Тибетское правительство выбрало политику срединного пути

В 2011 году «Информ Полис» писал о Лобзанг Сенге, тибетском премьер-министре, который принял светское правление у Далай-ламы. В этом году ко дню его второй инаугурации мы публикуем эксклюзивное интервью с Лобзанг Сенге для российских журналистов

 – Каким образом произошло разделение полномочий религиозного и светского правительства? Была какая-то особая церемония передачи власти? Что осталось в руках Далай-ламы, а что перешло к Вам?

– В марте 2011 года Далай-лама выступил с официальным обращением к тибетскому народу и объявил, что передает всю политическую власть избранному лидеру. Я был крайне удивлен, многие тибетцы были удивлены, мы были озадачены. 20 марта 2011 года состоялся последний тур выборов, и меня избрали премьер-министром. 8 августа 2011 прошла инаугурация, где я произнес клятвы. Далай-лама благословил меня. В тот день он сказал: «Сегодня я выполнил одну из своих главных задач».

Дело в том, что больше 50 лет Далай-лама усердно работал, чтобы ввести систему демократии в жизнь всех тибетцев. И именно 8 августа он почувствовал, что его задача наконец выполнена. Он сказал, что, когда был молодым, сикьёнг Тара Ринпоче передал ему в Тибете полную политическую власть, а сегодня он также передает её демократическому лидеру. И сегодня исторический момент, потому что разделились два направления власти: политической и религиозной.

Раньше обе формы власти были в зоне ответственности Далай-лам. То есть теперь Далай-лама является духовным лидером тибетского народа, а я – политическим. Раньше моя должность называлась калон-трипа – каги-лонпо, т.е. тот, кто исполняет указы, т.е. кто-то стоял выше меня и давал задачи для исполнения.

 Теперь я назначен парламентом на должность сикьёнг, то есть теперь я являюсь высшей политической инстанцией. Сейчас тибетский парламент изменил мой титул на сикьёнг. Сикьёнг означает «политический лидер». Теперь исполнение политических и административных задач стало моей инстанцией. Таким образом, религиозная и политическая власть изменились, полномочия по политическим и административным вопросам были переданы избранному лидеру и тибетцы приняли это как новую систему.

– Правильно ли мы понимаем, что после смены титула с калон на сикьёнг Ваша политическая значимость возросла и Вы несете большую ответственность за тибетскую нацию?

 – Калон-трипа - это тот, кто принимает решения, а сикьёнг означает должностное лицо, обладающее полномочиями для решения всех политических и административных вопросов, у него больше ответственности.



– Расскажите о политике срединного пути?

 – Я пришел к выборам со своей платформой срединного пути – стремление к подлинной автономии. В рамках конституции Китая мы не нарушаем суверенитета и территориальной целостности Китая, это означает, что тибетцы желают оставаться в пределах КНР. Это политика тибетской администрации, которую принял тибетский парламент.

Она называется «срединный путь», которая означает, что мы не хотим жить под давлением и в оккупации, но и не стремимся к отделению от Китая и желаем оставаться в рамках КНР, в то же время сохраняя тибетскую культуру, язык, право решать административные вопросы, вопросы охраны окружающей среды. Вот как мы объясняем политику срединного пути.



 – Сейчас мы много говорили о ваших политических достижениях. Я хотела бы задать вопрос о спортивных достижениях. Поедут ли тибетские спортсмены на Олимпиаду в Сочи? Мы были бы очень рады их видеть.

– Я фанат спорта, с удовольствием смотрю соревнования по баскетболу, американскому футболу, бейсболу. Я играю в бадминтон, в школе играл в настольный теннис, волейбол. Что касается участия тибетских спортсменов в Олимпиаде, возможно, будет сложно. Считается, что участие в Олимпийских играх свободное, туда приглашались спортсмены из 180 стран, например, из Тайваня и других стран, которые не являются членами ООН.

Относительно тибетцев, похоже, китайское правительство не даст разрешение на участие в Олимпийских играх, хотя во время Олимпийских игр в Пекине Международный олимпийский комитет высказал надежду, что после этой Олимпиады политика в Китае станет более либеральной, будет больше свободы. Однако после Олимпиады в Китае ситуация в Китае в целом, особенно в Тибете, ухудшилась. Несмотря на обещания, ничего в Китае не изменилось. Однако мы все же надеемся на изменения.

