Приветствую вас, друзья!
Сегодня на первое – Захар Прилепин, в качестве изысканной закуски – Эрик-Эммануэль Шмитт, перцем приправит Джон Фанте и напоследок утолит читательский голод бесподобный Жозе Сарамаго.
Пожалуй, начну я с последней прочитанной книги. Вот бывает так, что берёшься за, казалось бы, заведомо «не свою книгу» и не «своего автора» только затем, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, окунувшись в иной мир:и близкий и в то же время далёкий, не всегда понятный и тем притягательный. А потом вдруг понимаешь, что недаром автора чествуют и поют его творениям пышные дифирамбы. Так случилось с романом «Санькя» Захара Прилепина.
Когда-то давно я начинала читать его «Патологии», но книга показалась мне слишком уж тяжёлой для восприятия, жестокой по сути своей, в общем, чересчур реальной. История России вообще утопает в крови, но то, что творится сейчас – жутко вдвойне, потому что страшно за дочь, страшно жить, зная, что твой маленький уютный мирок может превратиться в пыль в одночасье.
И как не старайся избежать новостей из разряда «кошмары нашего городка», они, так или иначе, проникают в сознание, разбивая вдребезги пресловутые розовые очки и окутывая безнадёгой и отчаянием так старательно выстроенные воздушные замки.
Тогда, бросив на полпути «Патологии» я решила, что уже вряд ли возьмусь снова за прозу Прилепина, но недавно, в перерывах на обед, я прочитала сборник его рассказов «Восьмёрка». Смутно памятуя о первом впечатлении, читала я с некоторой долей предубеждения. Как такового разочарования или наоборот бурных восторгов не было – книга прошла ровно.
Так вот, роман «Санькя» мне понравился. Думаю, эта книга способна пробудить глубоко запрятанную тоску по утраченному величию России. Захар Прилепин пишет жёстко, остро, по-мужски. Его герои – творцы современной истории, не страшащиеся погибнуть за пусть бессмысленную и беспощадную, но идею, и они идут на выдуманные баррикады, вооружившись помидорами, но придёт день, когда их начнут жестоко уничтожать за никому ненужный патриотизм. И тогда они возьмут в руки оружие, нагромоздят и натворят самые настоящие баррикады.
Суховатый, рубленный слог, приправленный ненормативной лексикой и местами неожиданно одухотворённый и лиричный, оказался вполне удобоваримым и бьющим наотмашь. Мне показалось, что автор стал душевнее, что ли, проще, но признаться честно, про себя я отметила, что с удовольствием перечитала бы любимые рассказы и повести на самые безрадостные случаи в моей жизни: «Белое безмолвие» Джека Лондона, короткую прозу Василия Шукшина и Сергея Довлатова или «Голубую книгу» Михаила Зощенко. Они всегда спасают меня: Джек Лондон возрождает жажду жизни, Шукшин хорош, когда хочется простоты и ясности, а Зощенкои Довлатов просто поднимают настроение, когда грустно.
К слову сказать, до Прилепина, также в обеденные перерывы, я «проглотила» словно выточенный из слоновой кости, без лишней наносной мишуры, любовно отшлифованный сборник новелл«Концерт «Памяти ангела». Уверяю, с первого взгляда, с первого вздоха Эрик-Эммануэль Шмитт – настоящий мастер слова! А каково послевкусие!
Я определённо продолжу знакомство с его произведениями, потому что абсолютно согласна с автором в том, что «новелла даёт писателю эту власть –власть управлять временем, создавать драму ожидания, неожиданности,дёргать за ниточки чувства и интеллекта, а затем внезапно опустить занавес» ©.
И та самая фраза, отражающая смысл нашего с вами любимого занятия, также найдена мной у Шмитта: «Вольтер говорил, что лучшие книги – это те, что наполовину созданы воображением читателя».
