В Бурятии три дня будут декламировать Учение Будды в праздник «Ганжур»

Во всех дацанах традиционной сангхи России с 20 по 22 марта  читают «Ганжур» - собрание из 108 томов Учения Будды Шакьямуни. Кроме этого, 21 марта в Иволгинском дацане Бурятии все верующие смогли получить благословение XII пандито Хамбо ламы Даша-Доржо Итигэлова

В «Ганжуре» собрана мудрость буддийского Востока по теологии, философии, истории, логике, медицине, языкознанию. «Ганжур» интересен тем, что написан учениками Будды после его ухода в нирвану. «Ганжур» в переводе с тибетского означает «перевод слов», т.е. перевод и толкование слов, сказанных Буддой.

«Ганжур» делится на разделы – сутры. Например, сутра «Джатака» рассказывает о случаях, происходивших с Буддой во время его перевоплощений. Сутра Абхидхарма содержит сочинения по философии. В пятой сутре -  литературные памятники и трактаты по астрономии, математике, медицине, языкознанию и так далее. Все это написано по воспоминаниям ученика Будды Ананды, поэтому все сутры в каноне начинаются со слов: «Так я слышал…».

Тексты «Ганжура» с древности хранились в столице Тибета, Лхасе, в строжайшей тайне. Интересна история о том, как попала в Бурятию первая копия буддийской реликвии, снятая с оригинала. Ее записал со слов старейшины писатель Андрей Мухраев.

Мальчик из Бурсомона

Много лет назад, в конце XIX века, на реке Чикой в улусе Бурсомон в семье одного зажиточного скотовода родился первенец, и отец мальчика назвал его Тундупом. Старики говорят, что в шесть лет он уже пас отары отца и подсказывал ему, как вести хозяйство; в восемь лет ездил со своим дядей на дальние пастбища, а в десять пошел на охоту и принес оттуда лисицу. Сверстников своих он не замечал, считал детьми, а они почитали его за взрослого. Все в улусе поражались его находчивости. Старый улигершин, проходивший в этих краях, предсказал, что мальчик станет великим сказителем – песню, слышанную один раз, он запоминал и пел, как свою. В десять лет он заболел, и родители боялись за его жизнь. В бреду увидел Тундуп человека, и этот человек предсказал ему, что будет он прославлен в своем народе, если принесет книгу, в которой хранятся тайны земли и души человеческой. И что хранится эта книга далеко в Тибете, а написана она самим Буддой. Навсегда запомнил Тундуп этот сон.

Так случилось, что приехал к нам лама из Кяхты, и Лхасу в Тибете стал расписывать, там, мол, монастыри, школы, учителя, великие знания приобрести можно. Но Балга, отец мальчика, сильно ругаться стал: пусть Тундуп у купцов учится и сам купцом станет. Тундуп на слова отца ничего не отвечал, а свои мысли думал. На праздник тахилган* весь улус семь дней и ночей веселился. И никто не заметил, как Тундуп потерялся. А с ним исчез и хулэг Балги - рысак, гордость улуса. За него Балга последних быков отдал казакам. А на другой день вечером в углу домашнего алтаря нашел Балга записку и отнес ламе. Мальчик написал на бумаге: через гольцы идет в Ургу, там продаст рысака и через Монголию, Гоби, Китай пойдет дальше, в Тибет. Пусть лама и отец не ищут его, пусть не проклинают - с жертвенника сам  Бурхан дал ему взаймы денег, эти деньги он вернет после, а пока пусть лама молится за него.

Мальчик дошел до Урги и там продал рысака. Прошел он пешком остальную Монголию, с караваном купцов проехал Гоби, пересек Китай. Через год увидел он горы Тибета. Нет на земле выше и страшнее тех гор. И взрослые теряются и умирают там. Может, пропал бы мальчик, но возле горы Джамала судьба послала ему доброго монаха-отшельника. Этот монах приютил мальчика. Тундуп все ему рассказал: куда идет и что видел за время пути. Монах долго слушал его и все удивлялся: какой сильный и смелый мальчик! Все претерпел, чтобы прийти учиться.

- Только жаль мне тебя, - сказал монах Тундупу, - закрыт Тибет для иноземцев, а про ученье в дацанах и монастырях и говорить нечего. Не возьмут они инородца.

