При большевиках порядка стало больше, но въезд на территорию без лести преданного сателлита все также не был чем-то сверхъестественным. Врачи, учителя, инженеры, строители и военные мутным потоком разливались по монгольской степи, везде оставляя символы тоталитаризма и угнетения – школы, больницы, заводы, шахты, аэродромы и железные дороги.
Примечательно, что в монгольских городах до сих пор сохранились крохотные русские диаспоры, осколки советской империи. Диаспоры влачат жалкое существование: русскоязычные специалисты в нынешней Монголии никому не нужны - за годы коммунистического ига было выращено не одно поколение собственной технической и гуманитарной интеллигенции, а слова «внятная, осознанная и последовательная политика России по защите своих интересов в Монголии» могут вызвать только нездоровый смех.
Впрочем, монгольское общество в силу ряда исторически сложившихся обстоятельств достаточно толерантно, истеричные русофобия, национализм и расизм, ставшие любимой игрушкой многих постсоветских стран, счастливо миновали страну Тэмучжина.
Сейчас выехать в Монголию стало совсем просто. Визы (отмену которых высокие стороны по-восточному неспешно обсуждают уже который год) здорово мешают, но получение их особого труда, в отличие от шенгена или американской визы, не составляет.
Делается это двумя путями: самостоятельно через Генеральное консульство (возле Советского районного суда) или через любое турагентство. Первый путь – дешевле и сложнее, второй, как нетрудно догадаться – дороже и проще. Стоит виза около 3500 руб.
Добраться до Улан-Батора (остальные города туристической ценности не представляют) можно следующими способами: автобусом, поездом, самолетом и на машине. Последний способ не рекомендуется: тамошние водители правил дорожного движения не признают, качество дорожного покрытия – ниже любой критики, очередь на границе для личного автотранспорта в летние дни растягивается на многие часы.
Низкие цены на такси в Улан-Баторе нивелируют все немногие преимущества собственного автотранспорта.
Поезд тоже долго стоит на границе. Некоторые, чтобы сэкономить, берут билет до Наушек, оттуда до Сухбаатра, и уже только потом – до Улан-Батора. Смысла в этих диких движениях не вижу, по времени и деньгам получается ровно так же.
Самолетом значительно быстрее, но вся эта антитеррористическая симуляция в аэропортах и дорогие цены опять-таки низводят все преимущества воздушного путешествия до минимума.
Остается главный выбор улан-удэнцев – автобус. Предложений турфирм – великое множество, каждое утро от площади Советов отправляется несколько автобусов. Билеты надо приобретать заранее, стоит около 1000 рублей. Автобусы не фонтан, все те же списанные с европейских и корейских трасс ветераны перевозок, но со своей задачей справляются вполне.
Дорога до Кяхты ничего примечательного для жителя Бурятии не представляет – стандартные сопки и сосенки, впрочем, мне, привыкшему уже к заунывным пейзажам центральной России, даже такой вид кажется совершенно волшебным. По дороге пассажиров выпускают справить нужду у деревянного нужника, который, без сомнения, является тайным химическим оружием коммунистов, забытым ими при отступлении из этих краев - после однократного посещения заведения обнаружил у себя симптомы отравления ипритом, люизитом и дифосгеном одновременно.
Летом облако смрада распространяется от нужника на километры, зимой в нужнике – терриконы замерзших экскрементов. Как себя не зомбируй в стиле «и дым отечества нам сладок», а эмигрантские настроения появляются сами собой.
Пограничный переход в Кяхте – отдельная песня. Переход обычного автобуса с обычными туристами из точки А в точку Б превращается в двухчасовую клоунаду. Причем нельзя даже заняться любимым занятием российского туриста на пограничном контроле – нытьем о совке, потому что на монгольской стороне – ровно такое же безразличное отношение к пересекающему границу человеческому стаду.
Раньше там вообще закрывались на обед, успел - не успел уложиться в рабочий день – твои проблемы, ровно в 7 - граница на замке. Единственное подобие развлечения – бесстыжее разглядывание красивой формы на красивых пограничницах.
Монголы мудро не стали отказываться от кителей и фуражек, наши пограничники в безразмерных комках разного цвета и бомжацких кепчонках на фоне затянутых в мундиры коллег выглядят бандой дезертиров.
После пересечения границы туристов везут в близлежащий городок Сух-Баатр покормить.
Культурный шок начинается уже отсюда. В меню все незнакомо (ну, если не считать исконно монгольские «гуляш», «котлет», «огурцын и помидорын салат» и «липтон сай»), делаешь заказ практически наугад, и приносят: глубокую миску супа, в котором четыре пятых мяса и одна пятая – жирнющего бульона, гору дымящейся картошки с мясом (точнее, мяса с небольшим добавлением картошки, для запаха, наверно) и чай в поллитровой пивной кружке (почему-то без мяса).
Стоит все удовольствие около 200 рублей, причем рубли там не везде принимают, желательно разменять на тугрики у валютчиков, в изобилии слоняющихся возле границы.
Курс рубля в прошлом году был 1:45, сейчас наверно не сильно изменился. Рубли обменивают далеко не везде, потому лучше заранее разменять на доллары. Менять лучше понемногу – как-то раз я сдуру разменял 500 долларов, полученный пресс тугриков с трудом влез в бумажник, о том, чтобы его сложить, речи вообще не шло.
Опять же, если останутся деньги (а тратить в Монголии особо не на что, ассортимент развлечений достаточно скудный), то обратный курс весьма невыгодный. Я предпочитаю Голомт-банк, но надо смотреть, курс там весьма нестабильный.
