Почему в Бурятии исчезла часть заводов

Шёл 1981 год. Начальник отдела Леонид Васильевич Подкорытов, передавая мне поступившее из прокуратуры республики дело, сказал: «Расследуй и передай в суд». Когда у себя в кабинете я просмотрел его, фабула его показалась мне несложной. Дело было возбуждено по заявлению одного из работников завода «Бурятферммаш»

Мастер завода путём закрытия фиктивных нарядов присвоил две тысячи рублей. Прокуратура после расследования дело прекратила. Тогда работник завода, по заявлению которого было возбуждено дело, обратился с жалобой к Генеральному прокурору СССР. По требованию Генеральной прокуратуры заместитель прокурора БурАССР И.И. Фортуна постановление о прекращении дела отменил и направил дело для расследования в МВД. Работники прокуратуры расследовать дальше это дело сами почему-то не захотели. Но и прекратить его уже не могли, поскольку Генеральная прокуратура была не согласна. Получается, что решили от этого дела избавиться.

Позвонил директору завода В.М. Тюменцеву и попросил зайти. Когда он пришёл, дал ему прочитать постановление заместителя прокурора республики И.И. Фортуны о возобновлении расследования дела. Директор завода «Бурятферммаш» Василий Михайлович Тюменцев оказался руководителем опытным, человеком простым и с открытой душой. Он все и объяснил.

Завод «Бурятферммаш» был единственный в Советском Союзе такого профиля. Но давал доход он только нашей республике, а вот экономике всей страны был в убыток, как и ряд других заводов в Бурятии. Продукцию нашего завода получали не только колхозы и совхозы нашей республики, но и другие регионы. Металл для производства везли сюда с запада, а готовую продукцию отправляли туда же. Поэтому заводы здесь держались в основном за счёт финансовой поддержки государства через соответствующие министерства.

«Бурятферммаш» был построен для животноводства и кормопроизводства СССР благодаря нашему земляку, министру машиностроения К.Н. Беляку, хорошему знакомому ещё со времён своей комсомольской юности нашего первого секретаря ОК КПСС А.У. Модогоева. В этом году Константину Никитовичу уже шестьдесят пять, он уходит на пенсию, и ему в последние годы нездоровится.

Он со своим подчинённым, руководителем «Союзферммаша» А. Довганем, также нашим земляком, приезжал на свою малую родину отдохнуть, подлечиться. Решили мы оказать тёплый приём, подарить им от лица земляков красивую бурятскую национальную одежду, сувениры. Чтобы помочь Константину Никитовичу поправить здоровье, сюда приглашали лекаря по восточной медицине из Монголии. Денег для таких расходов не предусматривается, и вот пришлось их изыскивать, закрывая фиктивные наряды.

Мотивы действий Василия Михайловича мне были понятны. Возникло обычное для советского времени противоречие между законом, защищающим экономическую модель СССР, и реальными действиями людей. Формой оплаты труда в СССР была уравниловка. Труд без материального стимулирования за достижения и за эффективность труда был непроизводительным и малорентабельным. В то же время было и немало талантливых, активных и трудолюбивых людей, которые вносили большой вклад в развитие страны. Зачастую даже они не удостаивались со стороны государства каких-либо льгот, привилегий и материального поощрения.

К.Н. Беляк посвятил себя активной трудовой деятельности во благо страны. Сделал большое полезное дело и для своей малой родины. Имел высокие государственные награды, которые придавали ему соответствующий общественный статус и престиж. Но для его души благодарность людей, друзей детства и далёкой юности, следует думать, была не менее значимой. Две тысячи рублей, которые директор завода «Бурятферммаш» В.М. Тюменцев потратил для приёма и лечения министра К.Н. Беляка, означали для страны и для завода ровным счётом ничего.

В.М. Тюменцеву, оказавшемуся в столь непростой ситуации, я решил помочь. Ведь не такое же он опасное преступление совершил, чтобы сажать его в тюрьму. И действовал он не со злого умысла, а из благих намерений. При таком раскладе дела, как изложил Василий Михайлович, стало ясно, что, узнав о возбуждении дела против мастера, который действовал по указанию директора завода, не позволили прокуратуре передавать дело в суд… в обкоме КПСС.

На основании Конституции СССР страной правила КПСС. Теперь нужно было, чтобы обком партии приказал и руководству МВД. Говорю Василию Михайловичу: «Я имею указание передать дело в суд. Но пусть оно пока полежит в сейфе, дня три. Может быть, за это время поступит другое указание. Если в течение трёх дней другого указания не будет, должен буду дело расследовать до конца и передать в суд». Василий Михайлович меня понял, попрощался и вышел.

Пришел он ко мне радостный через два дня. Говорит: «Я был сейчас у секретаря обкома Л.В. Потапова. Сказал, что прокуратура снова возбудила дело, у следователя видел постановление, подписанное заместителем прокурора республики И.И. Фортуной. Потапов тут же позвонил И.И. Фортуне, поговорил с ним, а потом сказал, что позвонит министру МВД республики Н.В. Бутуханову».

Мы с Тюменцевым договорились созвониться попозже, и он вышел. Тут же позвонил Л.В. Подкорытов и попросил зайти. Когда я вошел к нему в кабинет, он спрашивает: «Ты дело по заводу «Бурятферммаш» изучил?». Отвечаю: «Да, изучил». Он: «Как думаешь, есть там состав преступления?». Отвечаю: «Состава преступления в деле нет». Он: «Я тоже это дело изучал и тоже думаю, что состава преступления в деле нет. Дело прекращай». Полковник милиции Л.В. Подкорытов был человеком порядочным и знатоком своего дела. В расследовании уголовных дел он видел не только юридическую процедуру и логическую головоломку, он тонко понимал гуманную, психологическую и творческую стороны этой работы. Мы, следователи, которые работали под его непосредственным руководством в центральном аппарате МВД на проспекте Победы, искренне уважали Леонида Васильевича.

Исходя из того, что мастер и директор завода закрывали фиктивные наряды не для присвоения денег, а для изыскания средств на нужды лечения заслуженного ветерана Великой Отечественной войны и труженика тыла, уголовное дело по заводу «Бурятферммаш» было прекращено. Без упоминания в этом деле должностей и фамилий наших московских земляков, не забывавших свою родную землю. Обязанность следователя заключается не только в обличении преступников, но и в защите необоснованно обвиняемых лиц.

Когда Генеральная прокуратура истребовала дело снова (видимо, бдительный товарищ обращался туда ещё раз), постановление о прекращении дела осталось без изменений. Сейчас от завода «Бурятферммаш» и от некоторых других улан-удэнских заводов не осталось и следа. Вспоминаются слова В.М. Тюменцева о том, что эти заводы нашей стране были экономически невыгодны. Но свою немалую лепту в развитие нашего города и в укрепление экономики нашей республики этот завод все же внес.

Автор: Будажап Арсаланов

Фото www.iulianotesca.deviantart.com

Автор: