Опасения по поводу пагубных последствий мирового экономического кризиса для Бурятии оказались, к счастью, не столь угрожающими. 2010 год несомненно был переломным, так как не просто наметился, а начался реальный выход из кризиса
К безусловным достижениям руководства республикой нужно отнести то, что удалось избежать падения уровня жизни населения, удержать в пределах возможного безработицу, сохранить кредитно-банковскую систему, инвестировать приоритетные проекты. Обнадеживают более высокие темпы роста, по сравнению со среднероссийскими, ключевых макроэкономических индикаторов.
Правительство разработало и в конце 2010 года представило на утверждение в Народный Хурал два законопроекта: Программу социально-экономического развития Республики Бурятия на долгосрочную (2020 г.) и среднесрочную (2015 г.) перспективы.
Вместе с тем, 2010 год поставил перед обществом и руководством РБ ряд судьбоносных вопросов, которые нельзя обойти вниманием. Основные из них: какие уроки извлекли бизнес и власть из кризиса? Возможна ли минимизация рисков при нашествии будущих «волн» глобального или отечественного кризиса? Обобщает это два вопроса ключевой – какую модель посткризисного развития экономики избрать в регионе, чтобы сделать ее неуязвимой от внешних негативных факторов? Ответы на эти вопросы и должны дать программы СЭР РБ на период до 2020 г. и на 2011-2015 годы. С целью поиска ответа отдел региональных экономических исследований БНЦ СО РАН провел анализ этих документов, подготовил научно-экспертное заключение и обсудил его на методологическом семинаре с участием представителей союза промышленников и предпринимателей, Минэкономики, Народного Хурала. Протокол семинара и экспертное заключение направлены в адрес Президента и Председателя Народного Хурала Республики Бурятия и размещены на сайте отдела http://www.bscnet.ru/orei/index.html. Состоялось обсуждение программ 4 февраля на круглом столе, организованном Народным Хуралом (Ирильдеев В.Г.). Итоги достаточно полно освещены средствами массовой информации. Остановлюсь на самых принципиальных вопросах более подробно.
1. Обращает на себя внимание живучесть тенденций продолжения экономического развития по докризисной, сырьевой модели. Вновь в качестве ведущего приоритета избран минерально-сырьевой комплекс. Опять во главу угла поставлена разработка уже всем известных месторождений (Озернинское, Назаровское, Ермаковское и т.д.). Зададимся вопросом, почему же на протяжении добрых 30 лет, начиная с советских времен, нужные стране полиметаллы и редкоземельные металлы не добываются? Ответ понятен как ясный день: потому что горнорудные проекты крайне капитало-, энерго- и трудоемкие. Они явно не по «зубам» региональному предпринимательству. Крупный же, корпоративный капитал возьмется за проекты, если созреют благоприятные конъюнктурные факторы на рынке металлов у нас в стране и за рубежом. Гипотетически предположим, что эти условия созрели, и горнорудная промышленность на новых месторождениях заработала, дала рабочие места, платит налоги в бюджет.
Но конъюнктура рынка вещь капризная, то она появляется, то исчезает на неопределенный срок. То есть синдром г. Закаменска в связи с закрытием вольфрамово-молибденового комбината, может возобновиться. Вспомним, каких усилий пришлось приложить республиканской, местной власти и населению, чтобы избежать социальной катастрофы в г. Закаменск. Отсюда вывод: ни отечественный системный кризис 90-х годов, ни мировой финансово-экономический кризис 2008-2010 годов не научил разработчиков программы извлекать полезные уроки.
