В начале пути ничто не предвещало проблем.
- Почти 300 километров едем до райцентра Хэнтий аймака города Чингис хото, затем 257 километров до Дадал сомона, – предупредили нас организаторы и посадили в школьные автобусы южнокорейского производства.
Их неудобство для дальнего пути мы ощутили в буквальном смысле физически. Рассчитанные на перевозки детей на небольшие расстояния автобусы не имели багажных отделений. Пришлось чемоданы и сумки с аппаратурой складывать на задние сиденья. К тому же 300 членов делегации от Бурятии ехали колонной из нескольких автобусов. Замыкала колонну машина МЧС. О том, что она была совсем нелишней, мы поняли уже в середине долгого пути, когда после райцентра закончилась асфальтированная дорога. Зато все наслаждались ароматами трав, буйно растущих в нетронутой пахотой степи.
Дорог нет – есть направления
Мы не раз слышали эту шутку о дорогах в глубинке Монголии. В этой шутке оказалась не доля, а гектары правды. Стоило сломаться одному автобусу, как движение колонной безнадежно исчезло. Ехавшие на комфортабельных легковых машинах чиновники укатили вперед. Оставшиеся три автобуса, как выяснилось позже, повернули не туда вслед за передним автобусом.
Когда наши водители попытались дозвониться до едущих впереди, исчезла мобильная связь. Дедовский способ – махать с крыши автобуса курткой не помог. Передний автобус исчез за горизонтом. Вечерело, изнуряющая жара отступила и нетронутая пахотой степь стала благоухать еще ароматнее от росы. Но это уже не радовало. Мы с тоской понимали, что две-три проселочные дороги в темноте превратятся в 8 направлений. Так оно и получилось, мы начали блуждать по кругу, хотя водители были из Улан-Батора.
Видимо, жизнь в городе напрочь убивает способность кочевников находить дорогу по звездам. Больше всего страшила перспектива закончить весь бензин в этих блужданиях по степи. Поэтому все радостно и с надеждой высыпали к редким встречным водителям мотоциклов и одиноким юртам. Их жители долго пытались объяснить дорогу. Один арат сжалился над нами и сопроводил до населенного пункта. Ободрило уже то, что там автобусы заправились бензином. Но все поняли, что ночь придется провести, сидя в автобусе, в которых сиденья даже не откидывались. Хорошо, если успеем приехать утром к открытию «Алтарганы».
Затем мы заметили, что в какой момент исчезла машина МЧС, обязанная замыкать колонну.
А в тюрьме сейчас ужин, макароны…
Какие только крамольные мысли не приходят в голову голодным, уставшим журналистам, заблудившимся в ночной степи.
- Может, перенесут открытие? Увидят, что нет журналистов, не будет кадров с праздника, – начались робкие предположения.
- Конечно! Кто же будет снимать речи чинуш с высокой трибуны, – съязвил я. – Мы тут в голоде и холоде, а они уже сытые и пьяные после банкета. Наверняка, на него так торопились, что уехали вперед всей делегации. Надо в следующий раз пересадить всех чиновников в автобусы с простыми участниками.
Представив банкет, мы приуныли еще больше и напоминали Василия Алибабаевича из «джентльменов удачи» с его тоской по ужину в тюрьме. Едва рассвело, тронулись в бесконечно долгий путь. К открытию праздника успели. Но, усталость привела к апатии настолько, что никто уже не удивился тому, что организаторы не успели заранее раздать журналистам бэйджи для пропуска на стадион. Полиция отказалась пропускать. Наш фотограф перелез через забор и уже во время съемок раздобыл заветный бэйджик.
Бурятский сомон
Журналисты слушали речи высокопоставленных чиновников за стадионом. Россию представил сенатор от Аги Баир Жамсуев, он зачитал приветствие от Валентины Матвиенко. Речь премьер-министра Монголии заставила встрепенуться, настолько Алтанхуяг говорил тепло и проникновенно. Он наградил женщину, которая 20 лет назад придумала этот праздник – как своеобразный субурган из песен в память о репрессированных в Монголии бурятах.
