- Вот же они! Три штуки! – кричит Сергей и резко тормозит.
Мы уже битый час разъезжаем по степи в надежде хоть одним глазком увидеть краснокнижных редких птиц – степных дроф.
- Где-где? – я и оператор тщетно вглядываемся в, казалось бы, безжизненную степь.
- Да вот же! – удивляется нашей невнимательности Сергей .
Через пятнадцать минут с помощью бинокля нам все же удается разглядеть редких птиц, которых называют маленькими страусами. Даже не верится, что такие необычные птицы облюбовали для гнездования наши бурятские степи.
Гуськом они чинно следуют друг за другом – ни дать, ни взять важные чиновники. Когда мы подъезжаем чуть ближе, осторожные дрофы вспархивают и улетают – человека они не любят и боятся. Мы невольно разеваем рты, увидев размах крыльев птиц – метра два.
- Ну красавцы же? – радостно и гордо спрашивает нас Сергей.
Как мы оказались в заказнике
Первое интервью с Сергеем Красиковым, старшим инспектором Алтачейского заказника, получилось скомканным. И вроде рассказывал Сергей Гурьянович об интересных вещах – о краснокнижных животных, обитающих в заказнике, о борьбе с браконьерами, но чувствовалось что-то не то. Чувствовал это, по всей видимости, и он. 
- А давайте я вас по заказнику прокачу. Дроф наших посмотрим, если получится, косуль, журавлей. Да и мне в привычной обстановке будет как-то сподручнее и привычнее, - предложил он спустя несколько дней.
Мы с радостью согласились. И совсем об этом не пожалели.
Родной лес
Сергей Красиков леса никогда не боялся. Родился он в селе Заган Мухоршибирского района, папа, страстный охотник, частенько брал сына на охоту, по ягоды-грибы. Родные так привыкли к тому, что ребенок чувствует себя в лесу как рыба в воде, что однажды бабушка отпустила четырехлетнего малыша по ягоды совсем одного. Уже тогда Сережа не понимал, как можно заблудиться в лесу или бояться лесных обитателей.
Папа учил сынишку не только обращаться с оружием и различать звериные следы, но и другим вещам – бережно относиться к природе, не ломать попусту веток, да и зверя не бить без острой нужды. И учил – уже не словами, а делом – что нельзя поступаться своими принципами, жить надо честно, с чистой совестью.
А еще сейчас Сергей Гурьянович с большой благодарностью вспоминает уроки Кирилла Кирилловича, главного охотоведа. Мужчина частенько водил ребятишек в лес, рассказывал, какие редкие животные здесь обитают, объяснял, почему на территории заказника охотиться нельзя.
Сергей сильно хотел поступить на охотоведа, подкрепить уже имеющиеся навыки теорией. Ближайший город, где существовала тогда эта специализация, - Иркутск.
- Химия меня подвела, - смущенно говорит Сергей Гурьянович. – Экзамен не сдал.
Пришлось идти в армию. После армии вернулся в родное село, и старый друг Кирилл Кириллович предложил: «Ну его, это образование, успеется еще. Оставайся-ка лучше у меня работать». И Сергей остался. Женился на однокласснице Гале, обзавелся ребятишками. А образование охотоведа все-таки получил, хоть и спустя много лет.
Ветряные мельницы
Алтачейский заказник много лет подряд передавали в ведомства разных служб. Финансирование, следовательно, тоже всегда было разное. Только в последние годы, когда заказник стал частью Байкальского заповедника, стало гораздо проще. Расширили штат инспекторов, оснастили их техникой. А раньше…
- Ездил на своей машине, крохотная зарплата большей частью уходила на бензин, - вспоминает Сергей. – И Галя тогда сколько раз предлагала: «Уходи ты оттуда! Руки у тебя золотые, на любую другую работу возьмут!».
Не ушел.
- Время было тяжелое, это да, - соглашается Красиков. – Ну а что, ушел бы я, кто на мое место пошел бы? Зверье бы все перебили и лес бы перепилили. Я как бы жил и работал, видя, что творится?
Но детишек все же кормить было нужно. Поэтому Сергей придумал «побочный» вид заработка – развел пчел. Мед давал хоть и маленькое, но ощутимое подспорье семейству. А глава семьи продолжал бороться с «ветряными мельницами».
- Браконьеров во все времена было много: и тогда, и сейчас, - рассказывает Сергей. – Раньше, когда в штате инспекторов было мало, просил друзей со мной на браконьеров ходить. Опасное все же это дело. Было многое: и погони, и ружьем угрожали. Да что сейчас про это рассказывать?