2. Судя по программе, также прослеживается российская генетическая зависимость от гигантомании. О масштабных ГОКах мы уже сказали. Если про туризм, то никак не меньше 2-х миллионов посещений в год, если про агропромышленный комплекс, то обязательно крупные агрохолдинги и т.д. Спору нет, эффект масштаба присутствует. Но при этом живучесть и устойчивость любой системы зиждется на принципе т.н. «сороконожки», но никак не на «колоссе» при том что они на глиняных ногах. Приведем простейший расчет, чтобы оценить адекватность программы с реальностью. Основной поток туристов в Бурятию займет не более 3-х месяцев (вторая половина июня – первая половина сентября). Это где-то порядка 1,5 млн. человек, по 500 тыс. в месяц. Как осилить такую нагрузку в перевозках, размещении, досуговом обслуживании, а главное чем и как прокормить такую ораву, привыкшую к евростандартам? Возить самолетами из Европы? Дорого. Из Китая - не качественно. Стало быть, опираться придется на собственные силы. А где они сегодня на селе? Мы в экспертном заключении предложили проработать баргузинско-курумканский вариант возрождения сельскохозяйственного производства на Куйтунах. При этом мы опирались на программу строительства БАМа, в которой предусматривалось создать до 15 совхозов на Куйтунах, а для завоза продовольствия на БАМ предусматривалось строительство автотрассы «Курумкан-Тазы-Уоян». Недостающую рабочую силу можно компенсировать трудовыми мигрантами из Китая, реанимировав этим второй приход китайцев в Баргузинскую долину. Если проектная проработка даст положительные результаты, то Баргузинская долина может стать опорной продовольственной базой «Байкальской гавани».
О противоречии со здравым смыслом размещения крупных свино- и птицеводческих комплексов с зерновым типом кормления в незерносеящем регионе мы многократно говорили и писали в местных СМИ. Принимающих такие решения лиц не учит даже наш собственный опыт. Почему ушли в историю Заиграевская, Сотниковская, Твороговская птицефабрики, свинокомплекс «Южный»? На ладан дышат свинокомплексы Усть-Кяхтинский и «Талан». Эффект «домино» сразил все 4 крупных комбикормовых завода. Причина одна - нет кормов, в основе которых свыше 90% занимает зерно. Засуха прошлого года и сегодня больно ударила по свиноводству в Европейской части страны. Ускорение свертыванию свиноводства привнесла еще и эпидемия африканской чумы.
И если при таких негативных факторах проекты свино- и птицекомплексов продвигаются с настойчивостью, достойной лучшего применения, значит это кому-то выгодно.
Сегодня сельскохозяйственное производство олицетворяют метокотоварные хозяйства – подворья и крестьянские хозяйства. Если им задать вопрос: какая из множества сельских проблем наиболее жгучая, получим 2 ответа. Первый – отсутствие организованной системы закупа и сбыта продукции. Во всяком случае, наши исследования, проведенные в Бичурском, Еравнинском и Кяхтинском районах, служат тому подтверждением. И у нас есть научно-прикладные разработки, посвященные решению данной проблемы. Вызывает огромное сожаление также свертывание системы микрокредитования сельских тружеников, активно начатая Министерством экономики в 2000 году. И первое, и второе - это живые источники самоинвестирования сельской экономики.
Второй ответ – это снижающееся плодородие сельхозугодий. На протяжении последних 20 лет выносимые из почвы с урожаем и эрозией питательные вещества, не компенсируются внесением удобрений и как следствие этого низкая урожайность зерновых. Приобретение минеральных удобрений из-за дороговизны остается заоблачной мечтой крестьян. В то же время оригинальные разработки получения органических удобрений из местных источников имеются в Институте общей и экспериментальной биологии СО РАН, в БурНИСХе, БГСХА. Необходимо просто активнее вовлекать региональную науку на решение хозяйственных проблем.
