«Еще при живых жертвах парни спорили, каким именно образом будут их убивать»

Мы сообщаем нашим читателям о резонансных преступлениях, которые потрясли республику, однако редко пишем о том, какая кропотливая и длительная работа предшествовала их раскрытию, а также о тех людях, которые посвятили свою жизнь расследованиям.

Ко дню образования Следственного комитета мы решили восполнить этот пробел. Сергей Базаров, заместитель руководителя Следственного управления СКР по Бурятии, рассказал «Информ Полису», чем отличается современный следователь от своего коллеги 80-х годов, как расследовались громкие ЧП в нашей республике и почему в нашем регионе всегда был высок процент бытовых убийств.

— Для обывателя, не знакомого со спецификой работы, профессия следователя представляется с некоторым налетом романтичности. Как вы представляли эту работу до того, как пришли в профессию, и как оказалось на самом деле?

— Мой отец был работником МВД, несмотря на это, я все равно не имел настоящих представлений о работе следователя. Реально узнал, что это такое, когда пришел в профессию. А пришел я, как и все, имея книжные представления. В жизни оказалось все проще и гораздо жестче. Деятельность следователя схожа с работой бухгалтера — очень много кабинетной работы.

Не все, кстати говоря, понимают разницу между следователем и, скажем, оперативным работником. А между тем разница огромная, коротко говоря, это совсем другие функции и обязанности. Следователь занимается сбором доказательств и последующим их анализом для установления всех обстоятельств преступления, в функции же оперативных работников входит установление причастных лиц. Здесь очень важно правильное понимание терминологии. Причастным к преступлению может быть как его исполнитель, так и иное лицо.

Например, возьмем недавний громкий случай, произошедший перед Новым годом, когда убили отца и его маленькую дочку. Было известно, что с места преступления исчезли телефоны потерпевших. В последующем эти телефоны были проданы. Оперативники установили их новых владельцев. На тот момент мы не знали, виновны ли они в убийствах. Могли быть другие версии — например, что они украли телефоны еще до преступления либо купили с рук. Потерпевший выпивал, у него нередко гостили разные люди. Поэтому мы проверяли вариант и о их причастности.

В итоге версия не подтвердилась, а по подозрению в совершении преступления были задержаны другие люди. Анализ «за» и «против» делает следователь. Поэтому я всегда говорю — нельзя сказать: «Как блестяще следователь раскрыл преступление!». Раскрывает преступление не следователь. Это коллективная работа многих людей. В конкретном случае это заслуга оперативных работников и наших следователей, работающих на территории Советского района.

— Намного ли тяжелее работать сейчас, чем в советское время или в 90-е годы?

— Работать становится тяжелее. Не секрет, что сейчас повсеместно правовой нигилизм. Многие помнят о своих правах, при этом, к сожалению, игнорируя права ближних. Но легкой работа следователя никогда не была — ни тогда, ни сейчас. И вряд ли когда-нибудь будет. Это ненормированный график, когда люди работают, не считаясь с личным временем.

Ради интереса попробуйте зайти в любое следственное подразделение Следственного комитета после 18.00 — и вы увидите, что 40% человек продолжают работать, несмотря на окончание рабочего дня. Никто никого не заставляет. Просто иначе не успеешь, такова специфика работы.

— Как становятся следователями, проходят ли желающие какой-то отбор? И есть ли сейчас в вашем ведомстве дефицит кадров?

— Выпускник вуза или студент последних курсов работает от года до двух в качестве общественного помощника. Зарплату он не получает, зато у него есть возможность увидеть систему изнутри. Да, на этом этапе происходит определенный отсев. После проходит собеседование, его зачисляют в резерв. У нас нет дефицита, даже напротив, желающих больше, чем мы можем принять. Сейчас около 160 человек на очереди.

— Какой на данный момент усредненный портрет следователя?

— Следственный комитет — молодая структура. Соответственно, большое количество молодых людей. Средний возраст — около 30 лет, возможно, даже чуть младше. В конце 90-х — начале нулевых годов произошел массовый переход следователей прокуратуры в судьи. Это в свое время негативно сказалось на кадрах, потому что в судьи уходили следователи с опытом работы, с хорошим стажем.

