Я, зябко поеживаясь, вываливаюсь на тускло освещенную платформу и бреду в сторону вокзала. На часах 5.20 утра. Жутко хочется спать, общий вагон не дал возможности расслабиться ни на минуту. В следующий раз не буду жаться, и, если не будет плацкарта, возьму купе. Каждый раз говорю себе так, а в конечном итоге беру общий. Все-таки разница в 800 деревянных для меня более чем существенна.
Местный вокзал, перекресток семи дорог, практически пуст. Прохожу в зал повышенной комфортности и в позе американского бомжа, на боку, устраиваюсь поудобнее на одном из мягких диванчиков, положив рюкзак под голову. Будильник на 8.30, и можно еще чуть-чуть поспать. Никто меня не трогает и не прогоняет, это хорошо, просто замечательно.
На самом деле моя поездка началась еще неделю назад, после осознания мною факта безвозвратно ушедшего лета. Да, лето прошло, а я так никуда и не съездил.
Уехали практически все. Баир и Виктор Викторович на Ленина, Дина на Эльбрус, читинцы мои на альпсборы в Ергаки. Помню, как Кампус звал меня на сборы через вконтакте.
Короткий диалог, так сильно запавший в душу, примерно следующего содержания:
- Поехали с нами, будет здорово.
- А что там будет?
- Комары, горы, духота, дождь, мокрые скалы, заморозки, снег.
- Черт! Я хочу туда!
Но не получилось. Не сложилось. А так хотелось.
Потом, чуть позже, Дина звала меня уже на Эльбрус, рассчитывала на меня. А я бросил ее, практически подставил. Не нашел денег, но это не оправдание. И вот, пока она без меня боролась с горняшкой и работала на склоне, я сидел в интернете, занимался самоедством и просмотром тупых трешовых фильмов.
Все разъехались по мероприятиям, а я сидел дома, как сердитое чмо, и дулся на весь мир, не совсем понятно по каким таким причинам.
В итоге мне очень своевременно на глаза попалась следующая веселая и радужная фотка:
На ней не хватает только девочек в бикини и выпивкой в руках. Я подумал, прикинул и решил, что скайраннинг будет для моей страдающей натуры в самый раз, буквально как бальзам на душу. Но для того, чтобы в сим мероприятии участвовать, нужно произвести рекогносцировку местности, произвести разведку боем. И вот я здесь.
В 8.30 звонит будильник и я с трудом разлепляю глаза. Покупаю в киоске пирожок с картошкой, стакан чаю, съедаю пирожок с капустой (да, и такие внезапные метаморфозы случаются в жизни), выпиваю чай, наматываю портянки и трогаюсь в сторону слюдянковских спасов. Нужно их поставить в известность о своих планах, все-таки 127 часов не прошли для меня даром. Еще я до отъезда практически всем растрезвонил, куда и на сколько собираюсь уходить, на всякий случай.
На улице солнечно, сухо и прохладно, погода в самый раз для приятной прогулки, а я ожидал другого – отсутствия солнца, серой стали над головой и гнусной ледяной мороси. На этот случай все свои вещи я расфасовал по маленьким полиэтиленовым мешочкам. Каждую пару сухих носок и портянок по отдельности, чтобы легче было доставать, в случае чего.
Местные шавки задорно провожают меня звонким тявканьем, а мужики хмурыми похмельными взглядами исподлобья. По-хорошему надо бы взять такси, но я решил начать наматывать свои километры еще в городе, для разминки.
Спасы посоветовали мне зарегистрироваться у других спасов (бюрократы), и вот я плетусь по таким знакомым улочкам в другой конец такого незнакомого города. На часах 9 с лишком утра, хорошо бы в 10 уже выйти на маршрут. Иду тяжело, списываю это на недосып, недавний прием пищи и за день до мероприятия потянутую икроножную мышцу на футболе.
