимании тех вещей, которые заложены в нашем образовании. Балетная школа в Бурятии работает абсолютно правильно. Здесь сохранились очень правильные вещи, которые утрачены в столицах. Главное, смотреть одними и теми же глазами на одни и те же вещи.
- То есть у нас здесь настоящий русский балет, вагановский?
Сусанна Мартиросян: Да и не только по своему построению, но и по организации работы, учебного процесса.
Ю. Б : Все делается очень правильно и хорошо. Другое дело, что жизнь вносит коррективы. Сейчас проблема с набором детей. Престиж профессии значительно понизился. Родители хотят, чтобы их дети были менеджерами, банкирами и т.д. – только за счет этого может быть что - то не так.
- Тогда о критике. Театр и критика идут бок о бок и нуждаются друг в друге, но, порой, артистам балета приходится сталкиваться с критикой, которая, кажется, отбирает всякие силы творить…
Ю. Б.: Вы подняли очень больную тему. Дело в том, что институт критики сегодня закончился. Те люди, которые пишут о балете, зачастую журналисты, имеют другую задачу. Для того, чтобы писать о балете, нужно его знать. Одним из первых критиков была Любовь Дмитриевна Блок – дочка ученого Дмитрия Ивановича Менделеева и жена поэта Александра Блока. Она начинала как балетный критик, проводя часы в балетном классе. Она изучила все движения, ходила к знаменитой Вагановой на все ее уроки, знала эту профессию изнутри, имела университетское образование, знание языков и огромный интеллектуальный багаж. Только в совокупности всего этого возможен балетный критик. Рецензии сегодняшнего дня – это слова и фразы обозленных людей, которые не могут дать советов, потому что они не знают предмета. Эти люди преследуют свои цели и получают деньги за хлесткие и бойкие материалы. К сожалению, это не критика.
С. М.: Профессиональная критика, вернее, ее отсутствие – это проблема всего мира!
Ю.Б.: Пальцев одной руки хватит, чтобы назвать балетных критиков в нашей стране. Критиков всегда было немного.
- А вы бы взяли к себе в труппу выпускника Бурятского хореографического училища?
Кого-то да, а кого-то нет. Это как в любой школе. Вы думаете в Москве или Санкт – Петербурге всех выпускников забирают в Мариинский театр или в Большой? Забирают лучших. А лучших каждый год бывает разное количество. Если будет отобрана одна девочка – будущая балерина и пять – в кордебалет – это хорошо. И не каждый год это случается.
С. М.: Ваш колледж нас приятно удивил. Дети грамотно выучены. У нас нет проблем в работе с ними. Это говорит о традициях колледжа.
- Вы ехали сюда, ожидая худшего?
С. М.: Мы видели репетиционный материал и уже представляли, что нас ожидает. В самом начале колледж был поставлен в известность, какая работа их ждет, ведь материал достаточно сложный.
- Почему был выбран именно балет «Тщетная предосторожность»?
Ю.Б.: Это очень значимый балет 18 - го века, который сохранила наша страна и возвратила его всему миру. Его долго ставили в Большом театре, но потом он перешел в разряд школьных спектаклей. Вся конструкция его настолько серьезна, что он очень полезен в школьной среде. Актерская игра, характеры, фрагменты из классического наследия балетмейстера Петипа, ощущение рисунка и т.д. – это целая школа. Кроме того, он зрелищный, легкий, веселый. Важно, когдаесть баланс между современной и классической хореографией. Тот, кто получил образование на базе классической школы, сможет танцевать все, что угодно.
- Как началось ваше сотрудничество с колледжем?
С. М.: Случайно. На одном из семинаров директор колледжа Ирина Ильинична Хундановавстретилась с Юрием Петровичем. К слову, этот балет существует в нескольких редакциях, в том числе и в редакции моего отца.
Ю.Б.: Я сразу предложил редакцию Максима Сааковича Мартиросяна, которую он делал в 1979 году для Московского хореографического училища. Он мастерски поставил спектакль, который стилистически совершенно гениален. Всю жизнь я занимаюсь старинными балетами и восхищаюсь тем, как этот человек заполнил исчезнувшие со временем лакуны своей собственной хореографией.