И я надеюсь, что когда-нибудь и тибетские спортсмены смогут принять участие в Олимпийских играх. Мы рады, что тибетская женщина-кочевница принимала участие в Олимпиаде в Лондоне и завоевала бронзовые медали. Это честь для тибетского народа.

– Вы планируете визит в Россию?

– Мне бы очень хотелось поехать в Россию. Я читал очень много исторических книг и о царской России, и о современной. Я знаю, что Россия и Тибет связаны исторически. У них были тесные отношения, особенно во времена Далай-ламы XIII. Этот загадочный монах Доржиев из Бурятии учился в Тибете, потом вернулся в Россию и установил связь между Тибетом и правящей элитой. Я бы очень хотел побывать в Российской Федерации, посетить некоторые места, которые меня интересуют. Не знаю, получится или нет. Всё в руках российского правительства. Посмотрим.



– Какие русские имена Вы можете вспомнить? Какие-либо имена, личности в России, которые известны Вам, как-то повлияли на Вас?

– Я видел некоторые материалы и читал документы о царе, его семье, о гибели царской семьи, о том, что его младшая дочь, принцесса, якобы выжила. Существует множество интерпретаций этого. Это все как-то покрыто тайной. Читал о том, что у вас есть подземный туннель из Москвы в другой город… да, в Санкт-Петербург… Кроме того, читал мемуары одного из ваших авторов-диссидентов… Его фамилия Сахаров.

Я читал о Ленине, Брежневе и других лидерах России, очень известных. О том, как формировалась идеология, как устанавливала свою власть коммунистическая партия и правила почти 73 года… Это самое длительное правление одной партии в мире, Коммунистической партии Советского Союза. И как, по мнению Ленина, надо решать национальный вопрос во время создания Советского Союза.

Интересно, что в вашей стране русское население было в меньшинстве, большинство жили в других республиках, и вот эти республики, федерации и меньшинства объединились и образовали единую нацию - Советский Союз. Совсем другая ситуация в Китае. Исконно китайское население составляет 92% и только 8% - меньшинство. А в России практически наоборот. Поэтому республики в России имели больше автономии, чем сегодня в Китае. И когда развалился Советский Союз, все республики смогли сохранить свою идентичность, осуществить свои права.

Мне известно о перемещении русских в другие республики, например, в Украине много русских; а также о выселении многих меньшинств в Сибирь… То есть я немного знаком с историей России. Например, как формировалась коммунистическая идеология, как она претворялась в жизнь. Если взять одно из определений коммунизма, то в какой-то степени он реализовался, по крайней мере, в отношении меньшинств, по сравнению с Китаем, где он не реализовался и где до сих пор существует множество проблем. То есть я кое-что знаю из истории России…

– Расскажите, пожалуйста, о себе?

 – О себе?

– Да, о семье, о Вашем образовании…

 – Я вырос, как и мой отец, в Тибете. Он был монахом. Моей матери было 17 лет, когда она покинула Тибет. После того как мы потеряли Тибет, монастырь моего отца в 1956 году попал под бомбежку, и отец переехал в Лхасу, столицу Тибета. Затем перебрался в Индию, где мои родители и встретились. Я родился в очень маленькой деревне, расположенной между Дарджилингом и Сикимом.

Сейчас многие тибетцы знают мою биографию. Это была очень и очень маленькая деревня, у нас было две коровы, всего один акр земли, я проводил свои зимние каникулы в лесах, косил траву, пас коров. Затем поступил в школу, окончил высшую школу, поступил в Делийский университет, где получил степень бакалавра права. После уехал учиться в Гарвардскую юридическую школу, где получил степень магистра права, затем докторскую степень, стал младшим, а затем страшим научным сотрудником.

До отъезда в Гарвард я был лидером молодежной организации в университете Дели, принимал участие в митингах, демонстрациях. Затем, после переезда в Гарвард, где я провел 16 лет, занимался наукой, в то же время был также политически активен. После получения докторской степени в 2004 году меня назначили старшим научным сотрудником, и я остался в Гарварде, где проработал семь лет. В 2011 году тибетцы избрали меня, и я покинул Америку, Гарвард, мою работу, и приехал в Дхарамсалу, чтобы служить тибетскому народу.