Исходные данные не важные, но никогда нельзя ждать идеальных условий для совершения чего-либо. Всегда находится что-то, что мешает тебе сделать что-нибудь важное (да-да, привет, несостоявшийся Эльбрус-2012). И если ты не будешь перебарывать себя в нужные моменты, ты всегда будешь топтаться на месте и без дела.
В итоге регистрируюсь я где-то в 11, выхожу на старт в 11.15.
Меня обуревают сомнения и опасения. Я ведь всегда был и буду против различного рода соло-мероприятий, поскольку это всегда небезопасно.
В голове идет постоянная непрекращающаяся борьба.
Сомневающийся я, эдакий мимими-стайл, в розовых джинсах и дрожью в голосе, тем не менее, достаточно четко и аргументированно излагает свои мысли против всей этой затеи. И чем дольше я его слушаю, тем убедительней и уверенней звучит его голос.
Но внутри меня есть другой я, спокойный и уверенный в себе. И этот другой я, спокойно выслушав гнусавый монолог, тихо спрашивает: «Это все?». После паузы, убедившись, что это – все, добавляет:
- Хорошо. Теперь сделаем так, - и рявкает, внезапно так, - курсант Очиров!
- Я!
- Ко мне!
- Есть! – пауза, это я как бы тыг-дыг-дыг, бегу, - курсант Очиров по вашему приказанию прибыл!
- Значит так, отделение, слушай боевое приказ! – и строгий я начинает четко и спокойно ставить боевую задачу. Ничего сложного. Максимально быстро вверх и вниз.
И вот я, уже спокойно и уверено, без сомнений и опасений, начинаю движение. Хорошо, когда все решения принимают за тебя, а тебе нужно только подчиниться и выполнить поставленную задачу.
В прошлом году самый быстрый участник прибежал за 2 часа 21 минуту. Это просто космос какой-то, невероятно. Понятно, что я с моими неважнецкими физическими кондициями на равных тягаться с такими роботами не смогу однозначно. Это как если ты пылишь на тракторе Беларусь по немецкому автобану, а мимо тебя Астон Мартин пролетает.
И вот ты высовываешь голову из кабины и, открыв рот, смотришь ему вслед. А потом начинаешь кричать, – я тоже так хочу! - за ручку переключения передач судорожно дергать начинаешь. А тебе говорят, – Вася, послушай. Мы не хотим тебя огорчать и расстраивать, конечно. Но… Если взглянуть правде в глаза… Вася. Это был Астон Мартин. А у тебя… А у тебя трактор. Беларусь. С ковшом. Давай не будем делать глупостей, ладно? - Но ты никого не слушаешь. Ты же недавно коробку передач перебрал, воздушный фильтр новый поставил. Глаза горят, вперед, только вперед! Главное – не забыть наклеить две белые полоски на ковш, что визуально придаст силуэту твоего болида стремительности и неудержимости.
Поэтому у меня задача простая – не дисквалифицироваться и показать свое лучшее время. Но, на самом деле, не такая уж и простая. Бег никогда не был моей сильной стороной. Да и ходьба тоже, я хожу всегда с трудом. Контрольное время на метеостанции (14,4 км) будет 2 часа 30 минут.
Я иду, вспоминаю дорогу, прикидываю, в чем буду бежать.
В мембранных штанах жарко, я уже спарился. Побегу в хэбэшных армейских, все равно мокрый буду, не от дождя, так от пота. А так хоть какая-никакая терморегуляция. Берцы тоже сниму, побегу в треккинговых ботинках. На трассе не так много воды. И даже если они промокнут быстро, в них хоть комфортно, и они не такие тяжелые. Вообще потом надо будет купить хорошие кроссовки, все будут бежать в кроссовках, я уверен.
Периодически ненадолго перехожу на бег, чтобы прочувствовать, каково это. Это тяжко. Еще я забыл дома самое главное. Поясной ремень. Сначала было незаметно, а теперь, на маршруте, штаны спадают и это причиняет жуткие неудобства.
