- Владыка, наверное, этот вопрос вам задавали уже не раз. Объясните, чем архиепископ отличается от епископа?
- Чтобы было понятнее и проще, объясню так: представьте, что епископат - это генералитет. Есть офицеры младшие, среднего состава, а также высшего. Есть прапорщики, есть сержанты. Так же и у нас. Дьяконы - это прапорщики и сержанты. Священники - это офицеры среднего звена, а епископы - это генералы. У генералов тоже есть деление: самым младшим является генерал-майор, старше его генерал-лейтенант и самый старший генерал-полковник. То есть, иными словами, я был генералом-майором, а стал генералом-лейтенантом. И особенно ничего не меняется, при условии, что остаешься работать на этой же должности. Просто повысилось звание и все.
- А были ли до вас архиепископы на бурятской земле?
- В Бурятии был епископ священномученник Ефрем Селенгинский. Сначала он жил в Чите, а затем в селе Троицком, в монастыре. А архиепископов на этой территории не было.
Сейчас в нашем ближайшем окружении есть Владыка Читинский, который ранее управлял Бурятией. В прошлом году он также был возведен в чин архиепископа. Есть еще Иркутская область, но там создана митрополия, которой управляет митрополит.
- Не раз приходилось слышать мнение, что ваш новый чин лишь ступенька на карьерной лестнице. Не планируете ли покинуть Бурятию и уехать служить, например, на Запад?
- Честно говоря, я сам совершенно не ожидал, что стану архиепископом так рано. Для этого обычно приходится работать минимум десять лет. Например, в прошлом году возводили в сан архиепископа человека, который был епископом на протяжении 15 лет. И Владыка Евстафий был епископом 13 лет. А меня возвели в этот чин через девять лет. Я этого не ожидал.
Могу откровенно сказать, что в Бурятию я приехал на всю жизнь. Так ведь легче всего, когда едешь куда-то и настраиваешься служить там всю жизнь. И вообще вся моя семья такие домоседы: мой отец с 1959 года служит на одном месте и даже не думает куда-то переехать. Старший брат с 1977 года служит в одном селе. Оно, конечно, не захолустье, но считается достаточно отдаленным. Тем не менее он не планирует уезжать. Другой мой брат тоже служит в одном месте с 1978 года. И я ехал в Бурятию не для того, чтобы расти по карьерной лестнице. Я сюда приехал на всю жизнь.
Другое дело, как посчитает Священный Синод. Но если меня сейчас вдруг куда-то переведут, то я буду ощущать нечто вроде гештальта: состояния незавершенного дела. Ведь сейчас я начал строить собор, развивать епархиальную структуру и духовную жизнь. И если меня переведут, я буду чувствовать неудовлетворение. Надеюсь, что в Москве это понимают, потому что на этот счет мне уже задавали вопросы. Спрашивали, не надоело ли мне в Сибири. А я всегда говорил, что не просто не надоело, а очень нравится здесь.
Даже если бы я сделал в Бурятии все, главный аргумент в пользу того, чтобы остаться, - это природа и Байкал. По этим вещам я буду очень сильно скучать. К тому же я не раз говорил, что, несмотря на специфику нашего региона, люди тут в разы лучше, чем на Западе. Они неизбалованные, открытые. На Западе все сложнее.
- Сейчас очень актуален вопрос изучения бурятского языка. Как дела на этот счет обстоят лично у вас?
- Я очень хочу учить бурятский язык, но никак не могу найти возможности для этого. У меня просто физически нет возможности ходить куда-то на уроки. Можно было бы пригласить учителя, но я не знаю такого грамотного специалиста, который был бы свободен и имел бы возможность приходить ко мне и преподавать. Мы искали такого человека, но пока не нашли. И, может быть, если кто-то прочтет мое интервью и откликнется, я с удовольствием начну изучать язык. Желание есть, и оно большое.
Что касается изучения бурятского языка в республике в целом, то считаю, что в школах его обязательно должны преподавать. Это важная часть культуры. Все, кто живет на территории Бурятии, должны изучать язык.
- А как дела с бурятским языком обстоят в епархии? Проходят ли службы и таинства на бурятском?
- К сожалению, у нас нет священника-бурята. Был один батюшка, отец Александр Абидуев, который перевелся в Бурятию из Иркутской епархии. Но, как потом оказалось, он перевелся на время, чтобы ухаживать за больным отцом, который жил в Улан-Удэ. Потом отец умер, и через некоторое время отец Александр попросил перевести его обратно в Иркутск. У него там семья, дети, и, конечно, я не стал его держать. Теперь у нас в епархии нет ни одного бурята, и как решить эту проблему, пока не знаю.
