Василий Сутула: «Заповедник – для людей, но это не турбаза»

Василий Сутула: «Заповедник – для людей, но это не турбаза»

800 лет исполняется первой в мире особо охраняемой природной территории. В 1212 году Уложением Великого Чингисхана Байкальский регион провозглашен заповедной зоной «Их Хориг» (в переводе с монгольского – «Великий Запрет»). На этой территории запрещалось строительство городов, распахивание земель, устройство облавной охоты и рубка деревьев. Этот запрет действовал 300 лет.

26 сентября исполняется 43 года деятельности Байкальского биосферного заповедника. На его территории все эти годы надежно сохраняется природный генофонд Байкальской экосистемы.

- В мае старейший заповедник России – Баргузинский - был реорганизован. Создано федеральное государственное бюджетное учреждение «Объединённая дирекция Баргузинского заповедника и Забайкальского национального парка». Многие полагают, что таким образом открываются возможности для хозяйственной деятельности на заповедных территориях. Станет возможным, например, арендовать землю, скажем, на 50 лет. Официально земля будет принадлежать заповеднику, на деле же – частному лицу. Возможно ли такое?

- Конечно, нет. Это незаконно. Создание объединенной дирекции не означает, что Баргузинский заповедник превращен в национальный парк. Статус территории не изменился. Заповедная территория на 99,9% как была запрещенной для посещения, так и осталась. Она по-прежнему является заповедной. Если все будет проводиться продуманно и в рамках закона, заповедник ни в коем случае не превратится в подобие турбазы.

Инспекторы и другие сотрудники как работали, так и работают. Только оснащение и вооружение стало лучше. Заповедники зоны Байкала дополнительно финансируются по Байкальской целевой программе.



- Готовятся поправки к Закону «О заповедных территориях». Есть негативные примеры в Сочи, где при строительстве олимпийских объектов пострадали заповедные территории. Насколько вероятно такое в Бурятии?

- Есть лобби, которое считает, что национальные парки и заповедники – это изъятые из хозяйственного освоения территории. Это общемировая тенденция, ведь везде желают природные ресурсы. Но здравый смысл все же преобладает. В Бурятии законодательных инициатив, ставящих в трудное положение заповедники и национальные парки, я не вижу. Сегодня в республике три заповедника – Байкальский, Баргузинский и Джергинский.

 А также два национальных парка – Забайкальский и Тункинский. Противоречия с природопользователями, безусловно, бывают, но законодательная база позволяет защищать заповедники и парки. Дамоклова меча, занесенного над заповедниками, я не вижу. В законодательство об ООПТ внесены изменения, поставившие задачу развития познавательного туризма в заповедниках.



- Ведутся дискуссии по экологическому туризму – нужен он или нет… Вы как считаете?

- Ортодоксы до сих пор настаивают на том, что пускать туристов в заповедник нельзя. Познавательный туризм в заповедниках и национальных парках, на мой взгляд, не является злом. Это и средство просвещения, и средство решения вопросов сохранения природы, обеспечения материальной базы, решения задач охраны, пожаротушения и т.д.

Если туристу предоставлена возможность пройти по тропе, чтобы увидеть, скажем, какого-то орла, вреда не будет. При условии, что он не будет рубить, мусорить и поджигать. Все жестко регламентировано. Беспокоить животных никто не позволит. Кроме того, должны быть предусмотрены туалеты и другая инфраструктура.

Весь вред не от познавательного туризма, а от неорганизованности людей, бесконтрольности туризма.

Посещение заповедника для просветительских целей по нашему разрешению возможно, ведь человек идет не стрелять и не рубить.

- Проблема мусора в республике стоит очень остро. А в заповеднике как решать проблему отходов?

- Вопрос серьезный. Весь мусор выносится с территории заповедника, сортируется раздельно и сдается на утилизацию. С мест размещения посетителей вывозятся жидкие отходы. В настоящее время внедряются автономные системы переработки отходов. У нас две машины для перевозки жидких отходов. Но автономная переработка менее затратная.

Заповедник находится не в вакууме. Загрязнение прилегающих к заповеднику территорий является проблемой, которую также необходимо решать. И мы ежегодно проводим несколько экологических акций по уборке Байкальского побережья – зоны сотрудничества заповедника.

- Трудно представить себе заповедник без браконьеров. Как наиболее эффективно с ними бороться?

- Служба охраны заповедника эффективно работает в этом направлении. Знают об этом и браконьеры. Я весной был в Кении. Там в национальном парке в браконьеров стреляют. Вооруженные до зубов рейнджеры, встречая человека с оружием, просто стреляют без предупреждения. В национальном парке очень чисто, никакого мусора. Я не призываю стрелять.

В национальных парках Европы же не стреляют… Я уверен, что мы пойдем по пути Европы. Однако рейнджер в Америке и Европе имеет все права для борьбы с нарушителем. Он должен быть облечен властью и знать, как эту власть употребить. И в то же время он должен обладать экологическими знаниями. Сидит птица на дереве, он должен знать ее вид.



- А инспекторы, говорят, четыре тысячи получают… Есть ли смысл стараться?

- Средняя заработная плата составляет сегодня около десяти тысяч рублей. Зарплату в этом году увеличили на 30%. Конечно, работают в основном энтузиасты. Зарплата в большей степени зависит от федерального бюджета. Со времен Петра I считалось, что егерь или лесник сам себя прокормит. Но это неправильно.

Это больная тема. Должны быть социальные гарантии семьям инспекторов, на случай, если он пострадает, исполняя свой долг. Должно быть материально-техническое оснащение – оружие, связь, форма. В большинстве национальных парков мира и у нас проводится ежегодный жесткий экзаменационный отбор на применение оружие, знание законов.



- А как лично вы относитесь к запрету местным жителям рыбачить в зоне заповедных территорий?

- На заповедной территории, естественно, рыбалка запрещена. Нельзя, конечно, и рыбачить сетями на Байкале во время нереста. Но запрет простым жителям Кабанского района в другое время рыбачить сетью в Байкале, на мой взгляд, абсурден. Жителю Слюдянского района разрешен любительский лов сетями, а Кабанского – нет. Не организациям, подчеркиваю, а жителям. Разумеется, мы понимаем, что местные жители загнаны в угол. Во всем должны быть разумные пределы.



- Будучи директором заповедника, вы чувствуете себя на своем месте?

- На своем месте я чувствовал бы себя с рюкзаком в лесу (улыбается). Удовлетворение от работы, безусловно, есть, но я никогда не стремился быть директором. Работал научным сотрудником – биологом-охотоведом. В 1999 году стал директором Байкальского заповедника.

- Вы родом из Новосибирска. Стало для вас байкальское побережье второй родиной?

- Стало. Это как первая любовь. Я приехал на Байкал еще студентом. Потом работал в Приморье, но всегда хотел вернуться. Байкальские берега, тайга, горы – это нечто особенное.



- Что вас больше всего поражает, когда вы путешествуете по национальным паркам и заповедникам мира?

- То, что звери там совершенно не боятся человека. А у нас – боятся.

Автор: Диляра Батудаева