- У Алтанхуяга жена же наша бурятка. Как он мог не приехать, – с гордостью говорили местные жители.
После обеда мы с удивлением узнали премьер-министра среди нескольких всадников, едущих по селу. На коне он держался так, словно и не слезал с него много лет. Еще один жест уважения со стороны Альанхуяга – на вечернем приеме он одел бурятский костюм.
Атмосфера праздника постепенно захватила, забылись почти бессонная ночь, усталость, пропала злость на оргкомитет. Вокруг было столько счастливых лиц, что невозможно было хмуриться. Приятной неожиданностью стала маленькая делегация английских бурят под флагом Великобритании. Особенно растрогала на открытии сценка с коровой и теленком. Рогатая артистка была, пожалуй, артистичнее актеров, игравших Чингисхана и его свиту. Испортило впечатление только то, что местные зрители не смогли понять, что написано на транспарантах российских участников. Даже наши сельские районы Бурятии не догадались написать свои названия на бурятском языке.
Зато порадовал сам Дадал сомон. По нашим понятиям, сомон - это сельское поселение. В Дадал 90% населения буряты – потомки эмигрантов 20-х годов прошлого века. Старшее поколение еще хорошо говорит на родном языке. Молодежь жадно прислушивалась к разговорам гостей из России и старательно пыталась вместо халхасского «с» говорить бурятское «h».
- hайн байнуу! – радостно приветствовали нас молодые волонтеры. С такой же радостью встречали везде, в магазинах и кафе. Их открыли почти в каждом доме, давая названия «Буриад бууз», а то и «Ярууна».
- Как приятно слышать бурятскую речь! Она звучит так мягко для уха, – призналась продавщица Долгорма, чей дедушка ушел в Монголию с долины Хилка.
Пусть и давнее совместное проживание с русскими и сейчас сказывается в бурятских сомонах Монголии. Добротные, рубленые по старинке в лапу дома, побеленные палисадники, крашеные заборы. Надо ли говорить, что не было ни одного не то, чтобы покосившегося, но и упавшего забора. Приятно удивили копны сена, редкие по дороге из Кяхты.
- Буряты в Монголии считаются трудолюбивыми еще и потому, что мы косим много сена. Во время последнего «дзуда» (ледяного наста) погибло много скота по всей стране. Но не у нас. Поэтому бурят даже показывали по центральным телеканалам как пример для подражания, – с гордостью рассказывал местный госслужащий Зоригто.
Не в нашу пользу
В такой истинно народной атмосфере праздника невольно вспоминались предыдущие фестивали «Алтаргана». За 20 лет в память ярче всего врезались несколько из них. В 90-е годы «Алтаргана» проходила в таких сугубо бурятских сомонах как Биндэр, Батширээт, Дашибалбар. В начале нового тысячелетия фестиваль перешагнул границы и впервые прошел на российской территории в Аге. Этим округом руководил тогда Баир Жамсуев, известный жесткими организаторскими способностями. Гости из Бурятии тогда с восхищением смотрели, как хорошо устроились делегации районов Аги. В их палаточных городках были душевые кабины и биотуалеты. Позже, в столице Бурятии «Алтаргана» прошла, конечно, с размахом, как положено республике. Но все это неизбежно придало празднику официозность. Тогда президентом Бурятии был еще Леонид Потапов и в своем приветствии несколько раз назвал алтаргану цветком.
- Почему он называет алтаргану цветком? Это же кустарник, – громко возмутился тогда один пожилой зритель на центральной трибуне.
Сидящие рядом захохотали и начали гадать, кто пишет такие речи президенту на бурятском языке.