Выше кафешки мимо меня, вверх, проезжает спасовская таблетка. Нагоняю их через километра три, мужики хмуро собирают рюкзаки, на работу пошли, наверное. Здороваюсь и иду дальше. Минут через двадцать останавливаюсь попить водички и съесть сникерс, он такой вкусный, очень много углеводов и соли, как ни странно. В самый раз для долгой прогулки. В этот момент меня нагоняет первый спас.
- Парня здесь не видел? Руслан зовут, 26 лет, из Ангарска, вот такого роста, - и показывает рукой намного выше моей головы.
- Нет, а что?
- Да потерялся тут. Если увидишь, покажи ему дорогу до метеостанции, ладно?
- Хорошо.
И он уходит. Немного отдохнув, иду вслед. Потихоньку меня начинают догонять и обгонять другие спасы. Они нагружены под самую завязку и, тем не менее, идут быстрее меня. Тут я почувствовал себя как в московском метрополитене. Я спешу. Я, блин, очень спешу, а вокруг все. Все! Идут быстрее меня. Тоже мне скай-тебя-за-ногу-раннер нашелся. Пытаюсь найти этому логическое обоснование. Нахожу только одно, как в фильме одном («О чем говорят мужчины»):
- Может быть, это потому, что ты – мудак?
- Хорошая версия. Многое объясняет.
На метеостанции мои джей-шоки показывают 2.45. Четырнадцать с половиной км за три с половиной часа. Пульс 100, норм.
Строгий я начинает разбор полетов: проведенные учения показали крайне неудовлетворительное состояние боевых частей, взаимодействие родов войск должным образом не налажено, поставленная боевая задача не выполнена.
Ну и ладно. Я отмахиваюсь от назойливых нравоучений, достаю из рюкзака армейский индивидуальный рацион питания (приобретайте во всех филиалах и представительствах официального дилера, ОАО ВС РФ), горелку с газом, термос, и начинаю с интересом потрошить сухпаек. Что у нас сегодня на обед. Вариант 4. Выбираю горошек с морковью и мясом, разогреваю и начинаю жадно уплетать еду, запивая все горячим чаем.
В этот момент строгий я с грустью наблюдает за бритым необстрелянным курсантом-сопляком со стороны. Он не готов. Даже не понимает, что его ожидает. Надо сделать все, чтобы хотя бы минимально подготовить его.
Подъем только до ГМС – это дистанция Лайт, это для женщин, стариков и детей. Ни хрена себе лайт, говорю себе.
Передвигаю контрольную точку возврата на 5 часов, обратно успею, а сороковку за сегодня сделать надо обязательно. В 10 надо быть в Слюдянке. Поезд в 12, 2 часа в запасе. Фонарик на этот случай свежими батарейками заряжен.
Выдвигаюсь в 4, сытый и отдохнувший.
Спустя некоторое время строгий я начинает командовать: «Раз-раз… Раз-два-три! Левой! Левой! Раз-два-три! Шире шаг!».
Как он достал, идти то трудно, после ГМС-ки начинается мощный затяжной крутяк. Где уж тут шире шаг. Но пульс 120, норм.
- Что-то скучно идем, - бросает строгий я, - песню, запе-вай!
О боже мой. И я, назло, затягиваю:
- Что ты вьеоооошься надо мноооою, Энди Уоооорхол, я не твооой!
- Так, что за безобразие, отставить, строевую, запе-вай!
Ну строевую, так строевую. Начинаю насвистывать «Комбайнеры» Игоря Растеряева. Настроение поднимается, идти уже не так скучно. Удивительно, но все слова я помню. Развлекая себя таким нехитрым способом, до памятника поднимаюсь как раз в 5 часов. Пара звонков, и назад. Вот теперь нужно спешить!
На спуске встречаю группу, две девчонки и парень, здороваюсь.