Не скажешь этого о романе Джона Фанте «Спроси у пыли». Вот вроде бы интересно было читать, но ощущение осталось такое, что слишком уж откровенно и с неким налётом эксгибиционизма автор препарирует своих героев. Так, что и додумать нечего. Кстати, по книге есть фильм: в роли молодого и мнящего себя гениальным писателем Артуро Бандини – Колин Фаррелл, в роли мексиканки Камиллы Лопес – Сальма Хайек.
Кино я как-то раз смотрела фрагментами, но уже после прочтения стало ясно, что, как водится, книга имеет мало общего с экранизацией. В романе центром всего повествования выступает бедолага Артуро, а Камилла играет второстепенную роль, в фильме же Сальма Хайек едва ли не ключевой персонаж. Между прочим, финал тоже совсем другой. Тем, кому нравятся страсти и безумства во имя любви и прочие наглядные подтверждения чувств, наверное, лучше увидеть фильм, а тем, кто любит терзания-метания в слове печатном стоит прочитать книгу.
Вообще-то мне не очень импонируют литературные lovestory, но иногда бывает даже нужно, дабы разнообразить те самые воздушные ли или из песка замки.По вечерам я обычно читаю книги, от которых невозможно оторваться, которые увлекают и не отпускают, пока в глазах не зарябит и усталость не смежит веки против воли, даже если завтра надо просыпаться в семь утра.
Разумеется,как истинная сова, до обеда я торможу и на ходу засыпаю, вяло стуча по клавиатуре, но после начинаю гиперактивничать и проворачиваю тот объём работы, который можно было бы планомерно выполнить в течение всего дня.
Именно таким писателем, от книг которого невозможно оторваться, по-моему, является недавно почивший патриарх португальской и вообще мировой литературы Жозе Сарамаго. Его книги наводят на размышления. Читать Сарамаго надо по одной, максимум по две книги в год, иначе рискуешь утонуть в бездне сентенций и оригинальных взглядов на вполне привычные вещи.
Не подумайте, что я перечитала всё литературное наследие Сарамаго. Всего-то «Евангелие от Иисуса», «Перебои в смерти» и вот сейчас последнюю неоконченную книгу «Каин». Между прочим, сдаётся мне, именно из-за того, что автор не успел завершить работу над романом, он несколько отличается по стилю от того, что я читала ранее. Быть может, «Каин» ещё разросся бы до полновесного романа, отяжелев от характерного для писателя потока мыслей, нанизанных на канву повествования.
«Перебои в смерти» я читала уже как читатель, подготовленный к своеобразной манере письма Сарамаго. «Евангелие от Иисуса» в своё время меня поразило своей смелостью и необычностью. Я даже после прочитала книгу «Евангелие от Сына Божия» Нормана Мейлера, но, увы, последняя меня не сразила наповал. Безусловно, книга достойна прочтения, но, я бы сказала,что вовсе не обязательно иметь её в своём багаже.
Библейские истории, где полным-полно жестоких событий и кровосмешения, где обыденным и будто бы справедливым явлением считается геноцид, – почва благодатная равно как для писателей верующих, стремящихся оправдать деяния бога, так и атеистов и агностиков, жадных до истины.
К примеру, Стивена Хокинга, пытающегося с помощью науки понять высший замысел, по-моему, воспринимать с этой точки зрения тяжеловато. Другое дело, что читать гораздо интереснее как раз атеистов, потому что ближе-то здоровая ирония и чувство юмора, взгляд с другого ракурса и попытки не разоблачить, но понять этот самый высший замысел.
Известный провокатор Жозе Сарамаго – рассказчик необычный. Так и мерещится активно жестикулирующий, свистящий и шипящий португальский старец, который несколько монотонно и с высоты прожитых лет говорит о том, что волнует его. Не поучает, а именно рассказывает. Его истории далеко не притчи или лекции выжившего из ума и страдающего многословием старика, как мне однажды сказал один человек.