Но полюбил монах Тундупа и долго держал возле себя, пока не стал Тундуп совсем как тибетец. Язык и обычаи изучил мальчик и много полезных знаний приобрел. И тогда повел его монах в Лхасу учиться в самый лучший монастырь. Монастырь назывался «Сэра» - шиповник, там учился когда-то сам Далай-лама. После беседы взяли ламы Тундупа в монастырь.

- Только будь осторожен, - напутствовал его монах, - не уколись о шиповник, никому не говори, что ты родился не в Тибете.

Жизнь в монастыре

И стал сын Балги жить в монастыре. Целыми днями рубил дрова, носил воду, доил яков, сбивал масло. Учиться было некогда. Но острым умом обладал Тундуп. Много друзей завел он среди самых мудрых монахов, они учили его врачеванию, искусству выигрывать любой спор, искать целебные источники и травы, давали читать хорошие книги,  но самыми лучшими книгами были тома «Ганжура», ведь зерна мудрости рассыпаны на их страницах. Но эти книги были недоступны простым монахам. Шли годы. Всякий час Тундуп помнил, зачем он в Тибете. Он приехал стать ученым, чтобы вернуться в родной улус и лечить людей от болезней, лености и невежества. И подумал он так: если увезет он к себе на Чикой «Ганжур», то все науки и секреты Тибета будут всегда у него. Но похитить «Ганжур» все равно, что с неба похитить солнце. Того, кто возьмет хоть один листок, стражники монастыря без суда зашивали в коровью шкуру и с обрыва бросали в пропасть. Но сын Балги ничего не боялся. И у него было много друзей.

Самым лучшим другом Тундупа был тибетец Сонам. Он работал в мастерской, где переписывались святые книги. Там же хранились деревянные доски, на которых давным-давно ученые монахи вырезали слова мудрости. С этих досок, с высшего повеления Далай-ламы, печатали «Ганжур». Сонам был под стать Тундупу, ничего не боялся. Сонам сказал, что по ночам тайно  будет делать оттиски с древних досок. Под половицами мастерской друзья выкопали тайник и туда складывали листы книг. Но листов в «Ганжуре» все равно, что звезд на небе. Как вынести их из монастыря, из Лхасы? С таким большим грузом Тундупу не выйти даже без груза, это сделать было почти невозможно.

Полгода оставалось печатать листы, когда Тундупа схватили стражники. Избили его плетьми и бросили на дно сырой каменной темницы. Он подумал, что нашли их тайник и все раскрыто. Но вдруг Тундуп узнает, что не за «Ганжур», а совсем за другое его хотят покарать. Кто-то донес, что много лет назад бурят из России обманул жрецов, выдав себя за тибетца, а теперь собрался бежать в Россию. А обман у буддистов тоже немалый грех! Силы Тундупа удвоились. Дело Сонама осталось в тайне - это главное.

Посмотреть на казнь пришли ламы самых высоких рангов. И дали они Тундупу последнее слово. И сказал Тундуп много слов, и эти слова были острее бритвы. Он говорил о грехе убивать. Свою речь он подтвердил словами древних, читая из мудрых книг наизусть целые главы. Вспомнил слова Цзонхавы, сказал, что «буддист не может убить даже вошь, если эта вошь кусает тебя».

Никто из лам ничего не смог сказать против Тундупа. Ламы решили, что в него вселился «дух Будды». Они не стали его убивать, а доложили о нем Далай-ламе. Человек-бурхан заинтересовался Тундупом и пригласил его для беседы во дворец Поталу*. Сначала Тундуп пал ниц у ног Далай-ламы. Ответы его были короткие, но острые, и они залетали в самое сердце «ясноликого».  Человек-бурхан и сын Балги провели в неторопливой беседе весь день. После этой беседы не только оставили Тундупа в живых, но за его ученость и ум воздали почести и возвели в чин доромбы*. На белом коне вернулся он в Сэру.      

Тибетец Сонам остался верен тангригу - клятве, которую они дали друг другу, и по ночам продолжал печатать листы. Сонам ничего не боялся - ни Будды, ни Далай-ламы, ни самой смерти. Он тоже хотел бежать из монастыря. Через год в обещанный срок весь «Ганжур» был отпечатан. Наступил новый век, и трудные времена настали для Тибета: англичане осадили Лхасу. Многие тибетцы, монахи, ламы бежали в Китай и Монголию. Сам Далай-лама переехал на время в Ургу. Под шум войны удалось Тундупу и Сонаму вынести листы из монастыря и вывезти их на лошадях из Тибета в Монголию.



