Замруководителя администрации главы Бурятии дала откровенное интервью

Ирина Смоляк рассказала о своей философии жизни, замужестве, огороде и трудностях, которые она преодолела

- В Томске вы руководили практически таким же подразделением. В чем отличие и сходство между Томском и Бурятией?

- В целом, никаких различий нет, работа, по большому счету, знакомая. Я родом из Томской области, знаю редакторов многих СМИ, с кем-то я училась, с кем-то работала в газете. В Бурятии мне было сложно в первое время. Но все же, за эти несколько лет работы здесь у меня сложились хорошие отношения со всеми редакторами, со многими журналистами.

- Ваша работа связана с информацией, общественным мнением. Как вы считаете, после известных событий на Болотной цензура нужна?

- Цензура – это отживший институт. К тому же любой запрет вызывает противодействие. Иногда цензура принимает совершенно абсурдные формы. Например, в дневниках Жамцарано описывается такая ситуация.

В царской России из дацана в Тибет отправлялись книги на санскрите и тибетском языке. Тогдашний, скажем так, отдел цензуры был во Владивостоке. Естественно, там никто не знал ни тибетского, ни санскрита, и эти книги просто изымались, как потенциально опасные для царского режима, и не доходили до людей. 

Еще совсем недавно говорили о создании неких наблюдательных советов за СМИ, которые определяли бы, что нужно, а что не нужно. Я думаю, что такие организации не нужны. Лично мне может что-то и не нравиться, но при этом я понимаю, что власти нельзя создавать какие-то ограничения для СМИ. У журналистов должны быть свои профессиональные сообщества, в которых они могут вырабатывать нормы журналистской этики. В западном обществе они есть. Все-таки на протяжении уже многих десятков лет у них есть свобода слова, есть возможность вырабатывать какие-то критерии.

- А сейчас, в эпоху интернета, вообще нужна бумажная пресса?

- Конечно, тенденции на рынке СМИ таковы, что снижаются тиражи, растут расходы на печать, бумагу, доставку. Но, тем не менее, у нас, в Бурятии, появляются новые издания, по большей части специализированные. Более быстрыми темпами развивается интернет–журналистика. За последние три года возникло несколько новых интернет-агентств, практически каждая республиканская газета имеет интернет-версию.

Вообще, у меня есть мечта создать в Бурятии технопарк. Основными направлениями его работы были бы информационные, медицинские технологии, энергосбережение... Существует федеральная программа по созданию в России технопарков в сфере высоких технологий, которую курирует Министерство связи и массовых коммуникаций.

Необходимо попасть в эту программу. Технопарк мог бы стать и площадкой для разных видов СМИ, то есть там были бы дата-центр для размещения хостинга у нас, студии для ТВ-журналистики, кинопроизводства. 

- Вы раньше работали журналистом, то есть писали, что считаете нужным, а с недавних пор работаете во власти. Психологически тяжело дался этот переход? 

- Я всегда стараюсь выражать свою позицию, писать, говорить то, что думаю. Я верю в то, что делаю. Мне очень трудно, как говорится, «скривить душой». Если будет по-другому, я буду заниматься другим. Но надо понимать, что абсолютной свободы не бывает. У журналиста есть редактор, у редактора – учредитель, рекламодатель и т.д.

- Вот и.о. зампреда Правительства республики Александр Чепик говорил, что мог бы стать учителем биологии. А вы?

- Я всегда хотела заниматься творчеством. Но при этом думала стать учителем, причем начальных классов, потому что долгое время я была пионервожатой, и мне нравилось работать с детьми. Хотела быть писателем. А выбрала журналистику. Хотя с третьего класса я писала стихи, в пятом классе начала писать детектив.

Так как родители музыканты (отец руководил оркестром народных инструментов, а мама работала музыкальным работником в детсаду), я окончила музыкальную школу по классу фортепиано и дирижирования. Мои родители всегда увлекались новейшими методиками в воспитании, и с четырех лет я начала читать.

Помню, они изготовили около 200 табличек, на которых были написаны слова. Методика заключалась в том, что ребенок зрительно запоминает лучше, чем на слух. Причем, запоминает сразу образ. Я буквы не знала, но при этом я могла читать сразу слова по этим карточкам.

- А петь вы любите, и какие любимые песни или исполнители?

