Пожары в улан-удэнском районе Кирзавод начались в апреле. В ночь с 27 на 28 апреля загорелся 8-квартирный дом (проще – барак) по ул. Кирзаводской, 12. Тогда полностью сгорела крыша, огнем зацепило стены, но обошлось без жертв
О том, что пожарные констатировали поджог, посудачили-посудачили, да и забыли. Не обратили даже внимания, что двери квартир при пожаре были подперты снаружи. На ремонт удалось вытребовать у администрации Железнодорожного района деньги в сумме 700 тыс. рублей.
Факты
Спустя два месяца дом опять загорелся. Двери квартир опять были подперты снаружи. Кто-то явно собирался сжечь всех жителей дома заживо. И это почти удалось – пожар унес жизнь молодой женщины. Оксана Гренквист успела выбросить за решетку на окнах свою 6-летнюю дочь, но сама погибла. Спустя неделю после пожара умер в реанимации от ожогов гражданский муж женщины. Кстати, именно Оксана была инициатором выбивания средств на ремонт после первого пожара.
В ночь с 8 на 9 июля произошел еще один пожар – в соседнем доме №19, рассчитанном на две семьи, полностью выгорели квартиры. У дверей пожарными была найдена стеклянная емкость, в которой предположительно находилась зажигательная смесь.
В настоящее время жильцы злополучных бараков пребывают в панике. «Мы вынуждены ночами дежурить, – говорит Елена Власова. – У нас дети маленькие, боимся уже не жилье потерять, а за них. Не хотим страшной судьбы Оксаны». Выяснилось, что и дежурить-то особо некому.
Люди
– Никому ничего не надо, все пьют. Те, кто более или менее, работают с утра, им спать надо. Вот мы детей усыпляем, а сами «в ночь», – сообщили женщины. Мимо прошел явно нетрезвый мужчина, жилец этого же дома, а, следовательно, пострадавший. Мои собеседницы напустились на него: «Ты, Серега, почему ночью не дежуришь, а сам бегаешь за катанкой всю ночь?». Серега махнул на них: «Да гори оно все!..». Зашел в свое обгорелое жилище, вышел с пустой бутылкой и вялой походкой направился в дом напротив.
– Во, за водярой побежал, – констатировали девушки. – Больше ему ничего не надо. Молодые мамочки оказались бойкими и требовательными. «У нас огромные претензии к милиции. Почему не дежурят? Почему не патрулируют?», – вступила в разговор Валентина Петрова. «После второго пожара, в котором Оксана погибла, набежали всякие разные представительные дяденьки, мы им конкретный вопрос задали: когда нас будут охранять?» – сказала она. Я поинтересовалась, кому они задавали вопросы. «А кто их разберет, они ж не представляются нам, говорят только: «МВД, прокуратура», – сообщили женщины. – Один, правда, нормальный оказался, объяснил, что для того чтобы нас охранять, нужен указ свыше. Говорит, сокращение прошло у них, всего две машины патрулируют по ПВЗ и Верхней Березовке. На нас не хватает. Посоветовал письмо написать в МВД. Да вы что, пока оно дойдет, пока его рассмотрят, тут головешки одни останутся».Я поинтересовалась, кому же, по мнению жильцов, нужны эти пожары. «Мы думаем так: это или из-за земли, или пироман», – предположили мои собеседницы.
В 50-ти метрах на торце дома видна пристройка «Опорный пункт». Девушки тут же пояснили: «Хоть тут и рядом с нами пункт, толку-то. Мы своего участкового даже в глаза не видели. Знаем, что Тумэном зовут. Ни фамилии, ни его самого… Когда «Ариг Ус» приезжал снимать, в это время в кои-то веки к «опорке» машина подъехала. Мы вместе с журналистами зашли туда. Им отказали в интервью, а мы понаглее, спросили у милиционеров, почему нас не охраняют? А он дверь перед носом закрыл: «Потому что…».
Сейчас в обгоревшем доме живут только три семьи из восьми, им просто некуда податься. Поэтому-то и вынуждены сами себя охранять. А чтобы ночью не так страшно было – думают, куда обратиться за помощью. Люди в большинстве своем тут простые, законов не знают, только интуитивно чувствуют, что кто-то должен, просто обязан остановить эти поджоги. «Мы устали жить под страхом. Боимся засыпать, реагируем на каждый шорох, – пожаловались жильцы. – Хоть какая-то ясность была бы… Нам уже не надо ни ремонта, ни новых квартир, лишь бы только больше не гореть».
Обгоревшие останки квартиры Оксаны Гренквист производят гнетущее впечатление. Наверное, в недавнем прошлом жизнь семьи была уютной и теплой. Вещи, посуда, стулья – все, что осталось от семейного гнездышка. Но слишком легко кто-то подвел итог жизни этой семьи…
Ведомства
Первым, к кому мы обратились за разъяснением «горячего вопроса», стал замглавы руководителя Железнодорожного района Олег Екимовский.
– Да, ситуация с этими бараками страшная: пожары один за другим, жертвы, – сообщил чиновник. – Но это дело в ведомстве милиции. Я знаю, что даже доведено до министра МВД. Но давать комментарии за них не могу.
Олег Екимовский обрисовал ситуацию по домам на улице Кирзаводской: «Да, жители считают, что одной из причин поджога может быть земля, на которой находятся эти строения. Земля эта муниципальная. Но Кирзавод – промзона, и строительство капитальных жилых домов на ней запрещено по закону. Так что не думаю, что кому-то выгодно, чтобы там выгорели дома. Мы их даже снести не можем». По словам замглавы, после пожара комиссией по чрезвычайным ситуациям эти дома были признаны пригодными для проживания в случае ремонта. После первого пожара на ремонт было выделено 700 тыс. рублей, в свете новых событий эта сумма возросла до 1 млн 600 тыс. рублей. Торги на ремонт уже объявлены. Это единственное, что мы может сделать для жильцов», – заключил чиновник.
А может, стоит решать эту проблему на корню? Ремонт – это конечно, дело хорошее, но вторичное: пока дома горят, есть ли смысл его начинать? Обращаюсь к тем, в чьем ведомстве пожары. «Налицо факт поджога, – подтвердил факты Александр Черняев, старший дознаватель УГПН МЧС России по Бурятии. – Посему на этом наши действия прекращаются, мы передали дело МВД. Начальнику отдела №1 ОВД г. Улан-Удэ подготовлено письмо с просьбой усилить работу экипажа патрульной постовой службы».
Кажется, все встало на свои места, и я направляю свои вопросы туда, куда логично их направить и куда меня адресовали г-н Екимовский и г-н Черняев – в МВД. Однако в Следственном управлении МВД по Бурятии меня опять ждало разочарование. «Уголовное дело заведено, но лишь по факту смерти при пожаре: умышленное уничтожение или повреждение имущества, совершенное из хулиганских побуждений путем поджога, повлекшее по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия. Сейчас идут оперативно-следственные мероприятия, об их результатах будет сообщено позже». Вот и все: официальный язык очень сух. Там, где я рассчитывала найти хоть какое-то успокоение для своих подопечных погорельцев, предпочитают не распространяться.
