Дороги войны Георгия Красикова

На нынешнем юбилейном Параде Победы на Красной площади в Москве Бурятию будут представлять всего два ветерана. Один из них — бывший военный водитель, рядовой запаса Георгий Красиков

Аббревиатура «ВОВ» (Великая Отечественная война) всегда ставила в тупик иностранцев, для которых более привычно похожее на вид, но совершенно другое по смыслу сочетание букв WW II (World War II, или Вторая мировая война). Но путаница с названиями есть и у наших соотечественников. В истории России две мировые войны 20 века (WW I и WW II) носили разные названия, но обе имели одну и ту же аббревиатуру — ВОВ.

Две войны в одной песне (Отступление)

Царское правительство, в очередной раз вст-упившись за православных сербов, начало в 1914 году свою Вторую Отечественную войну (ВОВ). Официально та война в Российской империи называлась именно так. В этом названии подчеркивался особый национальный мотив участия России, сравнимый по характеру с Отечественной войной 1812 года. Русские полки в 1914 году отправлялись на фронт под звуки государственного гимна «Боже, Царя храни!» и «Прощания славянки». Однако еще в 1916 году простой учитель русской словесности из Рыбинска, коллежский советник и «русский гугенот» Александр де Боде сочинил свою песню «Вставай, страна огромная!». Но она не стала знаменитой в ту, первую, ВОВ.

К лету 1941 года текст этой песни был уже обработан советским поэтом-песенником Лебедевым-Кумачом (полностью был переписан лишь один куплет, а в остальных куплетах слова «германской» и «тевтонскою» были заменены на «фашистской» и «проклятою»), а музыка записана автором советского гимна Александром Александровым и отрепетирована «Краснознаменным ансамблем красноармейской песни и пляски СССР» под управлением того же Александрова. И хотя Гитлер напал на СССР раньше, чем сам Сталин планировал начать свою «ВОВ-2», усилия на выполнение этого «государственного заказа» не пропали даром. Премьера этой великой песни состоялась уже на четвертый день войны, 26 июня 1941 года, на Белорусском вокзале в Москве. Краснознаменный ансамбль генерал-майора Александрова (штат артистов 274 человека) поразил присутствующих мощью и слаженностью исполнения. Значительно позже, начиная с 15 октября 1941 года (в этот день было принято решение об эвакуации правительства СССР из Москвы в Куйбышев, но было сообщено что «Сталин остался в Москве»), этот «хит» стал звучать по Всесоюзному радио уже каждое утро сразу после боя кремлевских курантов.

«Эх, дороги…»

16-летний Георгий Красиков из Кяхты (ныне ветеран ВОВ) впервые услышал по радио песню «Священная война», будучи студентом железнодорожного училища Улан-Удэ. С самого начала войны он просился добровольцем на фронт, но в армию попал только через год, окончив курсы шоферов, на которые его направили от военкомата. До сентября 1942 года он успел поработать на Улан-Удэнском паровозовагоноремонтном заводе (ПВЗ), где делал плиты к минометам. Для того чтобы попасть на фронт, он соврал в военкомате, что работает на заводе не по седьмому рабочему разряду (всего было 12 разрядов), а по третьему. Иначе его могли бы оставить в тылу, что в планы юноши явно не входило.

Война для 17-летнего Георгия Красикова началась в конце 1942 года под Борисоглебском. Затем их 19-й автополк перекинули под Воронеж. И так всю войну военных шоферов перебрасывали с места на место. Часть, в которой прослужил всю войну Георгий Красиков, не относилась ни к одному из фронтов, а была приписана к Ставке Верховного главнокомандующего. На стекле всех машин, за баранкой которых сидел наш земляк, с правой стороны были белые буквы: «СВГК».

— Нас бросали с участка на участок, с фронта на фронт. То к танкистам, то в артиллерию, то в пехоту! Возили бое-припасы, снаряжение, людей, — вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Георгий Красиков.

В памяти Георгия Николаевича сохранились ужасы бомбежек, окружение под Белостоком в Польше, из которого, уничтожив свою машину, он выбирался вместе с пехотинцами вплавь через широкую реку под минометным и оружейным обстрелом. Тогда он чудом остался жив благодаря «дяде Мише», своему напарнику, опытному солдату в годах. А до этого были бои под Киевом, где запомнилась переправа через Днепр по скрытому понтонному мосту, по которому машины ехали в воде между торчащими с двух сторон палочками. После Киева был Минск, где Георгий впервые увидел в одном месте десятки тысяч партизан. Они пришли туда на торжественный митинг по поводу освобождения города от оккупации немцами. К тому времени он уже ездил на американском «студебеккере» УС-6, который сам же и пригнал из Ирана.

Всего в стране, где правил персидский шах, Георгий Красиков бывал дважды. Оба раза он вместе с сослуживцами ездил туда за новой техникой, которую американские союзники поставляли Красной армии по договору «лэнд-лиза».