Откликаются по-английски, спрашивают, сколько еще вверх осталось до ГМС-ки.
Километр-полтора, говорю. Немного осталось. Потихоньку разговорились. Группа из Польши. О, интересно. Но надо спешить.
Часов в 9 начинает темнеть. Неприятно. За деревьями мерещатся чьи-то тени и силуэты, хотя я понимаю, что бояться сейчас нужно только людей, а не темноты и теней, зверей здесь нет (кажется).
Через некоторое время внезапно слышу позади себя сопение и стук когтей по камням, с матами, подпрыгнув от неожиданности, разворачиваюсь и вижу перед собой несущегося навстречу мне щенка. За ним идет хозяин.
- Что, испугался?
- Епт, конечно.
- Бывает. Я тоже, помню, спускался отсюда. Вон огоньки горят, кажется, что рядом совсем, а на самом деле далеко, - я видел его во время подъема, у памятника, он шел с парнем и девчонкой. Немного поговорили. Через некоторое время спутник решает остановиться и подождать своих. Иду дальше один.
До Слюдянки еще километра три.
Через некоторое время меня нагоняет таблетка. Приглядываюсь, спасы. Таблетка тормозит.
- Прыгай!
Ждать не заставляю. Сороковку, или чуть меньше, я сегодня сделал. Да даже если и не сделал, лучше не шататься лишний раз по ночному лесу.
В таблетке сидит уже знакомая троица, нам сегодня с попуткой повезло.
- Нашли парня? – спрашиваю у водилы.
- Нет. Одежду только и вещи. На первом водопаде. Может, не его. В последний раз его на тропе видели… Ушел он.
Куда он, интересно, мог подеваться? Позже выяснилось, что вещи были его.
Приезжаем на базу, падаю на хвосты новым знакомым, прошу подвезти до вокзала. По дороге выяснилось, что моего нового знакомого зовут Серега Белоусов, альпинист-перворазрядник, иркутянин и знает Серегу Рембо. Рембо вообще все знают, насколько я заметил.
- Привет ему передавай!
- Обязательно, спасибо, что подбросил! – и я иду в сторону вокзала.
Беру билет на наушкинский поезд. В этот момент ко мне подходит незнакомый бурят и интересуется, не до Улан-Удэ ли мне.
- Английский знаешь?
- Ну немного, - удивляюсь я.
- Слушай, помоги тут полякам доехать, они русский плохо знают.
- Ну ладно.
Поляки сходили на Мунку-Сардык, еще куда-то, и теперь собираются на Святой нос. Насыщенная программа.
- А это ваши там, на Черского ушли? – спрашиваю поляков.
- Нет, нас четверо, мы их не знаем, - что за десант такой, интересно.
- Ясно. Польская школа сильная. Ежи Кукучка, Ванда Руткевич, - говорю, надо же как-то разговор поддержать.
Взяли чай, угостил их армейским сухпайком.
– Фром рашн арми уиз лав, паратруперс, сёрвайвал пак,- говорю, - а они спрашивают, – такой можно купить?
Я улыбаюсь и киваю головой. Конечно, можно. У нас все можно. Хошь сухпаек, хошь крейсер.
Спрашивал, как они проходили погранцов в пограничной зоне. После восьми, улыбаются. Они в восемь уходят. Ясно. Спрашивают, а как можно официально попасть в погранзону? А никак, уэлкам ту Раша. Называется, туристическую зону собрались развивать, ага.
И вот пока мы сидели и болтали, тетка внезапно так объявила: «Со второго пути отправляется…».
Епт! «Харри ап!», кричу, «Лэтс ран!». И мы сделали ран. Еле успели.
Засыпая на верхней полке плацкарта, я почувствовал, что сильно устал за сегодня. Но было интересно. А строгий я в этот момент с улыбкой наблюдал за мной со стороны. Что же, спасибо ему, он сделал все, что мог.
Фото автора.