3. Мы часто становимся свидетелями применения в лексиконе термина «глобализация», в разных ее склонениях и причастиях, причем к месту и не к месту. Действительно мир глобализируется, сердцевиной является мировая экономика. Опоздавших в этой самовоспроизводящейся гонке ждет участь «подносчиков снарядов», сырьевой зоны, обслуживающего персонала и т.д. В программе много заклинаний о создании конкурентоспособной экономики не только на внутреннем, но и на внешнем рынке, но мы не нашли ни одного конкретного программно проработанного проекта, раздвигающего границы мирового рынка для экономики Бурятии. Далеко не нужно ходить, чтобы включиться в глобализационный процесс. Монголия, Китай и другие близлежащие страны центральной и восточной Азии стали субъектами глобализации. Даже ближайшая дружественная Монголия после монополии СССР, избрав полицентрическую доктрину, стала ареной жесткой конкуренции всех ведущих мировых держав. К сожалению, новая Россия, в силу ряда объективных и субъективных причин, уступила здесь лидерство Китаю. Бурятия тоже не исключение. За 2002-2008 годы мы увеличили внешнеторговый оборот в 4 раза и достигли уровня 76 млн. долл. США. А в 2010 году еле достигли 40 млн. Активизировались горизонтальные связи между районами и аймаками. Четырехлетнее «выхаживание» в коридорах власти Монголии импорта скота на воспроизводственные нужды Бурятии наконец увенчалось успехом в 2009 г., но не получило развитие в 2010 году. Ведь ясно, что воспроизводство докризисного поголовья скота (1990 г.) только с опорой на собственную базу потребует (при благоприятных условиях) не менее 20 лет. И это при том, что Бурятия как регион животноводческой специализации самообеспечена мясом на 45%, а молоком и того меньше (лукавство статистики не в счет).
Наши сельские районы вполне могут участвовать в национальной программе Монголии «100 тысяч квартир» путем строительства для аратов домов в деревянном исполнении. В условиях низкого платежеспособного спроса расчеты можно производить бартером, например, поставками монгольского скота. Эти и другие направления и формы сотрудничества требуют программной проработки.
Сложнее обстоит проблема налаживания паритетных партнерских взаимодействий с Китаем. С каждым годом Китай активизирует освоение территорий Дальнего Востока, вкладывая в регион гораздо больше средств - около 3 млрд. долл., чем российское Правительство –– меньше 1 млрд. долл. на 2011 г. Эти средства направлены на создание 34 специальных китайских зон в Амурской области, Приморском и Хабаровском краях. «С разрешения правительств Китая и России китайские предприниматели могут открывать в России промышленные и сельскохозяйственные зоны, включая зоны обработки, разведения, строительства, вырубки леса и оптовых рынков», - разъясняет агентство «Синьхуа» (http://www.ng.ru/editorial/2011_02_09/2_red.html).
Развивать сотрудничество с Монголией Китай намерен с помощью т.н. «Стратегии восьми дорог». За второстепенностью, на первый взгляд, инфраструктурного проекта кроется глобальная стратегия меридиального охвата транспортной инфраструктурой всех крупных месторождений полезных ископаемых Монголии в направлении перерабатывающих центров Китая.
Таким образом, приобретает геополитическую значимость выработка нами региональной внешнеэкономической доктрины с особым акцентом на восточно-азиатское направление. Академическая наука готова принять участие в разработке такого документа.
4. Последний мировой кризис вновь напомнил нам о необходимости создания диверсифицированной экономики, работающей, прежде всего, на внутренний спрос, а также развивать те экспорториентированные производства, в которых регион имеет неоспоримые конкурентные преимущества. Удовлетворение внутреннего спроса за счет местного производства - основной ключ к накоплениям в регионе, которые трансформируются в инвестиции. Для сравнения, в 2008 году сальдо ввоза превышало вывоз на 18,4 млрд. руб., в т.ч. по потребительским товарам на 1,2 млрд. руб. На бытовом языке это означает, что в этих суммах мы инвестируем товаропроизводителей их других регионов и стран. Причем тенденция экономической зависимости республики от внешних поставок не только не ослабевает, а увеличивается. На наш взгляд, в программе мы должны четко обозначить свою промышленную политику. Массовые обследования промышленных предприятий, которое мы провели в 2009-2010 годах, дает богатую пищу для творчества. Из анализа видно, по каким предприятиям не стоит «лить слез по волосам при отрубленной голове», каким предприятиям следует дать государственную поддержку из-за тяжелого финансового состояния в какой они попали из-за 2-х кризисов и какие виды производств надо создавать заново. А в целом, напрашивается задача реиндустриализация региональной промышленности.