Самая же «печальная» «Алтаргана» выпала на Иркутск, где конкурсы разбросали по городкам-спутникам вроде Шелехова и Черемхово. К тому же проведение всебурятского фестиваля в Иркутске совпало с ликвидацией Усть-Ордынского округа. Не зря эмблему иркутской «Алтарганы» в виде бурят с поднятыми в приветствии руками, народ метко прозвал «Сдаемся!». В 2010 году этот фестиваль впервые приняла столица отдельного государства – Улан-Батор. Он на несколько дней буквально превратился в бурятский мегаполис. Все гостиницы были забиты настолько, что многих участников селили в общежитиях. Запомнились метания участников, не знавших города, в поисках театров и стадиона. Организаторы раздали схему расположения мест конкурсов в день закрытия «Алтарганы».
Нынешний же фестиваль не могли испортить ни редкие чиновники, ни мелкие шероховатости организации, простительные для маленького села. И даже то, что закрытие «Алтарганы» шло под холодным моросящим дождем, не заставило зрителей уйти. Промокшие и продрогшие до костей, они больше часа терпеливо ждали, когда прибудут нойоны с приема у губернатора Хэнтий аймака и начнут церемонию закрытия. Согревались зрители дружным пением песен. В темноте казалось, что одна трибуна за другой поет как слаженный хор. По духу всенародности, душевности, аутентичности, это была лучшая «Алтаргана» за 20 лет.
Но не сумевший испортить праздник дождь смог окончательно испортить и без того плохую дорогу обратно. Если мы добирались от Улан-Батора до Дадал сомона 26 часов с учетом блужданий, то обратный путь занял 28 часов из-за дорог, превратившихся в грязное месиво. Надо отдать должное, что на этот раз все трудности изнурительно долгого пути вместе со всеми выдержали руководители нашей делегации Владимир Матханов и Тимур Цыбиков.
Никакого единства
Как обычно ложку дегтя в каждый фестиваль добавляют закулисные «драки». То, что каждый раз в жюри началась борьба за медали для своего региона любой ценой, уже никто и не вспомнит. Но с каждой «Алтарганой» ненормальная ситуация в жюри большинства конкурсов становится все хуже. В ход идут заниженные оценки соперникам с самого начала конкурса, откровенное задаривание жюри и даже открытые ссоры. Праздник, призванный укреплять единство народа, разделенного на 5 частей, от такого местечкового патриотизма только разъединяет. Начинаются бесконечные взаимные упреки.
- Агинские гонятся за количеством медалей и специально занижают нашим оценки, – расхожее обвинение одних членов жюри.
- Лучше готовиться надо, - частью справедливо огрызаются другие в ответ.
Вот такое интервью дали после возвращения в отделе культуры администрации Агинского Бурятского округа.
- В общем медальном зачете мы выиграли. Можно сказать, что делегация из Забайкальского края вернулась с триумфальной победой. Хотя мы побеждаем каждый раз. В этом году мы, наряду с делегациями Бурятии, Иркутской области и Монголии, принимали участие во всех номинациях, а некоторые участники отказались от нескольких конкурсов, - заявили в отделе культуры.
Конечно, чиновники радуются такому количеству призов, но страдают от такой «победы» любой ценой простые участники конкурсов. Получается, что они долго готовились, шили костюмы, ехали за тысячи километров, чтобы стать жертвой ложной гордости. В этой ситуации наибольшее сочувствие вызывают наши шэнэхэнские и усть-ордынские соплеменники, живущие в значительном меньшинстве, но сохраняющие свою уникальную культуру. Вот уж кто поистине символ растения алтаргана, стойко переносящего засуху и ливни. Поэтому мы не будем перечислять поименно, кто и сколько каких медалей получил.
Если нельзя отойти от принципа состязательности, возможно, на следующей «Алтаргане» стоит изменить принцип работы жюри. Сделать так, чтобы член жюри не имел права оценивать конкурсантов своего региона.
