4 июля первому президенту Бурятии исполняется 75 лет. Накануне своего юбилея
Леонид Васильевич Потапов дал эксклюзивное интервью «Инофрм Полису»
— Леонид Васильевич! Ваш трудовой путь — это живая история развития страны, а в ее составе Республики Бурятия после Великой Отечественной войны. Расскажите, пожалуйста, читателям главные вехи своей биографии.
— Биографии людей моего поколения очень схожи. Военное и послевоенное детство, учеба в школе, институте. И работа, работа, работа. Работа — главный герой, даже можно сказать, главный бог моего поколения.
Прежде всего, я благодарен судьбе, что выносливым, стойким к невзгодам и преодолению всевозможных трудностей, упорным в достижении цели меня воспитали родители: отец — фронтовик Василий Лукьянович и мать — труженица Евдокия Фадеевна. Мои прадеды по отцу и матери — крестьяне старообрядцы. Жили они в селе Урлук Красночикойского района Читинской области, ныне Забайкальского края. А деды переехали в село Кумахта Карымского района. В 30-е годы ХХ века руководители северных артелей Бурятии по золотодобыче начали нанимать людей на прииски. Так наша семья оказалась в Баунтовской тайге, где я родился. Отец работал на разных приисках, последним был прииск Талой, откуда в ноябре 1941 года был призван на фронт. Вывезти нас, как говорила мама, в «жилое место» он не успел.
В 1946 году, пройдя дорогами войны и на западе, и на востоке, пришел домой мой отец. Два года мы прожили с отцом. Если во время войны у матери была задача спасти нас от голода, то отец решил всех нас выучить. Я слышал, как он однажды сказал матери: «Нам не пришлось учиться, буду учить детей». К большому сожалению, отец трагически погиб на охоте. Как рассказывали друзья отца, в последние минуты жизни он сказал: «Передайте Евдокии, чтобы она все продала, а Леньку выучила…». Он, фронтовик, видевший немало смертей, понимал, что это последние минуты жизни, и постарался дать последний в жизни наказ. И вновь заботы о детях легли на плечи матери. Бразды правления в семье она держала крепко.
— А были в вашей жизни люди, у которых вы научились искусству профессионального управленца и политика?
— Один из них Андрей Урупхеевич Модогоев. Почти четыре десятилетия назад он дал мне путевку в большую жизнь. Это было в 1967 году. В то время я работал начальником электромашинного цеха ЛВРЗ. Директора завода Евгения Петровича Павленко перевели на работу в Москву начальником главка. Соответственно, передвижение руководящих кадров завода — вместо Павленко выдвинули директором Александра Петровича Гладуна, а на должность его первого заместителя, то есть главного инженера, решили рекомендовать мою кандидатуру. Эта должность была номенклатурой обкома партии, поэтому перед назначением должна была состояться встреча с первым секретарем обкома партии.
Встреча состоялась в кабинете, где сидит нынешний президент Бурятии. Во главе сидел сам легендарный Модогоев, слева от него — председатель Верховного Совета Бурятской АССР Александр Уладаевич Хахалов и председатель Совета Министров Николай Буинович Пивоваров.
Я впервые общался с высоким начальством. Мое состояние легко представить. Но первый секретарь обкома говорил дружелюбно, спокойно, взгляд его был теплым и располагающим. Это меня немного успокоило. Андрей Урупхеевич очень подробно начал интересоваться моей биографией. Спросил, откуда я знаю бурятский язык. Пришлось рассказать, как от голодной смерти наша семья спасалась в бурятском селе Аргада.
Я часто вспоминаю те годы напряженной работы. Годы совместной работы мне запомнились, потому что он, Модогоев, считаю, вырастил меня, помог моему становлению как руководителя. Я у него многое перенял из приемов и стиля работы.
— И вам удалось обеспечить преемственность и плавный переход республики к новому образу жизни...
— Прежде чем избрали президентом Бурятии, я дважды в начале 90-х годов оставался без работы. Первый раз, когда Указом Ельцина была упразднена КПСС, и второй раз, когда фактически «разогнали» Верховный Совет Бурятской АССР после известных октябрьских событий девяносто третьего года в Москве, связанных с обстрелом российского парламента — Белого Дома — из танковых орудий.
Но судьба оказалась благосклонной, мне довелось быть избранным народом Республики Бурятия первым президентом в непростое время.
После сложения полномочий президента Бурятии я два года работал в Москве помощником руководителя администрации президента страны и членом консультативной комиссии Государственного совета России. Наверное, работал бы и до сегодняшнего дня. Но московский влажный климат, когда там живешь длительное время, оказалось, вредит моему здоровью. И я вернулся в родные края.
Сегодня я работаю научным сотрудником Бурятского научного центра в отделе региональных экономических исследований.
— На каком этапе трудовой деятельности у вас появился интерес к науке и почему к экономической?
— Я окончил Хабаровский институт инженеров железнодорожного транспорта. Специальность — инженер-механик министерства путей сообщения (МПС), квалификация — тепловозы и тепловозное хозяйство. В институте я полюбил электрические машины и постоянно пропадал в этой лаборатории, относившейся к кафедре «Электротехника». На ЛВРЗ я работал мастером в паровозоколесном цехе, одновременно читал лекции по электрическим схемам тепловозов в железнодорожном техникуме. Лекции я читал без бумажки, на что обратили внимание работники отдела кадров завода. Перевели меня в группу реконструкции завода и поручили заниматься испытательными станциями: электрических машин, аппаратов и дизель-генераторов. Под моим руководством была полностью смонтирована испытательная станция электрических машин, куда я был затем направлен начальником. Затем я проработал в должности заместителя начальника электромашинного цеха по технической части. И когда было 28 лет, мне предложили должность начальника электромашинного цеха. Здесь надо было наладить ритмичную работу цеха. Я обратился к научной литературе: к картотекам пропорциональности машиностроительных заводов. Но на машиностроительном заводе число деталей на локомотив постоянно, а при ремонте оно колеблется. Картотеки, изобретенные мною, рассчитывались с учетом новых, старогодных и ремонтопригодных деталей. Были две картотеки: межцеховой кооперации и внешней кооперации. Внедрив картотеки, цех, руководимый мною, заработал ритмично.
