Наша читательница Мария Борисовна решилась написать в рубрику «Мистика» о своем необычном случае. Он произошел в поселке Селенгинск Кабанского района
Это было в 1972 году. Тогда я жила с мужем в 20-м квартале. Так он назывался раньше. Нашему ребенку было 5 — 7 месяцев, — вспоминает Мария. В старой квартире было такое расположение комнат: с коридора на кухню, с кухни в спальню, оттуда в
зал, затем опять в коридор. Однажды днем молодая мама уложила малыша спать и села возле его кроватки. Входная дверь была закрыта.
— Слышу топоток с коридора, как будто детский. Вижу, мужичок ростом с 3-летнего ребенка. Такой плотненький… Но голова крупноватая для ребенка. Не успела я очухаться, как он заскочил в туалетную комнату, и дверь сильно хлопнула. Я почему-то не испугалась. С одной старушкой поделилась увиденным. Она мне сказала, что «он» тебя выживает. Так и случилось. С мужем развелась. Он уехал в Читинскую область, я в Улан-Удэ. Квартира досталась чужим людям, — рассказывает женщина.
Все беды Селенгинска - месть загубленной природы
Когда мы рассказали об этом письме выходцу из Кабанского района Алексею Семенову, он дал совершенно неожиданное объяснение странным случаям в поселке Селенгинск.
— Бабушка, к которой обратилась ваша читательница, совершенно права. Это существо выжило жителей этой квартиры. Это не безобидный домовой. Это духи местности мстили и мстят до сих пор за надругательство над природой у священного озера, — считает Алексей Николаевич
Всесоюзная стройка
— Сейчас, за давностью лет, уже никто не скажет, кому пришла в голову чудовищная идея построить такой комбинат у Байкала. Да еще на крупнейшем его притоке — Селенге. В советское время, конечно, нас, местных жителей, никто и не спрашивал, — вспоминает ныне пенсионер Алексей Семенов.
Фото: smartnews.ru
— Я был тогда маленьким. Но хорошо помню, как дедушка хватался за сердце, глядя, как рубят вековую тайгу, расчищая место под будущий ЦКК. Дедушка мрачно предсказал мне, что хорошего в будущем в этом месте не будет. Так оно и получилось. Вы посмотрите, как в последние годы поселок сотрясают преступления, экономические неурядицы, конфликты. Как на любую всесоюзную комсомольскую стройку, сюда в середине XX века съехались люди со всей страны. Не всеми двигала романтика приключений.
— Это как на БАМ приезжали и те, кто от юношеского максимализма хотел трудностей, и те, кого привлекали только высокие заработки. Возможно, поэтому здесь так часто распадались семьи. У многих первостроителей Селенгинска тогда не было рядом старшей родни, которая помогла бы сохранить семью. Многие возвращались в родные края, не выдержав нашего климата, — объясняет Алексей Николаевич.
— В любом случае приезжие, не знающие местных обычаев и трепетного отношения к природе Байкала, творили, по нашим ощущениям, святотатственные вещи. Помню, бабушка отругала женщину, стиравшую грязную одежду в Селенге. А эвенки возмущались тем, что приезжие глушили рыбу динамитом. Алексей Семенов прислал нам интересную статью, вышедшую в далеком 1989 году в газете «Советская молодежь». Это даже не статья, а открытое письмо журналисту газеты «Лесная промышленность» в ответ на его статью «Стучит палка по пальме».
Мы казним Байкал
Автор письма Александр Князев приводит очень интересные факты. Оказывается, в конце 50-х — начале 60-х годов проходили острые дискуссии в таких крупнейших тогда центральных газетах, как «Правда» и «Комсомольская правда». Проводили многочисленные научные экспертизы, были протесты общественности, в том числе и в Бурятии, вокруг строительства Селенгинского и Байкальского целлюлозных производств.
«Эта проблема долго колебала чашу весов правительственных решений, пока не выступил «засадный полк» академика Жаворонкова и кинорежиссера С. Герасимова с его фильмом «У озера». Этот фильм не только свидетельство тех жарких времен, но и последствия художественного конформизма автора, — вспоминает Князев.