Угрозы
Когда Сергей Красиков решил бороться с «черными лесорубами» и нечистыми на руку предпринимателями, он даже не подозревал, в какую клоаку сунулся. Решив, что все должны действовать по букве закона, он перекрыл нехилый денежный поток многим бизнесменам. В адрес его и семьи стали поступать угрозы, которые вскоре перешли в действия – неизвестные ночью сожгли кордон и вышку, сорвали аншлаги. Потом подожгли лес – дескать, жалеешь свои деревья, вот тебе и результаты. Однако Красиков продолжал упорствовать.
- Обидно, что до многих из них достучаться невозможно, - вздыхает Сергей. - Один из них как-то заявил: «Ты занимаешься своими зверюшками, вот и занимайся дальше». Но наша работа – это ведь и лес, и реки, и другие водоемы. Да если и лес весь попилят, то и зверям жить будет негде.
Сергей помнит лес своего детства и юности. Помнит высоченные сосны, раскинувшие мохнатые лапы ели, шумящие из-за ветра лиственницы. Сейчас лес совсем другой. И те места, по которым он бегал подростком, сейчас – выжженные степи. Леса еще много, однако для того, чтобы и его дети, и внуки запомнили на всю жизнь радость от прогулки по весеннему лесу, нужно его защищать.
Работа егеря
Многие думают, что работа егеря заключается лишь в каких-то запрещающих мерах. Но и без этого работы у него навалом.
- Вот на эти солонцы приходят и дикие кабаны, и косули, и изюбры. Вот, видите, следы от языка косули, - показывает Сергей.
Каждый год егеря делают солонцы для диких животных. Высыпают по 50 кг на каждый (а всего таких солонцов больше 30 на весь заказник!), и после дождя сюда начинают приходить животные. Они выедают соленую землю до такой степени, что образуется небольшая воронка.
А еще каждый год инспекторы засеивают огромные поля для зимней подкормки диких копытных. Устанавливают больше трехсот скворечников. Все это необходимо для того, чтобы увеличивать популяцию животных.
- Приятно, когда проезжающие мимо территории нашего заказника люди удивляются: то косулю с косуленком увидят, то журавлей, коленца выделывающих, то тарбаган из норки вынырнет, - улыбается Сергей.
Животных в нашей поездке мы, к сожалению, увидели немного – время выбрали неподходящее, дневное. Но следы их видны везде: вот пробегала пара волков, вот проскакала косуля. Кстати, у Сергея год жил малыш косули, маму которого убили охотники. Взрастив питомца, он отдал его в Этнографический музей – выпустить на свободу привязанного к людям и ласкового зверя значило бы подписать ему приговор.
Мы приезжаем на озеро, поражающее своей нетронутой и первозданной красотой. Множество краснокнижных турпанов, журавли, обычные уточки…
- Когда-то на это озеро приезжали отдыхать люди. Озеро было дико загажено. Бутылки, пакеты, другой мусор… Мы пытались проводить беседы с отдыхающими, но все без толку. Добро бы просто люди отдыхали, вообще бы никаких претензий не было. Мусор мало того, что не убирали, так привозили новый. Пришлось подключать полицию. Мусор мы убирали сами, вывезли несколько тонн, - рассказывает Красиков.
Семья и работа
За время работы инспектором было многое. Были люди, которые набивались в друзья для того, чтобы была возможность поохотиться в заказнике («Значит, и не друзья это были», - вздыхает Сергей). Иногда он ловил за браконьерством знакомых, которые обижались, что принципиальный Красиков не делает для них исключений.
Были те, кто устраивался на работу к Сергею инспектором для того, чтобы безнаказанно охотиться самому… Но все эти негативные моменты перекрывает радость от работы, от случайных встреч с обитателями заказника.
Любимая жена, увлекательная работа, два сына и лапочка-дочка. В заказнике же, кстати, трудится и сын Красикова, который пошел по стопам отца. В последнее время оба инспектора страшно увлеклись фотографией. В их архиве несколько тысяч забавных и говорящих снимков. Здесь и белки, и зайцы, и изюбры, и другие жители заказника.
И, конечно же, дрофа. В этом году в степи поселилось семь пар птиц. Зимуют они в Монголии, а токовать и гнездиться неизменно прилетают обратно. С каждым годом в Бурятию прилетает все больше пар. Разглядеть их вблизи сложно – дрофы очень осторожные и пугливые птицы.
Уже на обратном пути в город Сергей тормозит машину и обращает наше внимание на пару журавлей, которые стоят буквально в пяти метрах от дороги. Постояв и дав полюбоваться собой, грациозные птицы деланно неторопливо, слегка пригибая длинную шею («Значит, вероятно, с птенцами, их из-за травы не видно», - объясняет инспектор), удаляются.
- Может быть, когда-нибудь и дрофы будут также подпускать к себе людей, - мечтает Красиков. – Размножатся здесь, перестанут бояться людей… А вдруг? 
Фото из архива семьи Красиковых.