Выгружают туристов традиционно в самом центре столицы – около гостиницы "Баян-Гол", оттуда они разбредаются по отелям и гестхаусам. Стоят гостиничные услуги по нашим меркам смешно – двухместный номер в средней гостинице обойдется рублей в 700, если брать гестхаус (обычная квартира в жилом доме, приспособленная под сдачу посуточно), то и того дешевле.
Гостиницы и гестхаусы надо бронировать заранее, летом, особенно под Наадам (аналог нашего Сурхарбаана), мест может и не быть. Гостиницы под стать ценам, по европейской звездной градации – полторы звезды максимум.
В местном «Кемпински» я впервые за последние годы увидел живого таракана. В гестхаусах чуть получше – владельцы кровно заинтересованы в клиентах, откровенного бардака не допускают.
После заселения можно делать смелую вылазку в большой мир. Революции в сознании Улан-Батор, конечно, не производит. Общее впечатление: Улан-Удэ, 10 лет спустя.
Советская массовая застройка и городское планирование, надписи кириллицей, знакомая речь – как будто и не уезжал. От Улан-Удэ монгольская столица отличается парочкой помпезных небоскребов и разбитыми в полный хлам дорогами (вот уж чем, казалось бы, не удивить улан-удэнца).
Начинается туристический маршрут с площади Сухэ-Батора. Дамдин Сухэ-Батор – основатель современной монгольской государственности, такой монгольский Ленин. В местной политической мифологии фигуру Сухэ-Батора заслоняет титаническая фигура Чингисхана, потому лет шесть назад впавшие в ничтожество потомки снесли его мавзолей, а останки перезахоронили. Памятник, впрочем, уцелел.
Площадь выполнена в тоталитарном стиле – все замощено плитами, в центре конный всадник поднимает на дыбы коня, окружает площадь здания правительства, центрального почтамта, музея культуры.
К зданию правительства приделали портик, на манер мемориала Линкольна, где восседает бронзовый Человек тысячелетия.
От портика вниз спускается красивая тоталитарная лестница, по которой в большие праздники спускаются награжденные почетные чабаны, доярки и механизаторы.
Вручать государственные награды эстрадным кривлякам и гомосексуалистам в Монголии пока не додумались. Впрочем, до этого осталось немного, учитывая скорость деградации тамошней элиты.
Припасть к стопам Чингисхана не удастся даже коренному улан-удэнцу – площадь патрулируется бдительными полицейскими на роликах и сегвеях.
Казалось бы, само Вечное Синее Небо велело монгольской полиции передвигаться на традиционном транспорте, ан нет – монгольские стражи порядка служат и защищают в ногу со временем. Форму при этом, что характерно, сохраняют тоталитарную по духу и букве.
Раздосадованный неудачей, я озирался по сторонам, ища, куда бы приложить кипучую свою энергию. И глазам своим не верю: смотрю, стоят передо мной как лист перед травой, два самых натуральных иудея.
Окладистые бороды, кипы, талесы – я ажно глаза протер, настолько сюрреалистичное зрелище представляли сыны Израиля в толпе радующихся награждениям монголов с советскими медалями на дэгэлах. Подошел, шалом, говорю, алейхем вам, уважаемые.
Те чуть не упали, явно не ожидая такого подвоха. Ваалейхем ашшалом, отвечают, и переглядываются судорожно. Какими судьбами здесь, дела пытаете или от дела лытаете, спрашиваю. Соплеменников де ищем, кротко отвечают эмиссары мирового сионизма.
На этом месте я неприлично заржал, объясняя агентам моссада, что менее подходящего для поиска халуцим места чем Монголия на всем земном шаре не найти. Оно, конечно, наших людей простоватые монголы в сердцах так и называют, впадая при этом в легкий антисемитизм, а уж иркутские буряты с их Лазарями, Моисеями, Сарами и Розами – вообще готовые кандидаты на алию, но расовые законы государства Израиль переплюнут свои Нюрнбергские аналоги.
Да и жизнь в жарком, знойном и пыльном Израиле с бешеными ортодоксами на каждом углу не по нраву придется спокойным и привыкшим к зеленой степи монголам. Так что говорю, дико извиняюсь, но вы таки зря потратили свои кровные шекели.
Не зря, отвечают мне потомки Жаботинского и берут меня в оборот. Куют, натурально, железо пока горячо, выполняют пятилетку в три года. Насилу отделался адресом своей электропочты, на которую еще долго приходили страстные призывы с Земли Обетованной.
От площади Сухэ-Батора начинается главная улица столицы – проспект Мира. Ничего примечательного в сравнении с аналогами крупных мегаполисов (вроде Тверской, Бродвея или Вань Фузцинь) в проспекте Мира нет, но чем богаты. Улица забита магазинами, кафе и ресторанами очень разной степени приличности.
Потребительскую ценность представляют только «Их Дэлгур» - здоровенный магазин со всем ассортиментом монгольских товаров, «Цэцэг Тов» - магазин сувениров, и «Улан-Батор пэлэс» - мегамолл с европейскими брендами, практически без посетителей - для монголов цены дороговатые, а туристы могут купить Бриони и дома, не хлебая кисель за семь верст.
Поесть можно на каждом углу, но пища ОЧЕНЬ ЖИРНАЯ, есть можно только горячим, потом блюдо покрывается толстым слоем жира, проткнуть который вилкой становится проблематичным.
В ресторанах уровнем повыше можно поесть салаты, готовят которые, впрочем, как и все здесь, весьма тяп-ляп.
Что можно купить? Традиционный набор – всевозможные товары из кожи, войлока, кашемира, дерева, кости; картины с пейзажами и воинами; водка. Одежда вся из Китая, но можно найти прелюбопытные экземпляры монгольского дизайна.
Фото автора.