Возвращение на родину

После двадцати лет на чужбине Тундуп Балгоев не встретил на родной земле ни отца, ни матери, ни ламы - своего учителя.  Среди жителей улусов Шаргольджина, Тулхутуя и Дунда-Шаргольджина собрали немного серебра, нашли коней, и Тундуп со стариками поехал в Ургу. Там тайно ночью вывезли они на подводах все 108 томов «Ганжура». Отдал Тундуп все серебро Сонаму и помощникам его, и простились друзья навсегда. Так появился на берегах Чикоя свой «Ганжур». Чтобы лучше замаскировать груз, Сонам послал книги без оберток и досок. Одни только листы. И каждый двор в улусе покупал отрез шелка на обертку, и люди сами строгали доски. О доставке книг древности узнали ламы в Агинске, Иволге, Кяхте, Цонголе. В переводе на золото это было несметное сокровище. Ламы знали, что листы эти с дерева самого Будды. Все ламы Бурятии и Забайкалья навострились завладеть этими книгами.



Состязания за книгу

Верховный лама Бурятии вынес такое решение: через год на Чикое на празднике Тахилган будет проведено три состязания. Первое состязание - скачки. Второе - борьба. Третье - ученый диспут. Если шаргольджинцы проиграют хоть одно состязание, отдадут их «Ганжур» в один из больших дацанов.

Год готовились жители улусов к состязаниям. Пришлось Тундупу Балгоеву собирать деньги и ехать в Китай за скакуном. Великолепного пегого рысака привел он! Лучший наездник Чикоя занимался с ним. Но как было выиграть второе состязание? В семье кузнеца Бадмы нашли они своего представителя. Молодым и сильным был тогда Санжи. Год он ничего не делал, а только готовился к поединку. Поднимал и таскал камни, по лесам и горам бегал. Люди шутили: «Хочет с медведем побороться». А он по горам бегал, чтобы ноги окрепли, по лесам между деревьями, чтобы ловкость развить. У многих парней и молодых мужчин болели кости после того, как проверял Санжи на них свою силу.  В первый день прошло первое состязание. Хороши были скакуны у гостей, но где им было угнаться за пегим? Даже хвоста его не разглядели они в пыли.

На другой день пришла очередь борцам мериться силою. Десять лучших богатырей Аги, Уды и Онона противостояло Санжи Бадмаеву, но он всех победил.  На последнее, третье состязание вышел один Тундуп Балгоев. Не было больше ученых людей среди шаргольджинцев. Двести лам из самых больших дацанов Бурятии и Забайкалья говорили с ним. Не знаю, открыл ли он у себя «третий глаз», но никто из этих лам не мог поспорить с ним. Люди заслушались его речью, и было слышно, как ветер гуляет по степи. Семь дней и семь ночей длился праздник. «Ганжур» остался на Чикое. И стал Санжи хранителем этих книг.

Годы репрессий

Прошла революция в царском городе Петрограде, и эхо её докатилось до берегов Чикоя. Много крови пролилось тогда - кровавой дорогой пошел народ к лучшей жизни. Стали уничтожать дацаны, лам расстреливали и в тюрьмы сажали, надсмехались над святынями. И спор между дацанами за «Ганжур» показался людям детской забавой. В тридцатых годах, перед большой войной, вошел в улус отряд красноармейцев с молодым комиссаром-бурятом во главе. Люди сразу же почувствовали недоброе. Окружил отряд дом Тундупа Балгоева и дуган, возле которого он жил. Вывели они доромбу на улицу и под стволами винтовок приказали открыть помещение, где хранились книги. Но отказался доромба. Тогда сбили красноармейцы замки с дверей и вытащили книги на улицу. Комиссар долго говорил людям об их невежестве, о новом времени и о новой жизни. Сильно ругал лам и их книги и велел разжечь во дворе костер. Саблями разрубали красноармейцы свитки и бросали в огонь. До ночи полыхал костер. До ночи вокруг костра народ стоял молча. У многих были слезы, но никто не смел противиться вооруженным людям. А Тундупа Балгоева избили, посадили на телегу и увезли неизвестно куда.

