— Расскажите, с чего начался ваш совместный творческий путь?
Татьяна: Впервые мы познакомились в 1989 году. Я и моя одногруппница Наташа Глухова (сейчас одна из солисток «БандЭрос») пришли на конкурс, одним из организаторов которого был Анатолий.
Анатолий: Как сейчас помню, из-за опоздания принимать Глухову на прослушивание никто не хотел, но она настырно уселась за пианино и принялась играть и петь. В сущности это и помогло ей в жизни. Там я и запомнил Татьяну. В 90-х годах мы вместе поработали в группе «Аттракцион».
Татьяна: Уйдя из группы, мы уехали работать в Пекин, где выступали в районе Ябалу для русскоязычной публики. Там началась наша дружба. Через год Толя уехал домой, а я работала еще полгода. По возвращении на родину меня пригласили в ресторан «Орбита». Я позвонила Толе и спросила, не хочет ли он петь со мной дуэтом. Наше первое выступление было ровно десять лет назад.
— Когда почувствовали, что пришли известность и успех у зрителей?
Анатолий: Практически сразу после того, как сложился наш дуэт. На уличном выступлении мы должны были быть на разогреве у «Аттракциона». В итоге мы завели публику так, что говорили только о нас.
Татьяна: Потом мы «порвали» зал на одном празднике на стадионе «Спартак». Восторженные представители одной фирмы подарили нам тогда огромный пакет разной колбасы. Мы ели ее с детьми целый месяц.
— Как складываются отношения внутри дуэта?
Анатолий: Изначально мы с Татьяной очень разные. Я — минус, она — плюс. Но это сочетание дает один большой плюс. Я — нигилист, а она…
Татьяна: Сейчас, пожалуй, и я склонна на все смотреть без восторга. А в момент нашей встречи я была деревенской, восторженной девочкой. Училась в библейской школе и видела в людях только хорошее. Но, оставшись одна с детьми, при этом работая бесплатно на человека, который и не думал платить, я постепенно столкнулась с суровой правдой жизни. С Толей у нас есть главное — взаимопонимание.
— Трудно ли быть ресторанным певцом?
Татьяна: Порой очень трудно. Редко, но бывает, люди ведут себя очень некрасиво. Вчера одна дама задрала юбку и положила ноги на стол. Держать себя в тонусе после этого сложно, но я стараюсь шутить и улыбаться, помня о других посетителях ресторана.
Анатолий: Мы очень любим нашу публику за отзывчивость, умение зажигаться, но есть и обратная сторона — излишняя простота, переходящая в панибратство, когда люди начинают лезть на сцену и прочая. Теперь, когда слышу о том, что Киркоров где-то кому-то нахамил или ударил, скорее, соглашусь с тем, что человека довели. Это ведь по всей России ситуация такая.
— Вы поете на разных языках, в том числе и на бурятском. Как реагирует на это публика?
Татьяна: Мы ресторанные певцы, оттого поем на потребу публики. От народных песен до рока. В нашем репертуаре песни на разных языках — бурятском, грузинском, армянском, китайском и других. Кстати, на бурятском пою именно я, а не Толя. Моя мама родом из Баянгола, хорошо знает бурятский язык. Дети у меня наполовину буряты.
Анатолий: Бывали и курьезные случаи. Однажды мы пели грузинские песни, и серьезные ребята-грузины смотрели на нас так, что нам казалось — все, конец. Не мигая, сдвинув брови, они слушали нас и не аплодировали. Под конец вечера они с теми же лицами вдруг принялись мерно хлопать, и я понял — это конец. В итоге мы пели для них и после закрытия ресторана — так им понравилось.
— Ваше творческое кредо?
Татьяна: Всегда петь вживую. Работать честно, с полной отдачей. Очень многие сейчас поют под фонограмму за те же деньги. Еще мы исполняем песни так, чтобы это было именно наше исполнение. И тогда, бывает, говорят, что наше пение превосходит оригинал. Кроме того, мы умеем зажигать зал своей энергетикой. И отдача бывает такая, что люди кричат и ревут от избытка чувств.
— Чувствуете ли вы себя реализованными, выступая только на ресторанной сцене?
Анатолий: Мы выступаем везде, не только в ресторанах. А выступать на сцене нересторанной просто невозможно. В Улан-Удэ нет ни одного концертного зала с достаточным количеством мест и приличной аккустикой. Ведь из этого складывается цена билета. Аренда Русского драматического обходится в 150 тысяч, и это сложно окупить.
— Как складывается ваша личная жизнь?
Татьяна: Одиночество тем больше, чем ты более известен. Вопреки предположению некоторых мы не семейная пара. За десять лет совместной работы мы стали почти родными людьми. Мы были свидетелями драм в личной жизни друг друга. Несмотря на кажущуюся бурность нашей жизни, в личном плане у нас затишье. На данный момент я просто мама четверых детей. Старшая дочь в 14 лет поступила в МГУ. Живу этим и работой. Да еще огородом, который разбила под окном нашей пятиэтажки. Мечтаю о том, чтобы кто-нибудь подарил мне машину навоза на день рождения (смеется).
Анатолий: Я развелся в прошлом году. Что тут скажешь… Любовь — сложная и порой неблагодарная штука ( грустно улыбается). Творческому человеку трудно найти себе пару — человека сильного, ведущего, но при этом готового находиться на втором плане.
— Где черпаете энергию?
Татьяна: После концерта лежу разбитая, порой руки не поднять от усталости. Слова сильно ранят. Но связь с космосом определенно есть (улыбается). Я вижу сны, предсказывающие катастрофы и катаклизмы. Толя, зная об этом, порой звонит мне, чтобы сказать, что в новостях передали то, что я видела во сне несколько дней назад. И цунами в Японии, и мелочи типа тех, когда знаешь заранее, что гости не приедут по причине того, что в пути сцепление полетело…
Анатолий: Я тоже восстанавливаюсь с трудом. Вредные привычки — мое хобби, в отличие от Татьяны, все хобби которой совершенно
безобидны — нумизматика, ландшафтный дизайн, забота о бездомных животных.
— Ваш дуэт интернационален. Замечаете ли отличия в менталитете друг друга?
Татьяна: Никакой разницы в менталитете мы между собой не ощущаем. Чувствуем и понимаем все одинаково. Скорее, ощущаем отличия между жителями разных городов. Мы, сибиряки, отличаемся от москвичей и даже иркутян. Иркутяне, правда, упорно утверждают, что говорю я с бурятским акцентом.
Анатолий: Я в Пекине однажды ехал в такси. Кругом неон, высотные здания. И так тоскливо стало, что я… заплакал. А домой вернешься и думаешь: и чего рвался? Садишься в маршрутку Иркутск — Улан-Удэ, слышишь говор развязный и понимаешь — ты уже дома.
Общество
5590
10 кратких вопросов Татьяне Штыревой и Анатолию Арсаланову