— Леонид Васильевич, значит, инновации для вас не пустой звук?
— Затем я стал работать над диссертацией в Московском институте инженеров железнодорожного транспорта под руководством Ивана Васильевича Белова.
В 32 года я стал главным инженером завода и пришел к внедрению автоматизированной системы управления ремонтным производством на железнодорожном транспорте. Защитился в 1979 году. Тема моей кандидатской диссертации «Экономико-организационные аспекты автоматизированных систем управления ремонтным производством на железнодорожном транспорте».
И в последующем, где бы ни работал, я не мыслил свою работу без науки.
— В чем вы находите сходство и различия между политикой и наукой, какие меры и действия следует применить для сглаживания противоречий?
— Политика — это искусство управления государством, ведения государственных дел, целенаправленные, заранее обоснованные действия органов власти. И совсем коротко, как говорил В.И. Ленин: «Политика — концентрированное выражение экономики». Политик, каким бы ни было у него базовое образование, должен глубоко знать экономику. Выше я уже говорил о моем взаимодействии с наукой при управлении крупным предприятием.
Когда я стал работать в обкоме КПСС, установил самое тесное взаимодействие с нашим Бурятским научным центром, с отделом социально-экономических исследований. Первое, что мы сделали, — отработали концепцию экономического и социального развития Бурятской АССР на 12-ю пятилетку и на период до 2000 года. Концепция была одобрена бюро обкома КПСС и легла в основу разработки пятилетних планов. Совместно отрабатывали проект постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О комплексном развитии производительных сил Дальневосточного экономического района Бурятской АССР и Читинской области на период до 2000 года». Постановление было подписано в сентябре 1987 года.
— Так было в советский период. А как обстоит дело сейчас?
— Я не мыслю себе проработку подобного рода документов без научного сопровождения. Но, к моему большому огорчению, когда я работал помощником руководителя администрации президента, одновременно членом консультативной комиссии Госсовета, не обнаружил тесного взаимодействия с наукой комиссии по проблемам социально-экономического развития Дальнего Востока, Республики Бурятия, Забайкальского края и Иркутской области. «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года» разрабатывалась без должного научного сопровождения. Научный совет так и не был создан, хотя и по указу президента, и по постановлению правительства предусматривалось создание такого совета.
По моему глубокому убеждению, в иерархии документов комплексного стратегического планирования первым должен идти научный прогноз — научно-технологического и социально-экономического развития страны. На его основе должны разрабатываться приоритеты, цели социально-экономического развития, отрабатываться стратегический план страны, отраслевые стратегии, национальные программы и проекты, индикативные планы социально-экономического развития с горизонтом в три и один год. Мы превратили планирование в «страшилку», боимся его, хотя планирует весь мир. Госсовет рассматривал этот вопрос в 2006 году. Были необходимые поручения. Последнее поручение президента Д.А. Медведева было в 2008 году. Завершить формирование системы стратегического планирования в 2009 году принятием Закона «О государственном стратегическом планировании». Закона как не было, так и нет. И в заключение между наукой и политикой противоречий не должно быть, если политика научно обоснована.
— Ваш прогноз на социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на предстоящие 25—30 лет?
— В декабре 2009 года распоряжением правительства РФ утверждена «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года». Стратегической целью этого документа является формирование развитой экономики и комфортной среды обитания населения в субъектах Российской Федерации, расположенных на этой территории, достижение уровня их социально-экономического развития, превышающего среднероссийские показатели, для реализации геополитической задачи закрепления населения на Дальнем Востоке и Байкальском регионе.
Для достижения этой цели необходимо обеспечить опережающее по сравнению со среднероссийскими темпами социально-экономическое развитие субъектов РФ, расположенных на территории Дальнего Востока и Байкальского региона.
— Однако кто это будет претворять в жизнь?
— В масштабах Дальнего Востока и Байкальского региона необходимо изменить основной подход к принципам пространственного расселения. Привлечение трудовых ресурсов следует скоординировать с реализацией конкретных инвестиционных проектов в зонах опережающего развития, которые в совокупности сформируют опорную сеть развития и освоения территории. Ключевым средством решения задачи по снижению оттока населения является создание комфортной среды обитания человека именно в зонах опережающего экономического роста. Для того чтобы управлять ситуацией на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе, когда утверждена «стратегия», необходимо стратегии регионов привести в соответствие. Безусловно, должна быть выполнена ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 года». На мой взгляд, уже сейчас приступить к разработке концепции ФЦП «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона в 2014—2018 гг. и на период до 2025 года» и принять ФЦП в 2013 году. Аналогичные региональные программы должны быть разработаны и приняты также в 2013 году. С большим сожалением вынужден констатировать: ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья» в разные годы выполнялась слабо. Должно быть продумано управление ФЦП «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года».
Если ситуация останется такой, как прежде, Дальний Восток и Байкальский регион можно потерять.
