Адам Робертсон работает фотографом в Улан-Удэ, здесь он познакомился с будущей женой. А оказался он в России, будучи подростком, приехал в Москву вместе с семьей развивать московский детский интернат. О своей жизни в Бурятии, об отличиях менталитетов в США, Москве и Бурятии Адам рассказал в интервью «Моя планета».
Мое первое впечатление о России — холод. Я из Алабамы, там мороза в принципе не бывает. Мы приехали в Москву в феврале, в –15 °С. Как только вышли из машины, сразу же прыгнули в снег и стали им играть.
Перед тем как оказаться в России, я думал, что здесь половина людей — мафия. Это неправда. И то, что все пьянствуют и ходят в ушанках, — тоже неправда. Я любил историю в детстве и много читал про коммунизм. Когда приехал, обрадовался, что его здесь нет. А ведь в книжках по истории и фильмах только и говорят, что о КГБ. Но это, конечно же, стереотип.
Что правда — так это то, что люди здесь мало улыбаются. Я тоже перестал. За это американские друзья прозвали меня русским. Окружение влияет.
Американцы думают, что русские очень экстремально общаются. Что они либо сдержанные, либо восторженные. Это правда. В России часто, когда знакомишься, кажется, что человек тебя слегка ненавидит. И только потом, когда уже сидишь с ним за одним столом, вдруг замечаешь, как он радуется тебе и смеется.
Отношение к москвичам сначала было негативным. Хмурые лица, странная еда, друзей нет, ты — чужой. Очень хотелось домой. Но в последний год в Москве я решил перестать мыслить как иностранец. Я представил, что здесь родился, начал сам учить русский язык, общаться с ребятами — товарищами по спорту. Люди влюбляются в страну, когда строят отношения. Когда у меня появились друзья, я осознал, что окружающие не то что ненавидели меня, они просто не могли меня понять. Вместо того чтобы их осуждать, я начал менять свой взгляд.
Когда московский интернат закрыли, мы решили остаться еще на некоторое время в России. Под впечатлением от рассказов сестры, побывавшей в лагере на Байкале, переехали в Бурятию.
Поначалу мы жили в неблагополучном месте. При встрече с «пацанами на районе» я никогда не дрался. Либо убегал, либо разговаривал с ними. Говорил, что американец, и им становилось интересно, они и забывали, что хотели на самом деле.
В российскую школу я не ходил. Получал домашнее образование. Потом сдал американский аналог ЕГЭ и поступил в Вашингтонский университет на политолога. В 18 лет я покинул Россию, как тогда думал, навсегда. Но как-то летом решил съездить в Бурятию навестить друзей. Тогда познакомился с будущей женой, организовал несколько молодежных встреч, поиграл с ребятами в американский футбол, понял, что полезен. И по возвращении в Штаты не мог этого забыть.
Окружающие не понимают, почему я снова вернулся в Россию. Мне нравится здесь жить. Именно в Улан-Удэ. В какой-то момент, как и в случае Москвы, я решил принимать этот город как свой. Дошел до того, что теперь оставить его навсегда для меня почти нереально.
Американская мечта меня не увлекла. Она заключается в стремлении к удобному миру, в котором не о чем переживать. И это, конечно, иллюзия, так как волноваться всегда есть о чем, даже когда у тебя много денег. В России люди тоже хотят комфорта, но, так как его труднее получить, о нем сильно и не думают. Здесь еще сохранился относительно понятный баланс в жизни.
С самого начала в России понравилось, что люди здесь гораздо проще живут и меньше переживают о богатстве и удобствах. В Алабаме комфорт — самое главное. Ты работаешь там 40 лет, чтобы затем выйти на пенсию и просто лежать на песке.
Но здесь мне не хватает выбора. Опций во всех сферах. К примеру, за одеждой я хожу только в один магазин — H&M. То, что продается в остальных магазинах, мне не нравится.
Когда я приехал в Бурятию, то поначалу посмеивался над тем, как все здесь гордятся Байкалом. Это же озеро. Но когда начал сам ездить на Байкал, то стал понимать: местные ценят вещи не потому, что они самые красивые, а потому, что они свои. Природа здесь как дом. Это часть семьи.