- Ставили ли вы этот спектакль в других регионах?
Ю.Б.: Этот спектакль теперь идет теперь эксклюзивно только в Бурятском хореографическом колледже. Спектакль, который идет сейчас в Московской государственной академии хореографии, осуществлен в редакции Юрия Григоровича и это совершенно другой спектакль с одноименным названием. На мой взгляд, постановка Максима Мартиросяна даже лучше, учитывая специфику школьного образования.
Костюмы сделаны в соответствии с эскизами спектакля 1885 года, которые мы нашли в Санкт – Петербургской театральной библиотеке. Эскизы были сделаны предпоследним директором Императорских театров Иваном Всеволодожским, при котором появились балеты «Щелкунчик», «Спящая красавица». Так что спектакль в Улан – Удэ будет выглядеть так впервые в мире.
С. М. Честь и хвала Бурятскому хореографическому колледжу. Этот спектакль монументален, академичен и создан для большой сцены, потому затраты соответствующие. Многие бы хотели, включая Ереванский колледж, где работает сейчас мой отец, но это не всем под силу. И не каждый колледж может себе позволить такое количество детей.
- Нам было очень приятно, когда Николай Цискаридзе вспомнил о том, как встречал в Москве Ларису Петровну Сахьянову вместе с ее учениками,будучи учащимся хореографического училища. А для вас это первый опыт работы с артистами балета из Улан - Удэ?
С. М.: Мой отец в 1973 году ставил в Улан - Удэ балет Арама Хачатуряна «Гаянэ». В заглавной партии танцевала Лариса Сахьянова, которую он помнит до сих пор. Он ставил этот спектакль по всему миру, в том числе и в Большом театре, но он помнит, как интересно она показала этот образ. И сейчас здесь есть репетиторы, которые помнят, как отец здесь работал. Это были золотые годы…
Ю. Б.: Вот как раз тогда и не говорили ни о какой провинциальности. Был только один критерий – профессионально или непрофессионально.
- Как люди, посвятившие балету жизнь, скажите, что дает балет тем, кто занимается им профессионально и тем, кто смотрит на это искусство со стороны?
С. М.: Балет сегодня необходим так же, как слушание классической музыки. Эта проблема просто «кричит»! Балет облагораживает душу, делает ее глубже, анам сейчас этого сильно не хватает. Плоское восприятие жизни стало буквальным. Чем гаджет площе, тем лучше. Не зря в Германии годовалым детям давали музыкальный инструмент, чтобы они слушали музыку, познавали ее. Но я иногда думаю: а зачем обогащать эту самую душу, когда вокруг такие ценности? Но потом у меня это проходит. Я понимаю, что это окупается позже.Балет всегда опирался на поддержку государства. Это в бизнесе все поставлено на коммерческие рельсы, а здесь все иначе. И канал «Культура» должен быть государственным, потому что это духовная пища. Сходить на балет с ребенком – это обогатить душу, заменить это нечем.
Ю. Б.: Мы, наконец, стали смотреть сами на себя, в себя заглянули. Долгое время мы считали само собой разумеющимися и балет, и русскую живопись, ударившись в западные влияния и течения. Сейчас в Москве стали повсеместно проводить выставки русского искусства и русского культурного наследия. И это очень правильная государственная политика. Культура, театр – это всегда убыточная история, но имеющая огромное влияние на людей.
- Говоря об «убыточной истории», мы всегда где-то внутри помним онеких сложностях, о которых наслышаны даже те, кто балетом мало интересуется. Мы знаем, что театр не может принимать всех выпускников колледжа…Что бы вы посоветовали тем, кто вступает на этот путь?
Ю. Б.: Родители должны четко понимать, куда отдают ребенка. Задача школы объяснить, как строится образовательный процесс. Это не случайные дети, это дети избранные. Результат зависит от школы и от самих учащихся, которые после окончания поставлены в жесткие условия. Система стала западная. Раньше было четкое распределение, теперь после окончания школы дети вольны выбирать. Есть дети, которые сознательно не идут в Большой театр, им больше нравится Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича – Данченко, например.
С. М.: Сейчас можно окончить хореографическое училище и уйти в университет учиться на философа, потому что по окончании выпускники имеют аттестат, а не свидетельство о средне – специальном образовании. Раньше все должны были идти в балет или продолжать обучение в академии, чтобы получить высшее образование.