— Кстати, в те годы США уже имели страшный опыт экологического кризиса на Великих озерах. А финны строили безупречные очистные на своих крохотных заводах, которых насчитывается в этой стране 29 целлюлозных, 30 бумажных, 16 картонных, 22 по производству древесной массы... И никаких экологических проблем ныне».
Спроектированный всемирно известным финским архитектором Алваром Аалто завод «Сунила»
в г. Котке на юго-востоке Финляндии начала работать в 1938 году.
Фото: Стора Энсо
Как явствует из письма автора, его возмутило мнение журналиста о том, что Селенгинский ЦКК — «санитар» окружающих мест, поскольку здесь «ежегодно перерабатывают около миллиона кубометров лесосечного хлама». Мол, поэтому его закрывать опрометчиво. «Оно и вправду так, только лес-то рубят в бассейне Байкала, на территории водосбора. Тем самым мы казним Байкал, используя затем Селенгинский ЦКК как крематорий, — крик души Князева. — Вот эту существенную связь — сначала вырубки лесов, а потом, как следствие, ЦКК — и утаивает номенклатурная экология с вашим участием. Не могу также скрыть, что названный вами «лесосечный хлам» в нашем великолепном хозяйстве большей частью в лесу и остается».
Александр приводит цифры 1988 года:
«Службой Государственной лесной охраны СССР в 1988 году в районе Байкала выявлено: 32000 кубометров брошенной в лесу заготовленной древесины, около 4000 гектаров неочищенных лесосек, 700 гектаров вырубок с уничтоженным подростом».
Опровержения цифрами
«Экономической целесообразностью в те дурнопамятные годы и прикрывали отравление природы строительством целлюлозных заводов на Байкале. Теперь вы теми же словами отстаиваете их сохранение», — винит журналиста ведомственной газеты Князев. Особенно возмутило его это место в статье: «… коллектив комбината и поддерживающие (именно поддерживающие) его ученые из ВНК (временный научный коллектив) в условиях жесткой требовательности общества... осуществили поистине грандиозный технологический рывок... десятикратное сокращение стоков за последние четыре года, шестикратная очистка, качество промстоков значительно лучше, чем на любом аналоге в Союзе и за рубежом».
Александр Князев опроверг этот рекламный пассаж цифрами из официального справочника Росгидромета СССР о состоянии загрязнения природной среды в 1988 году:
«В реке Селенге за последние 10 лет отмечается снижение концентрации растворенного кислорода до 9,3 мг/л, что связано с увеличением поступления в ее воды органических веществ, концентрация которых с 1983 по 1988 год возросла в среднем в 1,5 раза. Наблюдается также тенденция к росту содержания сульфатов в р. Селенге. В настоящее время в бассейн о. Байкал поступает 192 млн кубометров загрязненных сточных вод, причем наибольшее количество сбрасывают предприятия Минлеспрома (30% от общего объема стоков). Со сточными водами Селенгинского ЦКК в р. Селенгу сброшено 8,5 тысячи тонн минеральных веществ, в том числе 5 тысяч тонн сульфатов.
Экологически неблагополучными районами Байкала является прежде всего Селенгинское мелководье... В этом районе фауна значительно обеднена в видовом отношении, наблюдается сильное снижение размерно-весовых характеристик промысловых рыб, отмечены неоднократные случаи полной гибели икры прибрежно нерестующихся бычков. Фоновые загрязнения представителей фауны хлорорганическими соединениями достаточно низкие в целом по стране, однако выявлены регионы, неблагополучные в этом отношении... особенно фауна о. Байкал (в нерпе сумма ХОС достигает 15000 мкг/кг)».
— Не правда ли очень напоминает сегодняшние тревожные новости вокруг обмеления Байкала? — задается вопросом Алексей Николаевич. — А ваша читательница, что прислала письмо, еще легко отделалась. Я слышал и более страшные истории от жителей Селенгинска.