Вместо них приходили молодые выпускники. И тогда пришлось нелегко. Не было преемственности, когда младший сотрудник набирался опыта, глядя на старшего коллегу. Поэтому набирали опыт сами, на своих шишках. Нельзя сказать, что в 80-х или 90-х следователи были лучше или хуже, чем сейчас. Жизнь изменилась, изменился подход, изменились критерии. Появилась зубастая адвокатура. Бывает, когда адвокаты оказываются правы и следователю приходится признавать свою ошибку.

— Если сравнивать преступность тех лет и сегодняшнюю, что изменилось? Мне кажется, что выросло количество бытовых убийств.

— Отличие нашей сибирской преступности — это традиционно высокий процент бытовых убийств на почве алкоголя. В южной полосе высок процент преступлений, совершенных из корыстных побуждений. У нас же ситуативные преступления, когда убийца пять минут назад и не думал, что зарежет своего собутыльника.

К большому сожалению, в последние годы вырос процент половых преступлений в отношении несовершеннолетних. В советские времена это было редкостью. Есть разница между молодыми убийцами 80-х и современного времени. В советское время человек, совершив такое страшное преступление, был в шоке от совершенного и долго приходил в себя. С середины нулевых во взрослую жизнь вступили люди, чье детство и юность пришлись на 90-е годы. Они изначально не вспоминают потерпевших, а жалеют только себя. Все-таки раньше идеалы времени сильно влияли на становление личности.

— Какие дела запомнились лично вам?

— 2005 год. Группа молодых людей совершила убийство пятерых человек — четырех женщин и одного парня. Убийство женщин было сопряжено с групповым изнасилованием. Обычные парни, не были до этого замечены ни в чем криминальном. Разъезжали в темное время суток, затаскивали одиноких девушек в машину, увозили за город, насиловали и убивали.

При расследовании нас потрясла жестокость этих молодых ребят. Когда общаешься с родственниками потерпевших, невольно пропускаешь всю их боль через себя. На допросе эти парни рассказывали, как еще при живых жертвах спорили о том, каким именно образом они будут их убивать. Одну девчонку утопили в реке, при этом один из преступников встал ей на грудь. Другую забили насмерть домкратом.

— Такие случаи, когда преступниками становятся внешне благополучные люди, — это, наверное, все же исключение из правил?

— Совсем нет. Есть у человеческой психики такое свойство — мы всегда считаем, что преступление, тем более жестокое убийство, может совершить кто угодно, но только не наш близкий. Вот, например, помню такой случай. Убили двух парней 16 и 17 лет. Убийцы — тоже молодые ребята, чуть постарше их. Преступление было совершено в марте, задержали их в конце лета, а в октябре выяснилось, что у одного из предполагаемых убийц есть алиби.

Молодой человек проживал с мамой в общежитии, их соседка, давняя мамина подруга, начала утверждать, что в ночь, когда было совершено преступление, видела его в общежитии, то есть создала ему алиби. Я вполне понимаю ее логику. Это была ложь во благо, она искренне была уверена, что спасает мальчика, которого хотят осудить за то, что он не совершал. Он воспитанный хороший парень и вырос на ее глазах. Как тут поверить, что он жестоко убил других таких же подростков? Однако потом она все же призналась, что лжесвидетельствовала.

Или вот преступление, которое потрясло всю республику, — убийство семьи Манзыревых. В квартире нашли зарезанную семью: маленькую девочку, ее маму и бабушку. В квартире следов взлома нет, потерпевшие сами впустили убийцу. Бабушка — пенсионерка, мать — продавец книг, преступление из корыстных мотивов исключается. Из неприязненных отношений — тоже исключено.

Еще при осмотре мы нашли окровавленное полотенце, которое отправили на геномную экспертизу в Иркутск. Стали рассматривать версию с квартирой, чьей наследницей стала сестра убитой женщины. Допросили ее супруга, обратили внимание на порезанную ладонь. Он объяснил, что работает водителем, сорвался трос, вот он и поранил руку. Эксперты подтвердили — ранение может быть как от ножа, так и от троса. Когда пришли результаты экспертизы, оказалось, что это кровь зятя. А казалось бы, благополучная семья, ближайшая родня.

— Что бы вы посоветовали ребятам, которые задумываются о профессии следователя?

— Работа не из легких. Уже говорил про ненормированный график. Но к этому привыкаешь и оставить профессию уже не можешь.

Автор: Валентина Габышева