художественному руководителю театра оперы и балета
"ИП. Досуг"
— У вас сменилось руководство. Произошли какие-либо изменения?
— Для меня ничего не поменялось. Вообще художественный и административный процессы не должны влиять друг на друга. Очень плохо, когда искусство начинает зависеть от администрации. И я не лезу в дела директора. Мы просто активно работаем вместе.
— Вы живете в квартире композитора Бау Ямпилова?
— Да, я живу в трехкомнатной квартире по улице Ленина, которую снимает для меня руководство. Сама квартира принадлежит внучке композитора. И хотя все переделано с того времени, там до сих пор стоят рояль и шкаф с нотами. Мне мое место жительства очень нравится, здесь словно намолено, чувствуется хорошая энергетика. Ведь здесь жил композитор! По его домашней библиотеке я сужу, что это был образованнейший человек. Познакомился с его творчеством, мне очень понравились некоторые сочинения. И при случае я буду рад исполнять сочинения композитора Бау Ямпилова не только в Бурятии.
— Как справляетесь с бытом?
— Домой прихожу в час ночи, сразу ложусь спать. Питаюсь в ресторанах, так как не готовлю дома, хотя умею и могу сделать ужин для любимого человека, к примеру.
— У вас есть спутница жизни?
— Жены у меня нет. В нашей профессии сложно организовать личную жизнь. Тем более я не склонен к легким романам. Понимаете, наша работа часто ставит проблему выбора между карьерой и семьей — частые переезды, отсутствие времени. И зачастую очень сложно этот выбор сделать. Когда ты живешь музыкой, она отнимает все силы. Музыка — женщина, которая претендует на то, чтобы ты принадлежал только ей… Тем не менее у меня есть любимый человек, которому я принадлежу так же безраздельно, как и музыке. Если для меня и возможны серьезные отношения и планы на жизнь, то они могут быть связаны только с ней. Но знаете, существуют некоторые нюансы…
— Вы с детства связывали свою жизнь с музыкой?
— Ну, в три года я знал всю нотную грамоту. В пять лет впервые записал музыку нотами. Вообще я мечтал быть машинистом в московском метрополитене. Но как-то не сложилось.
— Чем отличается бурятский зритель от московского?
— Московского зрителя больше. На самом деле настоящее искусство везде найдет своего зрителя. В апреле мы ездили в Селенгинск, вроде отдаленный от культурных событий городок. Но зал ревел от восторга, слушая симфонии Чайковского. Настоящее искусство нравится всем, независимо от географического положения. Думаю, даже если мы приедем в Африку и сыграем там Шостаковича, его музыку воспримут со вниманием.
— Как вы относитесь к своей скандальной славе?
— Скандальную славу делают мне те, кому это надо. И если им от этого хорошо, то мне вообще без разницы. Я сам по себе очень импульсивный человек. Возможно, чересчур иногда. Средствам же массовой информации это мое качество просто нравится, наверное.
— Что вы показываете своим московским друзьям, когда они приезжают к вам?
— Друзьям я сразу показываю нашу гордость — оперный театр. Обязательно ездим на Байкал. Когда мы поехали в Баргузинскую долину, к лику богини Янжимы, нас просто потрясло это место, мы были очарованы и пленены красотой природы. Конечно, в Бурятии не хватает инфраструктуры, но в этом, наверное, есть ее прелесть.
— Вам нравится руководить?
— Знаете, я отношусь к тому сорту людей, которые получают заряд, энергетическую подпитку именно тогда, когда ты создаешь что-то полезное. Это такая разновидность самореализации. Чувство, что ты делаешь что-то для людей, театра, республики, а значит, и для страны, заряжает тебя положительной энергией гораздо больше, чем ночной сон, к примеру. Может, этим и объясняется моя работоспособность.
— Ваши планы и перспективы?
— Сейчас готовим премьеру оперы «Энхэ-Булат Батор», которая состоится в конце июня. А в середине июля хочу улететь в Нью-Йорк, там запереться на месяц и писать музыку. По поводу долгосрочных планов: я не отношусь к тем, кто загадывает что-то на 10 лет вперед. Как говорится, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах.
Фото Анны Огородник
Общество
3777
10 кратких вопросов Антону Лубченко,