Жители Улан-Удэ менее амбициозны и более самодостаточны, чем москвичи. Они меньше сравнивают себя с Европой, но больше чувствуют традиции и природу.
В целом в России все упирается в отношения в семье. Они важны даже тогда, когда между родственниками не все гладко. В Америке, хоть и говорят о ценности семьи, может случиться так, что в трудной ситуации люди просто бросят друг друга. Семейные узы в России гораздо крепче.
Многим знакомым в России претят мои самоуверенность и прямота. Это типичные американские черты. Нас воспитывают быть амбициозными и на все иметь свое мнение. Самооценка у россиян зависит от человека, но в целом, особенно у молодых, она низкая. Это видно по тому, как люди работают и какие у них цели. Многие россияне не рискуют, так как не верят, что у них есть что-то особенное, что они могут использовать.
Фраза «загадочная русская душа» говорит о том, что русские не раскрываются сразу. Они понимают, что всего о себе не знают, и не болтают почем зря. Американцы уже первой встрече все о себе рассказывают: мол, я такой и такой. А в России ты узнаешь человека не через то, что он скажет о себе, а через то, что он есть на самом деле. Случается, это происходит и спустя пять лет после знакомства.
В России я научился намного проще жить. Меня удивляет, что жена радуется самым мелким подаркам. Ты даришь ей розу, и она в восторге. Она купит себе новую пару джинсов и уже счастлива. В Штатах это считается мелочью.
Американки — очень успешные карьеристки. В России женщины думают о том, как завтра накормить детей, о ежедневных вещах, и это более реалистично, чем мечтать о будущем, которого, быть может, и не случится.
Меня поражает, как русские женщины работают, потом приходят домой, помогают детям и не спят почти. Это самая яркая разница. А что поменьше… Жена чувствует себя комфортно в роли традиционной девушки. Ей классно быть женственной.
Я за равноправие женщин. Сексизм — это проблема, как и расизм. Но часто вместо того, чтобы решать проблему, люди перегибают палку. В США девушки частенько не разрешают, чтобы за них платили. Я же, как джентльмен, считаю, что заплатить за девушку на свидании — знак уважения. Мой дедушка всегда говорил: когда девушка заплатит за тебя, знай, что ты уже не мужчина.
Суеверия есть в каждой культуре, но в России они совсем нелогичные. И люди относятся к ним чересчур серьезно. Зачем, к примеру, мыть руки на улице во время похорон? Я не верю ни в приметы, ни в знаки судьбы. Они мешают людям жить.
Я верю только в то, что в Библии написано. Мои жена с тещей — протестантки. Вся остальная русская родня — православные. На Пасху и Рождество нам всем становится немного неудобно, так как вера все же разная и они считают нас сектантами. Но я уважаю их отношение. В любом случае, как только праздники проходят, вера перестает их волновать.
Я частенько бываю в буддийских храмах, но только для того, чтобы провести свадебную фотосъемку. Буддизм мне не близок, кажется немного темным, там духи всякие. Но я к нему привык, так как многие мои друзья — буддисты и мы частенько обсуждаем какие-то моменты. К тому же мой дедушка 50 лет жил в Таиланде и много про буддийскую культуру рассказывал. Мне не интересны другие религии, но это не значит, что я их не уважаю.
В Алабаме царит культ еды. Там ты всегда кушаешь, где бы ни находился. А в России еда не так важна. Здесь повсюду чай.
Мое любимое русское блюдо — солянка. Нелюбимое — холодец. Но и его ем, если наша русская бабушка приготовит и позовет. Каша в России лучше, чем в Америке. У нас просто каша. У вас хотя бы молока и масла побольше.
Мне нравится, что в России сохранилась страсть к классической музыке. Во многих местах в США она исчезла совсем. Мне нравится, что в России задержалась романтика, то есть способность смотреть вглубь вещей и видеть там душу. Все плохо, а они видят красоту даже в малом.
Я бы пожелал людям больше мечтать и верить в себя. Если ты в чем-то разбираешься — развивай это.
