Поговори со мной, попутчик

Некоторое время назад фортуна неожиданно улыбнулась мне путешествием в г. Новосибирск в виде повышения квалификации

Поездка подгадалась на чудесное время года – начало мая – и в приятной компании новой знакомой, также делегированной для получения новых знаний.

Путешествие в поезде, конечно, если не в разгар лета и не многодневное, для меня всегда окутано дымкой волнующей неизвестности и легкого «романтизьма».

Поэтому мы впорхнули в вагон с радостным предвкушением двухдневного выпадения из времени и пространства, приятного безделья, поедания запасенных домашних вкусностей и увлекательных девчачьих разговоров под равномерный стук колес.

Незнакомый город рисовался исключительно в радужных красках ярких впечатлений, неожиданных знакомств и, ессно, новых знаний.

В нашем купе уже сидел немолодой мужчина интеллигентной внешности, представившийся преподавателем филиала одного из сибирских ВУЗов, приезжавшим принимать экзамены у наших студентов. Специализация у профессора была связана, кажется, с ядерной физикой, математикой, кибернетикой или механикой, а может и со всем одновременно.

Закончив суету с распихиванием сумок-авосек, проверкой билетов и рассаживанием по местам, мы приступили к священному ритуалу принятия пищи, из обычного трехразового в поезде почему-то превращающемуся в десятиразовое. Заодно и разглядели друг друга получше: как-никак поездка предстояла почти двухсуточная.

Вот тут-то и начинается завязка сюжета: наш интеллигентный попутчик начал говорить. Может, конечно, он начал говорить и раньше, до нас, только в суматохе этого никто не заметил. Надо сказать, что к концу поездки мы уже привыкли, что преподаватель часто разговаривал сам с собой. По той простой причине, что во всем купе уже не осталось свободных ушей.

Поначалу нас совсем не насторожило, что попутчик нам попался очень разговорчивый. Причем, говорил он всегда один, не делая пауз между словами, фразами и темами. Было заметно, что диалог и беседа как формы общения, ему чужды.

Очень скоро мы уже знали пофамильно и поименно всех студентов физико-математического факультета, причем обоих городов, где работал профессор. Затем – студентов его жены, к несчастью, тоже преподавателя. Потом слушали темы лекций, курсовых, дипломных работ. Дальше – больше: у преподавателя оказалось две дочки, которые также были студентками.

Мало того, кроме студенческих проблем у них была бурная семейная жизнь, о которой нам зачем-то тоже было в подробностях поведано. О любимой дочке Милане профессор говорил особенно словообильно.

Мой обязательный послеобеденный сон был сорван монотонным бормотанием неугомонного рассказчика. Приподнятое с утра настроение неумолимо портилось. Нелюбимая в школе физика к вечеру опротивела окончательно. Внешность профессора уже не казалась интеллигентной. Небольшой отдушиной были походы в туалет, но они спасали ненадолго: вагон был полон и страждущих попасть туда было хоть отбавляй.

Единственным спасением казалась ночь, но надежда рухнула быстро – попутчик был явно на дружеской ноге с бессоницей. В общем, уснули мы под нейроны и протоны, и проснулись – под них же. Профессор сидел в той же позе и, грызя орешки, невозмутимо вел нескончаемый монолог с собой.

За завтраком мы с подругой перешли все рамки приличия, не обращая внимания на профессора и беседуя между собой.

Потом нас стало четверо – к нам подселили молодого китайца. Понимал ли он по-русски – неизвестно, но уже через час иностранец лег на полку и пролежал так до вечера, накрыв лицо кепкой. Видимо, наивно думая, что под кепку не проникнет нудный профессорский голос.

После скоропостижного обеда мы нырнули на свои верхние полки и затаились там до ужина с книжками. Китаяц обед и ужин проигнорировал, наверно, боясь высунуть уши из-под кепки.

Профессора уже давно никто не слушал. Да он и не нуждался в собеседниках, как, впрочем, и в попутчиках. Ведь мы не прониклись великой наукой – физикой. Хотя, честное слово, поначалу очень старались.

Расставались мы с профессором без сожаления. Пожелали ему всяческих благ и послушных студентов, искренне пожалев последних. С облегчением вступили на перрон Новосибирска, навстречу новому…

Год назад я окунулась с головой в танго и теперь могу говорить о нем 24 часа в сутки. Удивительно, но о чем бы ни начинала разговор, он незаметно всегда переходит на танго. Однако, вспоминая «улетевшего» на физике профессора, каждый раз заранее прошу прощения у собеседника.

Так о чем это мы? Ах, да – о танго!...



Фото: blogs.mail.ru.

Автор: Марина Милагрос