Ю.Б.: К сожалению, дети теперь сами куют свою судьбу. Сейчас происходит некая ярмарка вакансий – экзамены, на которые съезжаются директора трупп и отбирают детей.
С. М.: Артист балета – это тяжеленный хлеб. Я даже рада, что моя дочь выбрала другую профессию. Для родного человека ты не хочешь такой несладкой жизни, которую знаешь изнутри.
Ю.Б.: Мне очень жаль, что этот спектакль не озвучивает оркестр, что в плане этот спектакль стоит только два раза в год. Для сравнения «Тщетная предосторожность» Московской школы идет, по крайней мере, 5 - 6 спектаклей в сезон, наравне со спектаклями театра. Уровень, когда дети выходят с оркестром – это совсем другое дело. И в Москве, если школа показывает спектакль на сцене театра, театр не может позволить себе опуститься до фонограммы, пусть даже Московской филармонии. Но, к сожалению, это беда повсеместная.
- Вы говорите о падении престижа профессии, и это происходит на фоне огромного интересадетей и родителей к танцам. Телевизионные танцевальные проекты, в том числе с учащимися частных балетных школ, имеют очень высокие рейтинги, дети четырех лет показывают чудеса хореографии…
С. М.: Это шоу – индустрия и немного другая история. Наши сегодняшние дети видят весь гламур, который сыпется с экранов. Если ребенок будет расти на классической музыке и балетных спектаклях, он будет менее ярко реагировать на все это…
Ю. Б.: Это разные весовые категории и разная шкала ценностей. Классический балет – это трудно, но красиво, потому что это – искусство. И не все подряд это могут. Балет не может быть с четырех лет, а только с десяти и это неслучайно. Эта система, сложившаяся за 250 лет.
С. М.: 99% мам, которые ведут детей на занятия в хореографические студии, когда-то сами мечтали о сцене и балете. Это несбывшаяся мечта для многих. Я работаю с женщинами в своем авторском проекте и вижу, как они с упоением танцуют. В этом есть какая - то психологическая компенсация. Они даже в зеркало не смотрят, но делают эти балетные движения, потому что есть некий зов души, отклик на классическую музыку.
Ю. Б.: Можно заниматься чем угодно, но там где речь идет о выборе профессии, есть жесткие требования и законы, которые наши предки выстрадали, вынесли на своих плечах. Занятия же танцами «для души» – хорошая история, которая только помогает жить.
- Что всегда, на ваш взгляд будет отличать людей, выросших в этой «выстраданной системе»?
С.М.: Аскетичность. Я имею ввиду не пиар – фигуры, а настоящих, преданных балету людей. Эти люди работают, им некогда попадать в телевизор.
Ю.Б.: Да, они сидят в театре с утра до ночи и вкладывают весь свой опыт в работу. Случайных людей в балетепрактически не остается!
С.М.: Они умирают в безвестности и зачастую в нищете, поверьте.
- Но разве в других отраслях иначе?..
С.М.: Тоже самое! Механизм один и тот же.
- Вот сейчас, уезжая, вы оставляете здесь постановку, которую называете уникальной, на ваш взгляд, как долго будет она жить?
С.М.: Видя то, что происходит у вас в колледже, я больше чем уверена, что она будет держаться на высшем уровне. Видя специалистов, которые стоят над этим, видя ауру, ощущая ее, я нисколько не сомневаюсь в ее долгой жизни.
Ю. Б.: Реальный профессионализм, который я ощущаю, позволит этой постановке существовать столько, сколько будет существовать эта школа. Каждый год новые поколения будут учиться на этом спектакле – он так построен.
С.М.: Да, по своей возрастной последовательности балет идеален для учащихся. И он сохранился таким с конца 18-го века.
Ю.Б.Этот спектакль собрали по крупицам – недостающую партитуру, фрагменты музыки. И это огромное дело, которым в Большом театре занимается серьезный отдел, а мы это сделали втроем с директором колледжа. Хотелось бы, чтобы люди, от которых зависит поддержка балета, чаще видели эту работу изнутри и тогда все будет в порядке.