- Петь люблю. Только для себя (смеется). А любимые песни?.. Ну, они разные. Я и бурятские песни знаю, правда, пока три. Люблю классику в современной обработке. Если выполняю какую-либо работу, могу для фона включить музканал, вроде МТВ. Из групп мне нравится «Машина времени». 

- Любите шумные компании, где можно попеть, повеселиться?

- Раньше я их любила, потом стала стараться в свободное время побыть одной, поразмышлять, или отдохнуть с семьей. Это, конечно, связано с работой. Мое отношение изменилось, когда я стала работать журналистом, да и сейчас приходится много встречаться, общаться.

- Какое у вас любимое место в городе? 

- У меня есть два любимых места. Это на Лысой горе, где чувствуется сильная положительная энергетика, место, где можно постоять, помолчать, полюбоваться удивительной панорамой города. А второе - это на выезде из Улан-Удэ, там, где олени. Там можно сесть, послушать ветер, подумать. Все хочу подняться на самый верх горы.

- Что вы цените в людях?

- Если говорить о мужчинах, то мне нравятся умные мужчины, внешность не главное. Мужчины, которые мыслят неординарно. Я люблю мужчин философов. А женщины... женщины должны быть ухожены и элегантны. Вообще, в людях ценю, когда они с уважением относятся к другим. 

Если говорить о моей второй половине, то он очень аккуратный человек, таких аккуратных я еще не видела. Во многом это связано с тем, что он врач, хирург.

Помню, был такой случай. Обычно дома посуду мою я, но в этот раз помыл Эрдэм, мой муж, и разложил ложки, вилки по размеру. Я обратила внимание, говорю ему: «Прямо как медицинские инструменты». Он сначала удивился, потом сказал: «И правда, вот тут у меня скальпель лежит». Он очень жизнерадостный, и он философ. Я никогда не думала, что мы встретимся, ведь мы из совершенно разных сфер.

Вообще, многое изменилось в моей жизни. Поменялось отношение к вере, к месту, в котором я живу. Сейчас много читаю об истории Бурятии. При этом переехать в Улан-Удэ для меня было непростым решением. Наверное, это связано с моим знаком, я же козерог - земной знак. А сейчас я уже не хочу уезжать отсюда, у меня здесь корни. У папы Эрдэма есть небольшой участок, а козерогу важно, чтобы была земля. Посадила там помидоры, теперь вот не знаю, как они там (смеется). 

- Вы, оказывается, огородница.

- У меня всегда был огород. И здесь в этом году решили что-нибудь посадить. Помидоры, лук, укроп посадила я, а все остальное - жена брата Эрдэма. Помидоры я сначала вырастила дома, в горшке.

- То есть вот так, классически - на подоконнике за шторами и рядом с цветами?

- Да, точно. Но вот, к сожалению, началось похолодание (смеется), и неизвестно, что будет в результате.

- И вас можно увидеть с тяпкой и лейкой?

- Можно, можно. Кроме работы на огороде я еще люблю делать разные зимние заготовки, лечо, грибы мариновать, помидоры. 

- Ваш переезд в Бурятию был своего рода преодолением себя. А какие еще события в вашей жизни можно было бы назвать достижением или преодолением? 

- В личном плане достижение то, что я бросила курить. Это было три года назад. Я никогда много не курила, как это бывает у некоторых: не пачка в день, а пачка в неделю. Но в последнее время стала курить больше. Приняла решение, поменяла отношение к курению и привычный набор действий, связанный с сигаретами. Вот, например, поработала какое-то время, настал определённый момент, ты думаешь «все, надо пойти отдохнуть», и идешь с приятельницами покурить. Это время я начала занимать другими вещами.

Во-вторых (я никому не рассказывала об этом), я страдала аэрофобией, сильно боялась перелетов. Представляете, садишься в самолет, и нападает такой страх, что ты ничего не можешь сделать. Неизвестно, откуда это у меня. Мне удалось это преодолеть. Это сила воли, вера. Кроме того, это, кстати, Эрдэм посоветовал, помогло использование при наступлении страха привычного, родного для меня аромата. Я стала сушить розы и носить с собой высушенные лепестки.

Когда меня начинала бить дрожь, я вдыхала их запах. Помню, летели в Москву, и один сотрудник сильно удивился тому, что это я делаю. А лепестки высохли, истрепались и практически превратились в какой-то непонятный песок (смеется). Но сейчас я этого уже не делаю, так как свой страх переборола. Надо просто поставить себе цель…

Источник: "Буряад Унэн"

Фото из архива.

Автор: