Политика бывает разной. В последние годы мы привыкли, что политика – это непубличные решения, когда мы узнаем, кто нынче в силе, а кто в опале
Когда главным становится искусство договариваться с людьми, принимающими решения. Мы привыкли, что собрания на площадях проходят по одному сценарию: кто-то там с трибуны вещает с бумажки текст, а согнанный для массовки народ внизу, разбившись на кучки, обсуждает погоду и цены в магазинах. Мы привыкли к политике периода спокойствия.
Но политика бывает и другой. Когда гнев площадей заставляет нас вспомнить о ревущем дыхании современности. О том, что миром правят идеи, а не деньги. Заставляет вспомнить о том, что настоящая сила за тем, кто в состоянии быть по-настоящему популярным. О том, что лидерство – это не рейтинги и не пиар в подконтрольных СМИ. Лидерство – это звериное искусство доминировать и в тишине кабинетов, ломая волю собеседника, и на кипящих площадях. О том, что политика – это прежде всего борьба за власть над людьми и настоящие лидеры рождаются в этой борьбе.
Как и вся природа, политическая жизнь подчиняется большим циклам. Наша страна дышит как огромный организм, и один вдох занимает десятилетия. Периоды массовой спячки сменяются периодами массовой активности. И приметы цикла активности известны. Это проявления неконтролируемых протестов, когда достаточно небольшого толчка для выхода тысяч людей на улицы. Это появление активистов, которые перестают бояться преследований. В своем экстремуме – появление фанатиков, достаточно вспомнить т.н. «приморских партизан».
Слава богу, в России политика пока относительно цивилизованный процесс. А в тихой Бурятии мы с откровенным удивлением наблюдаем за «оранжевой революцией» и беспорядками в Киргизии, Манежной площадью и погромами во Франции. Мы не понимаем, чего ради вышел народ на площадь в Калининграде и почему так долго возятся с защитниками Химкинского леса. Мы удивляемся экстремизму пенсионеров в Новосибирске и успехам оппозиции в Иркутской области.
И все же многие чувствуют, что ситуация меняется. Что-то такое начинает витать в воздухе. Волна идет. Идет по всей России. Ее проявления при желании можно увидеть и в Бурятии. Первый признак – рост протестной активности.
В ноябре 2009 года сотни людей вышли на площадь Революции. Потому что в Москве в очередной раз убили нашего земляка. Учителя не боятся подавать массовые иски в судебные инстанции. Бизнесмены, традиционно боящиеся всего и вся, проводить «круглые столы», рассуждая об условиях для развития малого бизнеса в Бурятии. Простые люди все в большей степени готовы бороться за свои интересы, консолидироваться. Такого раньше не было.
Тревожат и результаты выборов. В Иркутской области, наверное, впервые в России на выборах мэра Слюдянского района в 2008 году побеждает ЛДПР, а не «ЕР». Это стало первым звоночком. Потом кандидатов от КПРФ избирают на пост мэров Иркутска и Братска. Кандидат от «Справедливой России» избирается мэром Усолье-Сибирского. В Ангарске КПРФ получает подавляющее большинство в горсовете.
На этом фоне позитивно выглядит 40% «Единой России» на выборах в горсовет Улан-Удэ в 2009 году. И все же сложно отрицать – настроение общества меняется. Это тренд, и его гламурными плакатиками не изменить.
Признак второй – появились несистемные активисты. Низовкина, Стецюра, Дамбаев, Меньшиков, Хонихоев, «наш Робин Гуд» Белигто Дугаров и еще десяток имен. Они вызывают противоречивые чувства. При взгляде на одних из них возникает неосознанное желание проверить, на месте ли бумажник, при взгляде на других невольно начинаешь задумываться о феномене сублимации, третьи умеют вызывать симпатию. Но они уже гораздо известнее и живучей молодых чиновников и активистов местных партий. Потому что они изначально знают: для них единственный путь к успеху – быть активными. А значит, они меньше боятся. А значит, уже сильнее. Все они обрели известность. Теперь стремятся обрести популярность, чтобы стать объектом инвестиций.
Интернет начинает играть роль механизма массовой мобилизации. Если четверть века назад недовольство сводилось к «разговорам на кухне», сейчас размеры этих «кухонь» трудно представить, как и число собеседников, и масштабы десакрализации власти.
Рост активности не связан напрямую с экономикой или социальными условиями. Стабильность Бурятии в голодные 90-е основывалась на страхе – как бы не стало еще хуже.
Пик волны в Бурятии еще впереди. Может быть, придется на 2012 год, может, будет позднее. Можно только догадываться, какие темы будут актуальными через пару лет. Но кадры для новой волны готовы.
И основной вопрос – кто сможет аккумулировать, «оседлать» энергию этой волны? Удастся ли власти направить ее в конструктивное русло или все вновь пойдет вразнос, как в конце 80-х? Время покажет.