Положительную реакцию вызывает обращение программы на модернизацию экономики на инновационной основе. Это уже позитивный шаг в ногу со временем. В среднесрочную программу до (2015 г.) напрашивается включение создания промышленного (индустриального) парка, агропромышленного парка, технопарка и зон экономического благоприятствования с разбивкой по годам создания, определением мест дислокации, созданием инфраструктурной и институциональной среды. По нашему мнению, эти новые институты инноваций способны разрешить извечную проблему, как преодолеть т.н. «долину смерти» между наукой и практикой.
5. Программный документ - это продукт творчества разработчиков. Его поденщиной не создашь. Нужно найти идее несущий стержень, поймать «кураж» и на него уже нанизывать соответствующие блоки. Только тогда родится документ, имеющий свой золотник, отличный от всех предшествующих аналогичных документов. К сожалению представленные программы этим не блещут и возникает ряд вопросов. Почему ответственные исполнители (Минэкономика), которых мы никак не можем заподозрить в непрофессионализме, создали такой серый безликий документ? Почему изначально к подготовке его не привлекли общественность, предпринимательское сообщество и, наконец, науку? Ведь уже во многих регионах используют методику форсайта (заимствованную из-за рубежа), в основе которого гласность, мозговые штурмы, альтернативные подходы. Причина может быть только одна – неуверенность и недоверие разработчиков к тому, что их старание будет востребовано и будет работать на общество. Опыт волюнтаристского подхода к программам СЭР муниципальных районов, в которых без достаточных обоснований задана цель выхода к 2017 году на самодостаточный бюджет, на уровень средней заработной платы в сельских районах на 25 тысяч рублей и более в месяц и другие неудачные маневры «ручного управления» со стороны руководителя экономического блока в Правительстве вполне могли зародить такую неуверенность. Судя по тому, какое лично «участие» принял руководитель рабочей группы к данной программе, вполне логично, что ему больше по душе ручное управление (метод проб и ошибок), ориентация на текущую конъюнктуру и безграничная власть над окружающими. Судите сами, какими полномочиями он обременен: «Координирует вопросы экономической политики в сфере материального производства, в том числе вопросы развития промышленности, внешнеэкономических связей, предпринимательства, малого и среднего бизнеса, инвестиционной деятельности, поддержки новых хозяйственных структур, прикладной науки, туризма, политики цен и ценообразования, информационно-статистического обеспечения, подготовки и реализации законодательных актов по основным направлениям формирования доходов Республики Бурятия, аграрной политики и агропромышленного комплекса, продовольственной политики, ведет вопросы мониторинга и охраны окружающей среды, природных ресурсов, имущественных и земельных отношений, рыболовства, лесного хозяйства, водных ресурсов, оборота земель сельскохозяйственного назначения, вопросы территориальных агропромышленных зон. Обеспечивает взаимодействие в части поступления средств в республиканский бюджет с Управлением Федеральной налоговой службы по Республике Бурятия.
Координирует взаимодействие с сельскохозяйственными учебными заведениями, деятельность государственных инспекций сферы агропромышленного комплекса».
Одно их перечисление заставляет искренне сочувствовать человеку, взвалившему на себя груз, который «впору вчетвером нести» как выразился поэт. По какой причине на наиответственнейшие функции государственного управления не приглашаются представители местной, титульной нации? Неужели плодотворно ныне противопоставлять для решения судьбоносных задач не профессиональные, а национальные интересы, особенно в свете уфимской повестки заседания Госсовета от 11 февраля 2011 года под руководством Президента страны Д.А.Медведева.
Через неделю депутатам Народного Хурала предстоит повторно обсудить обе программы. Круглый стол от 04 февраля показал, что, скорее всего, они их утвердят. В связи с этим наше пожелание депутатам: пусть каждый из них найдет время и с карандашом в руках изучит программы. Имеет ли теперь уж принципиальное значение сроки утверждения программы?
Николай Атанов, руководитель отдела региональных экономических исследований БНЦ СО РАН