Что касается богослужений, то они переводятся на бурятский язык. Мы приглашаем переводчиков. Может быть, когда я начну учить бурятский язык, тоже попробую что-то совершать.
- В БГУ есть кафедра теологии. Разве она не может решить эту кадровую проблему?
- Я встречался со студентами кафедры, но, увы, сложилось такое впечатление, что пока эти ребята не понимают, куда пришли. Все они люди нецерковные. Если они будут учиться, то, может быть, втянутся и поймут, что помимо знаний нужна еще и вера.
А вообще наша епархия очень нуждается в таких студентах, причем не обязательно в священниках. Ведь у нас сейчас развиваются социальное служение, молодежное служение и множество других направлений. И такие специалисты в благочиниях просто необходимы. Если будут достойные выпускники, мы с радостью примем их на рабочие ставки.
- Владыка Савватий, вы наверняка помните нашумевшую историю со скандалом в Русском драматическом театре. Что побудило вас вмешаться в этот конфликт и вступиться за Петра Степанова?
- Во-первых, я глубоко убежден, что ресурс Петра Степанова как руководителя не исчерпан. Он может принести еще много пользы для культуры Бурятии. А во-вторых, не буду скрывать, сыграла роль моя личная симпатия к нему. Это сильная личность, которую уважают в республике. Это православный человек, который бывает практически на всех службах.
Несмотря на его достаточно зрелый возраст, в нем очень много энергии. Именно поэтому я пригласил его поработать в качестве сопредседателя Попечительского совета, который мы создаем при епархии. Уверен, что Петр Григорьевич как опытный строитель сможет помочь нам с возведением кафедрального собора. Ведь мы, духовенство, не особенно разбираемся в этих вопросах. А Степанов имеет за своей спиной колоссальный опыт. И этого никто не может отрицать, даже его противники. Он построил театр, и театр прекрасный.
Вообще хотелось бы отметить, что в Бурятии складывается весьма парадоксальная ситуация. Такого я не наблюдаю ни на федеральном уровне, ни на уровне других регионов. Везде самым ближайшим к религии министерством является Министерство культуры. Так традиционно повелось с 90-х годов. В Бурятии же ситуация обратная. Мы дружим с кем угодно: с МВД, с Минсоцзащиты, с Минстроем и другими ведомствами, но только не с Министерством культуры. Такое ощущение, что Минкульт просто устраняется – и не только от дружбы, но и от сотрудничества. И это состояние меня тревожит. Поначалу я надеялся, что мы все же сможем выстроить отношения. В первые годы мы заключили соглашение, однако никаких совместных проектов по нему, за исключением Рождественского концерта, не осуществляем.
Я опечален тем, что у епархии и Министерства культуры не получается совместной работы. Надеюсь, что в дальнейшем все-таки к нам прислушаются, ведь мы хотим и дружить, и сотрудничать. Культура должна быть близка к религии, причем не только к православию, но и к буддизму, и к другим конфессиям.
- Позвольте задать вам не совсем обычный вопрос. Поскольку вы чуваш, ощущаете ли вы свою связь с гуннами?
- Гунны, конечно, наши предки, как и многих других народов. Но мне кажется, что не стоит уделять этому моменту столько внимания. Я чувствую себя, во-первых, христианином. Во-вторых, конечно, я чуваш: у меня и родители, и все предки чуваши. Среди предков у меня нет ни одного русского человека. Поэтому я чувствую себя потомком булгар. И если булгары произошли от гуннов, то, естественно, таким я тоже себя ощущаю.
В этом отношении еще хотелось бы сказать, что Святейший Патриарх поступил очень мудро, отправив меня сюда. Ведь я не бурят и не русский. Но понимаю проблемы бурят, потому что они очень сильно похожи на проблемы чувашей. И в то же время вижу со стороны проблемы русских. Я понимаю и тех, и других, но не занимаю ничью сторону, а в равной степени симпатизирую и тем, и другим.
- Владыка, поделитесь, пожалуйста, ближайшими планами Бурятской епархии.
- Самый ближайший план у всей епархии – начать поститься, потому что приближается Великий Пост. Мы хотим хорошо провести его, стать, если возможно, духовно лучше. Затем встретить Пасху.
Конечно, в планах у нас и постоянная работа над развитием наших проектов. 9 октября 2014 года у нас маленький юбилей – Бурятской епархии исполняется пять лет. По традиции весной состоится празднование Дня православной книги. Еще в этом году 700-летие преподобного Сергия, в честь чего пройдет целый ряд мероприятий и богослужений.
Что касается планов личных, то в этом году исполняется 25-летие моего служения. Думаю, это немаленькая дата, и сам для себя планирую ее отметить.
Фото из архива архиепископа Савватия