В своей прозе он сворачивает на непроторенные тропы, даже если тема банальна и затёрта. Что будет, если мы вдруг станем жить вечно? И если люди выдумали богов, то почему бы не выдумать вариации на эту тему?«Евангелие от Иисуса» и «Каина» разделяет двенадцать лет. И это чувствуется. Невозможно наверняка утверждать, но мне кажется, в свои 87 лет, уже чувствуя дыхание смерти, Сарамаго не случайно вновь бросил вызов – в этом возрасте уже можно творить свои парадоксы и спорить с творцом, даже если ты в него никогда не верил.
Будь Сарамаго художником, он стал бы, наверное, вторым Иеронимом Босхом.Его палитра была бы смесью всех страстей и тайных желаний людских, она бы воплощалась в муки и радости, в мистерию и реализм, в общем, во всё то, о чём надо не говорить, но прочувствовать. Второго Босха нам не надо, тем более что рождён был Сарамаго для служения слову и тем он замечателен.
В «Каине» писатель намеренно не выделяет имена собственные прописными буквами. Он всё также не заботится о том, чтобы оформлять разговоры героев в диалоги по всем правилам, но одно предложение уже не растягивается на пару страниц сплошного текста, а сотни мелких, привычных для его стиля, деталей он опускает, торопясь сказать главное.
Он ироничнее и беспристрастнее, чем когда бы то ни был:«Вот он, херувим твой с огненным мечом, стоит на карауле у райских врат, не какой-нибудь задрипанный ангелок пятого сорта, десятой категории, не имеющий ни веса, ни власти, но самый доподлинный и настоящий херувим, и как, по-твоему, станет он нарушать приказ господа, но на такой вот вразумляющий вопрос Ева ответила: Не знаю и не узнаю,пока не попробую» ©
Каин у Сарамаго – воплощение рода людского, он скорее жертва, чем грешник, поднявший руку на брата в порыве мести Всевышнему. Он изгнан, он скитается, всё дальше и дальше запутываясь в паутине времён:тут вам и Вавилон, и Содом,и Авраам, и Иов, и Моисей,и Иерихон, и Ноев ковчег, и далее по списку. Он становится свидетелем и участником почти всех библейских событий и вновь и вновь убеждается в жестокости ветхозаветного бога, который предстаёт перед читателем беспощадным безумцем, одержимым идеей создания нового, во всём ему покорного человечества.
«Господь наш, творец всего сущего, создатель неба и земли, – безнадёжный безумец. Да потому что только безумец, не ведающий, что творит, может признать за собой вину за гибель сотен тысяч людей и вести себя после этого так, словно ничего не случилось, а если это не безумие в самом точном смысле слова, то, значит, простое и чистое злодейство» ©
Каин дерзнул поднять мятеж, поначалу лишь усомнившись в справедливости, а затем, своими глазами увидев уничтожение Содома, прямо вопрошая: «А детей-то, детей-то за что?»
На все свои неудавшиеся эксперименты Бог отвечает: «… я наделён совестью столь гибкой и подвижной, что она неизменно соглашается со всем, что бы я ни делал».
Каин нашёл способ отомстить капризному Богу. Попав на Ноев ковчег, он по одному избавляется от семейства совсем не благочестивого Ноя, на которого возложена последняя надежда на возрождение иного, чистого помыслами человечества. Бог у Сарамаго не только злопамятный и кровожадный, но и слепой и недальновидный, поэтому герою удаётся победить его.
Сарамаго далеко не первый, кто сказал, что «…сатана – не более чем орудие господа, тот, кому поручается доводить до конца грязные дела, которые Господь не может подписать своим именем» ©.
Такая интерпретация библейских событий может повергнуть в шок человека верующего, мне же показалась довольно забавной и интересной альтернативой «опиуму для народа». Ветхозаветные истории доведены до абсурда, но история человечества, по-моему, вообще абсурдна по своей сути, не правда ли?
Банзанова Дина.
