С 3 февраля по 2 марта 2011 года столичная галерея «Беляево» (Москва, ул. Профсоюзная, 100) проводит на своей площадке масштабную выставку бурятского искусства, посвященную 350-летию добровольного вхождения Бурятии в состав Российского государства
«Страна у Байкала» - это объемный многогранный проект, имеющий статус общественной культурной инициативы. На выставке можно выделить основные разделы. «Современное искусство Бурятии» покажут такие мэтры как Даши Намдаков и Зорикто Доржиев, а также другие художники, живущие во Владивостоке, Чите, Красноярске, Санкт-Петербурге, Москве и других городах. В раздел вошли работы современных бурятских художников, выполненные в технике живописи, графики, скульптуры и фотографии. Современное декоративно-прикладное искусство Бурятии представит Елена Зонхоева и Жамсаран Эрдынеев. Из частных коллекций будет представлена уникальная «Традиционная буддийская живопись и скульптура». Отдельный «музейный» раздел экспозиции отведен для графики Василия Беляева (1901-1942 гг.) и Александры Сахаровской (1927-2004 гг.), творческое наследие которых представляет не только огромную художественную и культурологическую, но теперь уже и историческую ценность.
Проект также включает обширную программу мероприятий, в том числе цикл концертов, литературных вечеров и творческих встреч, которые будут проходить в залах галереи в рамках выставки.
Статья о бурятском искусстве
Идея синтеза художественных традиций Востока и Запада – одна из самых плодотворных в мировой культуре XIX-XX веков. Примеры ее реализации находят как в «естественности» обновленного художественного языка, редуцированной до примитива, так и в искусственности, доведенной до театрализации, пародии. Иногда очарованность загадочностью Востока выступает достаточным поводом для экспериментов европейских художников.
Для бурятского искусства XX века эта идея стала своего рода демаркационной линией, вдоль которой шли ожесточенные споры, отразившиеся на судьбах художников и художественном процессе в целом. Предысторией было освоение Сибири в XVII веке, а начало истории было связано, с одной стороны, с идеей «сибирского стиля» в трактовке деятеля сибирского областничества И.Л. Копылова, создателя Иркутского художественного училища, а с другой - с движением «обновления» внутри буддийской церкви на территории Бурятии, которое в области изобразительного искусства понималось, в самом общем виде, как соединение традиций русской реалистической школы и буддийской иконописи.
В процессе деидеологизации советского общества в Бурятии не возникло мобилизации вокруг национальной идеи, национально-культурное возрождение начала XX века не нашло продолжения в конце века. Поэтому у художников, выходцев из Бурятии, разделенных тысячами километров, невозможно найти приверженность какой-то одной идее. В то же время при всем многообразии дарований и творческих манер в их работах присутствует общий круг тем и художественных проблем, который кристаллизировался на бурятской почве, становясь актуальным для каждого нового поколения художников, опыт которых восполнил отсутствие изобразительной трансляции образов бурятской мифологической картины мира.
Основная художественная проблема – стилизация как порок речи, не просто следование формам, выработанным тем или иным стилем, а использование его художественного языка как системы «означаемое и означающее». Не очень понятная формулировка Другими словами, стилизованный текст будет о том же, о чем был бы в свое время. Отсюда прямое цитирование и морфологическое сходство произведений, созданных в разных социо-культурных ситуациях. Исторически (случайно) ресурс для цитирования ограничен и не является собственно бурятским, и даже собственно изобразительным – петроглифы, предметы скифо-сибирского звериного стиля, шаманские онгоны, буддийская иконография связывают культуру Бурятии расходящимися кругами с различными регионами – Сибирь, Центральная Азия, Восток.
Независимо от степени удаленности авторов от Бурятии произведениям присуща общая морфологическая черта – некоторая «объективность» в презентации основных ценностей бурятской культуры. Круг тем известен и строится вокруг смыслообразующего ядра культуры, по периферии – почитание святых мест, духов-хранителей, прародителей, вера в оборотней и т.д. Наиболее часты изображения небожителей (Гэсэр), прародителей бурятских родов (Буха-нойон, Хун-шубун – Небесная Дева-лебедь), духов подземного мира, шаманов, жанровые сцены включают архетипы материнства, детства, связи поколений, среди исторических персонажей – Чингисхан. Отрицая ангажированность, надо признать и отсутствие неискренности в любом виде (лучше – безусловную искренность). Каждый фрагмент национальной темы художниками переживается по-своему. Поиски самого себя и поиски своего зрителя обращаемы.
Парадокс модернизации традиционной культуры – кристаллизация смыслообразующего ядра в формах искусства происходит в отсутствии в реальности традиционного быта, традиционных семейно-родственных (родоплеменных) отношений и ритуалов, отсутствии канонических текстов культуры. Современная культура Бурятии представляет собой открытую, незамкнутую систему, соответствующую незавершенной проектности (не очень удачное выражение) бурятского этноса.
Стремление воссоздать мифологическую трехчастную структуру мира в изображении юрты, женского костюма, путешествии шамана продиктовано не только фантомом «утерянных корней» (В.Б. Мириманов), но и «утратой середины» (Г. Зедльмайр). Каждый из образов традиционной культуры заклинает целое, являясь не просто его частью, а символом. Художники выполняют свою миссию, следуя основной функции искусства – восстановлению утраченной целостности мира через целостность традиционной картины мира.
Можно заметить, что в творчестве почти всех представленных художников реалистический способ выражения соседствует с условным декоративным началом, иногда в одном произведении. Законы декоративной композиции диктуют общие морфологические особенности, которые обеспечивают трансляцию культурных кодов, делают произведения «бурятскими». Одновременно эти черты выступают как признак объективной ценности художественной информации. Как исключение, личностное измерение (или – или) темперамент характерен для индивидуальной манеры Бато Дугаржапова, Бальжинимы Доржиева, Александра Москвитина, также сочетающих (так?) реализм и декоративизм.
Решая общие задачи, участники выставки принадлежат разным поколениям, начавшим творческий путь фактически в разных странах, но сформировавшимся в одной (советской) системе художественного образования. Если каждый из представленных художников уже в той или иной степени известен, то новым является их совместное экспонирование, общий контекст выставки. Этот контекст действительно стал художественной реальностью, тонкой пленкой почти органического происхождения, которая вплетена в ткань современной художественной жизни России. Вытянутая на свет, она хранит все особенности своего прежнего местопребывания, если ее отпустить, она вновь расположится на своем прежнем месте, но мы уже увидели, «схватили» ее. И кроме выделенных «эффектом 3D» этнодифференцирующих черт, произведения транслируют универсальные ценности магической художественной реальности.
Л.Ю. НИКОЛАЕВА,
КАНДИДАТ ИСКУССТВОВЕДЕНИЯ,
ЗАВ. КАФЕДРОЙ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ИСКУССТВ ВСГАКИ,
ЧЛЕН АИС, ЧЛЕН СХ БУРЯТИИ (РФ)
