Недаром республиканская премия лучшим СМИ носит имя Ярослава Гашека. Но наша республика может в свой юбилейный год с полным правом отметить 130-летие великого чешского писателя. Как писатель с мировым именем очутился в Бурятии?
С детства Гашек не мог усидеть на месте без того, чтобы не передразнить окружающих, подшутить над кем-нибудь, представить в карикатурном виде. Например, после гимназии подростком Ярослав немного поработал в аптеке. Ее хозяин продавал доверчивым сельчанам «чудесные» травы для скота. Ярослав пририсовал на рекламном плакате одной из коров очки и бороду. Коровка стала поразительно похожа на хозяина лавки. Понятно, что он не оценил юмор Гашека и выгнал.
Журналист-бродяга
Свои смешливые наблюдения будущий писатель быстро излагал на бумаге. И вскоре стал самым популярным и читаемым юмористом своего времени. При этом не скрывал, что пишет ради заработка. Смеялся над заумными рассуждениями о литературе. Вместо просиживания в кабинете предпочитал бродить по стране и общаться с простыми пастухами, цыганами, завсегдатаями пивнушек, нищими и бродягами. Вместе с ними журналист нанимался на поденные работы, ночевал в стогах сена, иногда и в полиции. Неудивительно, что он так хорошо узнал жизнь всей огромной Австро-Венгерской империи и даже соседних стран. Писал везде, где застанет вдохновение. В кафе спорил на то, что вставит любое имя, предложенное посетителями, в свежий рассказ и не нарушит логику повествования.
«В присутствии Хашека мрачным оставаться было невозможно. Он рассказывал, а мы, кругом стоящие, улыбались, смеялись, хохотали или просто ржали, надрываясь от смеха. Разговор Хашека — сплошной поток остроумнейших положений. Его стихией была, несомненно, журналистика, он метко и быстро формулировал — делал это внешне спокойно, чем еще более подчеркивал действенность его фраз», – вспоминал о Гашеке писатель Мате Залка.
Из войны в войну
Естественно, что такой неугомонный человек не мог не очутиться в центре политики. Свободному от всяких предрассудков Гашеку самое место было в среде анархистов. Доагитировался до того, что полиция считала его одним из самых опасных анархистов. Даже Первая мировая война, в которую Гашек попал солдатом австро-венгерской армии, не остудила его страсть к приключениям. Из лагеря для военнопленных он попадает в чехословацкие воинские части на Украине. Кто-то бежит от ужасов гражданской войны, а Ярослав, наоборот, вступает в 1918 году в Москве в Коммунистическую партию.
В составе 5-й армии, громившей Колчака, Гашек оказался в 1919 году в Уфе. Там неожиданно пригодился его журналистский опыт. Реввоенсовет решил издавать большую ежедневную красноармейскую газету. К концу похода в Иркутске Гашек руководил иностранным отделением политотдела 5-й армии, входил в Иркутский Совет рабочих и красноармейских депутатов. Фактически Ярослав курировал почти всех иностранцев, заброшенных войной в Сибирь. Это были военнопленные немцы, чехи и венгры, перебежчики из чехословацкого корпуса. Подходил Гашек на эту роль идеально: говорил по-русски, по-польски, по-немецки, по-венгерски. К тому же за время путешествий по Австро-Венгрии он хорошо изучил особенности характера каждого народа.
Штаб 5-й армии в Иркутске разместили в гостинице «Модерн» на Большой улице. Комиссар Гашек поселился неподалеку, в домике на берегу реки Ангары, где находился агитотдел. Когда большинство европейских военнопленных уехало, отдел Гашека переключился на пропаганду идей революции среди азиатских народов. Современники рассказывали, что в Уфе Гашек научился говорить и по-башкирски. В Иркутске любознательный журналист начал изучать китайский язык и собирался издавать газету для красноармейцев-китайцев. Ярослав даже написал заметку о работе среди китайских коммунистов и сообщил, что будет издавать для них еженедельник. Выступая на собрании китайских граждан Иркутска, Гашек, к восторгу слушателей, вворачивал китайские выражения.
«Гашек заведовал тогда подотделом нацменьшинств... Он руководил целым штабом инструкторов, организовывал собрания, писал листовки и издавал на разных языках газеты. Позднее в Иркутске к этому прибавилась еще газета на бурят-монгольском языке», – вспоминали современники.
Точнее, в 1920 году политотдел 5-й революционной армии начал выпускать на бурятском языке журнал «Уyр», что переводится как «Рассвет». Редактор Гашек материалы для журнала писал на русском языке. Затем их переводили на бурятский. Здесь Гашек хотел остаться навсегда, даже искал дом в Иркутске. Может, так и выпускал бы бурятскую прессу Гашек, если бы о таком уникуме не узнали чешские коммунисты в Москве. Они настоятельно просили земляка вернуться на родину.
«Если я поеду в Чехию, то не за тем, чтобы посмотреть на выметенные пражские улицы или убедиться, пишут ли еще газеты, будто я примазался к коммунизму. Я приеду туда для того, чтобы намылить шею всему прославленному чешскому правительству, и сделаю это с энергией, к которой привык за годы боев нашей 5-й армии, с сибирской реакцией покойного адмирала», – пообещал в ответ Гашек и в конце 1920 года вернулся в Прагу.
Здесь началась старая довоенная жизнь с неспешными посиделками в уютных пивных. Немного омрачило возвращение то, что его привлекли к суду за двоеженство. Дело в том, что Гашек в России женился, хотя в Праге оставил чешскую жену и сына. Со свойственным ему юмором Ярослав называл обеих жен «заблуждениями».
Зато благодаря возвращению писателя в Чехию появился знаменитый роман о Швейке. И здесь Гашек не смог обойтись без розыгрышей. Весной 1921 года в Праге появилась такие интригующие афиши: «Первая чешская книга, переведенная на мировые языки!», «Лучшая юмористически-сатирическая книга мировой литературы!», «Победа чешской книги за рубежом!», «Первый тираж 100 000 экземпляров!». «Одновременно с чешским изданием перевод книги на правах оригинала выходит во Франции, Англии, Америке», – обещали афиши.
Книгу, названную «революцией в чешской литературе», Гашек выпускал частями. Они печатались по мере готовности. Впервые о войне рассказывалось с таким веселым сарказмом. Гашек немного не дожил до новости о том, что возле Байкала родилась новая Советская республика. Писатель Гашек умер после продолжительной болезни 3 января 1923 года. Как это часто бывает после смерти творческих гениев, две вдовы начали судиться за гонорары от переизданий «Швейка». В годы немецкой оккупации «Швейка» издавать запретили.
Автор: Андрей Ян
Источник: Еженедельник "Информ Полис"