У меня есть жена, мы знаем друг друга около 25 лет. Мы встретились в 1987 году. У нас дочь, она маленькая, ходит в детский сад. Они до сих пор находятся в Америке, в Бостоне. Приезжают ко мне летом. Вот такая моя история.



– Сейчас в России люди испытывают очень большой интерес к буддизму, тибетской медицине и Тибету.

 – Тибет, как и Россия, имеет древнюю историю. Но, возможно, немногие в России знают об истинном положении дел в Тибете. Все, что происходило в России, влияло на Китай, а это, в свою очередь, на Тибет. Коммунизм пришел в Россию, из России - в Китай, а затем распространился и на Тибет. Многие люди в России интересуются тибетским буддизмом, тибетской медициной, тибетской культурой, и это приятно, это положительный момент и мы этот интерес высоко ценим.

Однако в конечном итоге тибетский буддизм, тибетская медицина и тибетская культура могут сохраниться только в Тибете. Вы можете иметь представление о тибетском буддизме, можете встречаться с тибетскими учителями, которые к вам приезжают, можете пользоваться тибетской медициной, знакомиться с тибетской культурой, но если вы действительно хотите, чтобы это все сохранилось в форме цивилизации, это может произойти только на земле Тибета. Почему люди так интересуются тибетским буддизмом? Не потому, что существуют тибетские центры в России или Индии, а потому, что он исходит из Тибета. Почему вы интересуетесь тибетской медициной?

Не потому, что вы можете приобрести растения в России или с гор Индии, а потому, что они из Тибета. То есть вы немного знаете о Тибете и тибетском народе, однако тибетский буддизм, тибетская медицина, тибетская культура находятся под угрозой исчезновения. В настоящее время под угрозой находится и сам Тибет – наша родина, наш народ и наша идентичность. Мы выступаем за ненасилие, за демократию - два принципа, которые не имеют компромисса. Я был избран демократическим путем и я сторонник ненасилия. Поэтому нам необходима поддержка народа России, как и всех людей в мире, понимающих, что Тибет имеет древнюю цивилизацию, которую необходимо сохранить.

Тибетский вопрос является в значительной степени буддийским аспектом и культурным аспектом, однако существует и политический аспект, который также играет важную роль в сохранении тибетской цивилизации. Тибетская цивилизация - одна из самых древних цивилизаций в мире, так же как и тибетская медицина. Однако невозможно сохранить её, находясь долгое время в изгнании. Мы уже видели, как исчезли некоторые цивилизации мира. Поэтому у нас есть музеи, где мы сохраняем наши реликвии.

 Мы не хотим стать музеем мира, мы хотим быть живой цивилизацией, живыми людьми. Я надеюсь, что люди в России заинтересуются и другими аспектами тибетского вопроса, которые являются жизненно важными, включая политические и социальные аспекты, и, в частности, настоящей оккупацией Тибета и трагедией Тибета.

– На улицах Дхарамсалы, около храма Далай-ламы, мы видели множество плакатов с лицами тибетцев, совершивших самосожжение. Что это такое?

– Да, к сожалению, 95 тибетцев совершили акты самосожжения. Большинство из них погибли, судьба других неизвестна. Это явление отражает страдания тибетцев в Тибете. Жизнь - самое дорогое у человека, и, стоя перед любым выбором, каждый из нас выберет жизнь, а не смерть. Однако тибетцы умирают добровольно, чтобы сказать всему миру о своих страданиях, надеясь, что международное сообщество их услышит и поможет реализовать их чаяния - возвращение Его Святейшества Далай-ламы в Тибет и свобода тибетцев.

Что касается тибетской администрации, то я неоднократно говорил и на тибетском, и на индийском, и на английском языках, что мы не приветствуем крайние меры тибетцев, мы против самосожжений, никто не хотел бы видеть, как кто-то умирает подобным образом. Однако самосожжения продолжаются до сих пор. Что мы можем сделать как буддисты или просто как люди? Мы можем проявить солидарность с тибетцами и поддержать их чаяния – возвращение Его Святейшества в Тибет и автономия.