Через три года пришла в улус весть, что жив доромба. В дальневосточном краю сидел он в тамошних лагерях. Откуда слухи взялись, не знаю, но говорили, что сильно уважают там старика за его знания, за его умение лечить и принести облегчение людям. Сразу после войны вернулся доромба в родной улус. Искал он Санжи Бадмаева, но не нашел - за тысячи километров от родины воевал Санжи, а когда вернулся, уже похоронили доромбу.



Послесловие

    Старик замолчал. Я предложил ему сходить в магазин и капнуть за память доромбы. Старый отшельник ничего не ответил, но его молчание означало согласие. После третьей рюмки старик, этот бывший богатырь Санжи, который походил теперь скорее на древнего духа леса, чем на человека, вдруг словно очнулся от оцепенения. Лицо его приобрело торжественное выражение.

-  Пойдем, - громко сказал он.

Мы вышли из его дома на окраине Бурсомона и прошли к развалившемуся овину со сгнившим крыльцом и продавленной крышей, стоявшему во дворе. Дед Санжи, бренча ключами, открыл скрипучую дверь, и мы вошли внутрь. В избушке не было окон, и из темноты, пугая, скалились звериные морды. Это были чучела медведя и леопарда. С алтаря свирепо смотрел, сидя на оскаленном чудовище, медный бурхан и кротко улыбалась глиняная богиня.    

Старик стал доставать из-под слоя пыли древние книги, сделав мне знак, чтобы я выносил их на улицу. Обертка у книг была разных цветов: оранжевая, синяя, зеленая, красная, пурпурная, бордовая, желтая. Отрезы шёлка тоже были разные - старинных русских мануфактур, китайских фабрик и даже ткачей из Индии, что распознавалось по рисунку орнаментов. Были тут куски далембы и даже простого ситца. Доски для книг строгали тоже разные руки из различных пород дерева. На некоторых досках строгавшие оставляли надписи: «Я, Сандан Луддупов, принес этот шелк на обертку «Ганжура»…

- Но ведь это «Ганжур»? - удивленно спросил я у старика.

- Да, - ответил старик.

- Как же он сохранился?

-   Небо одарило Тундупа Балгоева мудростью. А к старости она еще более окрепла в нем. Слышал доромба, что разоряет новая власть дацаны и не чтит лам, и знал, что когда-нибудь дойдет очередь и до нас. Много дней до прихода красноармейцев точили мы доски и собирали старый шелк и бумагу, и доромба писал на ней что-нибудь по-тибетски. Эти надписи мы заворачивали в шелка и складывали в старом дугане. Разве знал кто-нибудь из красноармейцев по-тибетски? Разве видел кто-нибудь из них настоящий «Ганжур»? Покидали они в костер наши свитки с надписями, а настоящий «Ганжур» мы вывезли в лес задолго до этого. Надеюсь, что теперь сбудется мечта Тундупа Балгоева и станет наш народ счастливым, а наша земля процветающей.

На этом заканчивается история, рассказанная бывшим богатырем, дедом Санжи. Ровно через год я узнал, что старик умер. Где сейчас находится «Ганжур» Тундупа Балгоева, мне еще неизвестно, писал Андрей Мухраев.

Жители этого села рассказывают, что и в советские годы не дали вывезти ученым «Ганжур» в Ленинград. Когда жителей  вызвали в райком партии, вместо «Ганжура» на стол они положили партбилеты. И только после этого попытки со стороны начальства забрать писание закончились. Именно в этом историческом селе родился пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев. Он возродил народные состязания, профинансировал  строительство зданий и покупку дойных кобыл и породистых овец... Шергольджинцы рассказывают, что Хамбо лама привез бурятских низкорослых коней из Монголии и  строит мини-заводик по выделыванию шкур. Там будут заниматься выделкой и пошивом изделий – жилеток. Еще на основе этого завода кумыс будут взбивать.

Также Хамбо лама привез в Бурсомон калмыцких коров, герефордовского быка на смену калмыцкому; из овец, которые быстро расплодились, по пять ягнят раздал пяти семьям.

Фото russianstock.ru

Автор: Андрей Ян