На вопрос корреспондента infpol.ru, за что наложен штраф, Баир Ангаев ответил так.
- Официально - за нарушение ФЗ №94 о госзакупках, которое произошло при выполнении работ по параметризации так называемой «нефтяной линзы» - многотонного нефтяного загрязнения в районе Стеклозавода в Улан-Удэ, – сообщил Баир Ангаев.
Напомним, речь идет о знаменитом подземном «бензиновом озере». Дело в том, что в советские годы в том месте работало целых 4 нефтебазы - Забайкальского военного округа, «Бурятнефтепродукта», Стекольного завода и железнодорожной дороги. На какой из этих нефтебаз в конце 90-х годов произошёл прорыв, прокуратуре выяснить так и не удалось. В результате о многотонной массе бензина под землей узнали местные жители и даже начали добывать топливо. Они уверяли, что этот бензин сопоставим с маркой А-76.
Экологи забили тревогу, поскольку бензиновое озеро или по научному «нефтяная линза» до сих пор расползается и угрожает попаданием в Селенгу, а через нее в Байкал. По последним замерам объем этой «нефтяной линзы» в районе Стеклозавода составлял почти 38 тысяч кубометров. Ситуация осложняется сейсмичностью нашей республики. Ежедневные малозаметные землетрясения могут сместить земную кору, и бензиновое озеро хлынет в Селенгу.
Деньги на ликвидацию нефтяного загрязнения выделили только в последние годы в рамках федеральной целевой программы «Охрана озера Байкал».
- Конкурс выиграло единственное в России научно-производственное объединение, которое занимается ликвидацией подземных нефтяных загрязнений. Учёные-проектировщики предложили схему его ликвидации. В августе 2013 года нам удалось защитить этот проект в Минприроде России и фактически открыть финансирование на ликвидацию нефтяной линзы. Стоимость этих работ оценивается в 170 миллионов рублей. Работы начались и продолжаются в настоящее время, - рассказал экс-министр.
- Тогда в чем претензия УФАС?
- Проблема возникла из-за того, что высокий уровень воды в Селенге не позволил сделать все анализы вовремя. Приборы могли работать только в сухих условиях. Поэтому я подписал соглашение о продлении работ, то есть о выполнении анализов. Если бы я судился за невыполнение работ в срок, то сейчас бы речь пошла уже о неэффективном использовании средств и невозможности начать работы по ликвидации нефтяной линзы. Но я кандидат юридических наук и умею читать такие документы. Поэтому я пошел на намеренное нарушение закона, то есть, как выразились в УФАС, я «гипотетически» нарушил права потенциально возможных претендентов на выполнение работ. Ирония в том, что проводить такие комплексные работы в России может только одно предприятие, с которым и был заключен контракт. Получается, что я для пользы дела, для сохранения Байкала, намеренно нарушил закон.
- Оглядываясь назад, что вы можете выделить из своей деятельности в министерстве?
- Создана работоспособная команда. Нам удалось убедить федеральный центр в необходимости принять федеральную целевую программу по охране озера Байкал с финансированием более 50 млрд. рублей. Внесли изменения в федеральный закон об особо охраняемых природных территориях. Теперь жителям Тункинского района стало немного легче. В первом чтении приняты изменения в закон об охране озера Байкал. Жителям прибайкальских сел, центральной экологической зоны сегодня невозможно расширить границы поселений, чтобы строить объекты инфраструктуры - полигоны для твердых бытовых отходов, очистные сооружения. В добывающей отрасли Бурятии сегодня работают более 8,5 тысяч человек. Средняя зарплата у них 39 тысяч рублей. Ежегодные инвестиции в отрасль более 4,5 миллиардов рублей.
На вопрос, где сейчас работает экс-министр, Баир Ангаев ответил, что пока еще находится в раздумьях, рассматривая ряд поступивших предложений.
Фото Марк Агнор