Далай-лама давно не был в России, но ранее он несколько раз посещал Россию, встречался с людьми в Москве и других городах. Он путешествует по миру и встречается с миллионами людей, но существуют люди, которые не могут его увидеть. Даже за то, что у вас есть фото Далай-ламы, вы можете попасть в тюрьму. Но даже будучи под таким давлением, тибетцы говорят, что они, как и другие люди в мире, хотят видеть Далай-ламу, говорить с ним, слушать его. Они говорят, что, так как именно они являются тибетцами и что Далай-лама их лидер, именно они в первую очередь должны видеть и слышать Далай-ламу. Почему их лишают этого права?

Вот поэтому остро встает вопрос о реализации их чаяний – возвращение Его Святейшества Далай-ламы в Тибет и свобода тибетцев. Это их требование. Это печальная страница в истории Тибета. Когда произошел случай самосожжения в Тунисе, все международные СМИ и всё международное сообщество выразили свою поддержку. А в Тибете произошло около 100 случаев самосожжений. Но до сих пор реакция международного сообщества запаздывает. Это печально, но я надеюсь, что нас услышат.

Многие европейские парламенты (в Италии, во Франции, Европейский парламент) приняли резолюции по Тибету, Комиссия ООН по правам человека поднимала вопрос о Тибете, и это положительный знак. Нам необходимо положить конец давлению в Тибете. Мы надеемся, что вопрос Тибета будет всё чаще подниматься и что наши русские друзья будут больше говорить о проблеме Тибета, тем самым поддерживая нас.

– Мы были у резиденции Его Святейшества Далай-ламы. Там усиленная охрана. Почему?

– Я считаю, что безопасность Его Святейшества крайне важна. И соблюдаются некоторые меры предосторожности. Далай-лама не очень любит, когда его охраняют, и поэтому его охране непросто рядом с ним. Сложно охранять человека, который любит людей, любит здороваться с людьми за руку, а охране приходится ограждать людей от него. Да, я думаю, что охрана Его Святейшества необходима. Во избежание инцидентов мы принимаем различные меры по обеспечению безопасности этого важного для нас человека

 - Что такое счастье для Вас?

– Что такое счастье для меня? Счастье имеет множество значений. Счастье в духовном смысле, в личном смысле, в общественном смысле, а также в политическом. В духовном понимании счастье – это доброта и сострадание. На личном уровне – пока вы делаете то, что хотите, вы счастливы. Хотя личное счастье ощущение временное…

В социальном смысле – счастье в труде на благо общества. Я много работаю, чтобы помочь своему народу в изгнании и в самом Тибете. Если мы будем честно работать, мы будем счастливы. В политическом смысле - когда счастлив твой народ, то и ты счастлив. Счастье, когда есть свобода. Для нас настоящее счастье в политическом понимании крайне сложно. С политической точки зрения я хочу достичь свободы внутри Тибета. Как только это случится, буду счастлив сам. Свобода, как воздух.

 Когда он есть, вы можете дышать и двигаться. Когда его нет, вы задыхаетесь. То есть для нас политическое счастье – это сложный вопрос. Я человек без своей страны и без своей свободы. И мы не будем счастливы, пока не обретем свободу. Духовно я счастливый человек. Я много работаю и ни о чем не жалею. И я удовлетворен жизнью. Я нахожусь рядом с Далай-ламой. В духовном смысле я счастлив, я делаю все, что в моих силах, я упорно работаю на благо тибетского народа. Но в целом я доволен, не буду говорить, что счастлив, но доволен. Я пользуюсь наследием прошлых поколений, учением Далай-ламы… Я вырос в общине беженцев, ходил в школу, учился в Гарварде и вернулся в Тибет. Сейчас я служу тибетскому народу, это большая честь для меня, привилегия и ответственность.



– Что вы уже изменили, будучи на своем посту, и что планируете изменить?

 – Любой на моем месте мог бы сказать: да, я многое сделал, многое изменил, многое переделал, я совершил великие дела. Я этого не могу сказать. Можно обещать много, но сделать немного. Это длинный путь, как сохранить нашу цивилизацию, сохранить нашу идентичность, сохранить нашу Родину. Что я могу сделать? Я должен отдавать как можно больше своих сил работе в этом направлении.

У меня плотный график, я путешествую по миру, встречаюсь со многими людьми. Отпуск у меня был всего один день (смеётся), в выходные я тоже работаю. Я стараюсь делать все, что могу, отдаю много сил делам общины, сотрудничаю с индийской администрацией. То есть у меня еще больше дел, которые мне предстоит сделать.

Автор: