Поздним вечером 14 января 1914 года в Читинском общественном собрании ужинала молодая супружеская пара из Москвы и неожиданно для себя стала свидетелем события, которое впоследствии назовут «Гибелью культурного памятника «Дацан» в Чите».
Осип и Лиля Брик приезжали в Верхнеудинск представлять интересы своей фирмы
Надо заметить, что эта супружеская пара сама по себе была примечательной – это были недавно поженившиеся Осип и Лиля Брик. Каким ветром их занесло в Забайкалье, расскажем позже, а пока дадим слово Лиле Брик.
«Зимой мы поехали на ярмарку в Верхнеудинск. Жили мы там без права жительства, за взятки полиции. Питались рябчиками и пельменями. Ося продавал бурятам кораллы и часы без «потрохов», которыми они пользовались как коробочками. По вечерам мы с Осей ходили в собрание играть в лото и ужинать.
В один из вечеров загорелась деревянная китайская пагода, видная из окна собрания. Все кинулись к окнам. Горело замечательно красиво. Мы долго стояли и ждали, пока обвалится верхушка, но она все не валилась. Мы попросили официанта последить и, как начнет валиться, сказать нам, но верхушка рухнула сразу, и нам было очень обидно.
Этой же зимой мы ездили в Париж и в кинематографе Патэ опять смотрели пожар китайской пагоды в Чите и увидели, как рухнула верхушка. Мы были потрясены чудесами техники».
Не правда ли замечательное свидетельство очевидца, а путаница между китайской пагодой и бурятским дацаном вполне простительна для юной москвички. Но остаются вопросы, что делали в Чите молодожены Брики, что за «китайская пагода» замечательно и красиво горела и каким образом репортаж об этом пожаре вскоре оказался в кинотеатрах Парижа.
Фирма Бриков в Верхнеудинске
На первый вопрос ответ достаточно прост: Осип Максимович Брик представлял в Чите и Верхнеудинске интересы фирмы «Павел Брик, Вдова и Сын». Фирма торговала золотыми и серебряными изделиями и ювелирными камнями и имела отделения в Москве, на Нижегородской ярмарке и в Верхнеудинске. Замечательно, что верхнеудинскую контору с магазином можно увидеть на открытке, причем в окружении многочисленных бурят.
Чем фирма торговала в Верхнеудинске, можно понять по цитированным воспоминаниям Лили Брик. Ранее она пишет:
«В январе (1911 г.) Ося уехал на месяц в Верхнеудинск на ярмарку по отцовским делам. Он продавал там бурятам темно-красные кораллы, без которых обычай запрещал им выдавать дочерей замуж. Бывали случай, когда приходилось распаковывать уже готовые к отправке в Москву тюки, если старый бурят валился к Осе в ноги, так как не успел вовремя добраться из степи и дочери год пришлось бы ждать свадьбы, до следующей ярмарки».
Оставим на совести Осипа Максимовича некоторые преувеличения, которыми он «пудрил мозги» своей невесте. Тем паче что еще более удивительные семейные байки рассказывал в своем интервью двоюродный брат Осипа Максимовича, Юрий Борисович Румер, друг Ландау, выдающийся физик-теоретик.
«… Дело вот как было. Имеется под Неаполем заливчик, где песок приобрел форму крупных камешков, которые очень напоминали темные кораллы. Это были маржани. Итальянские крестьяне называли их так - «маржани», и им даже в голову не приходило делать из них украшения. А вот дядя Макс мой, путешествуя там с женой и Осипом Максимовичем, обратил внимание на то, что можно устроить небольшую мастерскую, изготавливать вещи, которые можно очень выгодно продавать. И Максим Павлович этим занимался. Он иногда выезжал, надевал шикарную шубу, брал красивый саквояж и уезжал в Синь-Цзянь, Сибирь или Среднюю Азию продавать очередную партию обработанных им и его двумя рабочими камней. Причем он брал задаток у этих людей, которые у него покупали камни, и никогда не требовал, чтобы остаток тоже ему отдавали. Его считали праведным купцом. И, говорят, даже мечети были заполнены молящимися за этого праведного человека. Он брал десять рублей залога, а сто рублей остатка нередко прощал. И очень быстро разбогател – не на бриллиантах, а вот на этих маржани…».
Мне трудно представить, что можно было бы обмануть хоть одного серебряных дел мастера, подсунув ему имитацию кораллов.
Несомненно, фирма Бриков поставляла настоящие кораллы, тем более что лучшие красные образцы происходили именно из Неаполитанского залива. Не таможню ли дурил Максим Павлович, ввозя в Россию кораллы под видом песка?
Сценарист «Потомка Чингисхана»
Неудивительно, что молодожены Брики оказались в Чите, а затем и в Верхнеудинске на ярмарке. Удивительно другое: как они оказались в ресторане Читинского общественного собрания именно в тот вечер, когда погиб от огня так называемый читинский дацан, имевший официальное название «Модель дацана» и открытый в 1899 году как выставочный павильон «Бурятский культ» на сельскохозяйственной и промышленной выставке. И хотя культовые обряды в дацане не исполнялись, по свидетельству современников, «по богатству редких коллекций храм является единственным в Европе. С ним мог сравниться разве только музей буддийского культа в Париже».
На глазах у четы Брик сгорел этот буддийский храм в Чите. Позже выйдет фильм “Гибель культурного памятника “Дацан”
Эта цитата из газеты «Русское слово» от 16 января 1914 года. А далее в статье сообщается: «Пожарная команда, приехавшая для тушения пожара, нашла замки и запоры взломанными. Выяснилось, что пожар начался внутри храма.
Полагают, что храм был подожжен по религиозным побуждениям. В последнее время храм подвергался разгрому со стороны неизвестных злоумышленников, похищавших драгоценные коллекции. Во время пожара сгорели и пропали все редкие предметы буддийского культа, собранные с большим трудом».
Именно эту трагедию и наблюдали Осип и Лиля Брик, вряд ли понимающие в этот момент смысл происходящего.
Примечательно, что пожар в храме возник ровно через две недели после того, как в одной из столичных газет «Новое время» (31 декабря 1913 года) вышла статья «Вандализм» «о полном разгроме весьма ценного в научном отношении буддийского дацана-музея в Чите и о расхищении его богатых коллекций».
Но, пожалуй, самым удивительным совпадением оказалось присутствие в Чите кинооператора. Впрочем, это трудно назвать совпадением – оператором оказался Бернардо Донателло, уже несколько лет представлявший в Чите интересы семейной фирмы по кинопрокату. Как и брат, Антонио Донателло, он имел навыки работы с киноаппаратурой и не упустил возможность снять документальный фильм «Гибель культурного памятника «Дацан», снятая в час ночи Б.М.Донателло». Именно эти уникальные кадры и увидели Брики в Париже в кинематографе Патэ буквально несколько недель после события и были «потрясены чудесами техники».
Собственно говоря, эта статья о кинематографе, об удивительном фильме, снятом Бернардо Донателло, который, возможно, каким-то чудесным образом мог сохраниться во Франции. И о вполне кинематографической чете Лиле и Осипе Бриках, тем более что Лиле Юрьевне 11 ноября 2016 года исполнилось бы 120 лет со для рождения.
Но нам интересней Осип Максимович. Именно он стал сценаристом самого знаменитого бурятского фильма «Потомок Чингисхана». Собственно говоря, из всего съемочного коллектива, включая самого Валерия Инкижинова, единственным человеком, который был в «матерьяле», неоднократно бывал в Бурятии, близко общался с местным населением, был именно Осип Брик.
И ошибаются современные киноведы, воспринимающие Осипа Максимовича «человеком всецело книжной культуры, филологом, теоретиком ЛЕФа» (Алексей Тугутов в замечательной статье «Инкинжинов: судьба и творчество»). Возможно, некоторые яркие моменты фильма появились именно благодаря жизненному опыту Осипа Брика.