 

Тушенка и «Чечевица»

— Первый раз нашему отделению дали 11 машин, уже груженных продовольствием, — рассказывает бывший солдат. — Посчитали, взвесили груз. С этим строго было. Если потом не хватит одной банки с тушенкой, то, считай, все. Сразу в штрафную роту, или, как говорили, «на мясо»! Живым из штрафной редко кто выходил, поэтому никто эту тушенку не брал, все были «честные». Но союзники нас, простых шоферов, выручали. Почти у всех нас оказывалось по ящику лишнего веса! У них в связи с этим была только одна просьба к нам. Он, американец, на звездочку на моей пилотке показывает, мол, дай на сувениры! Я отцепляю: пожалуйста, бери, а я себе потом из консервной банки вырежу!

Первый «студебеккер» Георгий доставлял в Москву через Азербайджан и Чечено-Ингушетию. Вторая поездка в Иран обернулась для него «боевым заданием», о котором он до сих пор не может вспоминать без содрогания. 18-летний юноша стал свидетелем операции «Чечевица», в течение которой в феврале 1944 года приказом Сталина всех чеченцев депортировали в Сибирь и Казахстан.

— Из Ирана до Грозного мы доехали своим ходом. Оттуда весь полк двинулся дальше в Москву, а наш батальон оставили. После того как мы разгрузились, нас отправили с энкавэдэшниками на операцию, — вздыхает Георгий Николаевич. — Утром зачитали приказ, мол, если, не дай бог, чеченцы хоть одного нашего солдата убьют или поранят, то отвечать будет вся деревня. В общем, мы перевозили чеченцев на «студебеккерах» до станции целыми деревнями. Там их сажали в вагоны и отправляли дальше. Мы там были месяца полтора, деревень 15, наверное, вывезли. Всех — и старых, и малых! Люди плакали, жалко их было... Но плачь не плачь, куда денешься?! Солдат же много, все вооруженные. А у нас, шоферов, приказ, которому мы не имели права не подчиниться. За неподчинение в штрафную пойдешь, «на мясо»!

 

«Хотел я выпить за здоровье…»

Дальше были все те же дороги войны. Обстрелы, аварии, ремонты и война с личными врагами солдата — вшами. После Польши была Чехословакия. Там под Прагой 8 мая 1945 года Георгий Красиков встретил сообщение о Победе.

— Сидим мы в хате, кушаем. Вдруг слышим — стрельба, целая канонада. Что такое? Какие-то немцы на запад прорываются, чтобы американцам сдаться?! Тут кто-то из пехоты кричит: «Ребята, война закончилась!». Мы все тут же на улицу выскочили и давай вверх стрелять, салютовать! Но после этого мы там еще на целый месяц задержались. Потому что в тех местах какая-то немецкая армия отказалась сдаваться. Их полностью окружили, отправили к ним трех наших парламентеров с предложением сдаться, а немцы их убили. Потом нам приказ зачитали: после артподготовки в плен их не брать! Вот такие дела, — говорит солдат.

За всю войну Георгий Красиков так и не приучился к алкоголю. Свою «наркомовскую» порцию водки он всегда отдавал сослуживцам постарше. Эта полезная для здоровья привычка однажды спасла жизнь ему самому и целой роте «загулявших» победителей.

— Нужно было вывезти из Польши одну оставшуюся там роту. Командир отправил за ними три наших машины, а меня, как непьющего, назначил главным. Поехали, нашли роту, загрузили их и обратно. По дороге заехали в одну деревушку, остановились отдохнуть, покушать. Хозяйка-чешка стол накрыла, самогон поставила. Все выпили, кроме меня. Когда отъехали 50 километров от деревни, им всем плохо стало, в других машинах тоже. Вино, оказывается, отравленное было. Остановились возле ручейка, и я там всю ночь бегал, воду им из ручья таскал. А они всю ночь пили воду и блевали. Потом все прошло у них, они и говорят: давай, мол, обратно, сейчас всю деревню уничтожим! Но я, как старший, запретил им. Говорю: мы и так опаздываем на сутки! В общем, поехали дальше, — продолжает Георгий Красиков.

«Есть у нас еще дома дела!»

Но во всеобщем победном загуле не устоял и наш герой. В военном эшелоне по дороге в Маньчжурию на войну с Японией Георгий Красиков впервые подружился с «зеленым змием». Как говорит солдат, «пошла она». От алкогольных опытов его тогда отвлекло следующее обстоятельство. Сестра написала о том, что их

80-летний отец лежит при смерти. Комбата, который отпустил Гошу и выдал ему все документы, предохраняющие его от ареста, солдат и сейчас вспоминает с благодарностью. В Улан-Удэ Георгий сошел с эшелона, добрался до родной Кяхты, где застал отца живым. Через неделю старик умер, и Георгий сам его похоронил. С тех пор ветеран выпивает в меру.

После скорой победы над Японией «на сопках Маньчжурии» Георгия вместе с частью перевели в Читу, откуда он и демобилизовался в 1948 году. После армии на два года завербовался шофером в Монголию на предприятие «Скотоимпорт». С 1950 года работал на стекольном заводе в Улан-Удэ. В 1980 году вышел на пенсию.

Дороги войны на двух концах мира от Европы до Ирана и Китая он прошел простым солдатом вместе со страной и армией, которых сейчас нет.

9 мая 2010 года он пересечет Красную площадь в Москве впервые в жизни как участник Парада Победы.

Автор: