Строитель Селенгинска
Не все знают, что знаменитый прадед Пушкина – «арап» Петра Первого, Абрам Петрович Ганнибал, после смерти царя впал в немилость и был сослан в Сибирь в 1727 году. И не куда-нибудь, а именно в нынешний Новоселенгинск, а в ту эпоху это село носило звание городка.
С момента основания Селенгинского острога приказчики отмечали в челобитных, что рядом с ними живут «царства разные и орды многие». Неудивительно, что Селенгинск долго был центром и главным пунктом «военных операций за Байкалом». Поэтому в 1685 году острог обнесли рубленой стеной, и Селенгинск стал называться городом. «Город Селенгинск во время воевод сделался центром и главным пунктом военных операций за Байкалом» – гласит «Летопись построения и событий Селенгинска»
Через него, как через погранпункт, с 1705 года русские начали попадать в Китай. А с 1727 года в городе назначается комендант. Абрама Ганнибала сослали в приграничный город как известного строителя крепостей. «Прошедшего мая 28 дня, 727 года, по указу Его Императорского Величества и по письму из Петергофа от его светлости генералиссимуса светлейшего князя Меньшикова велено мне exaть на китайскую границу для строения крепости», - пишет Ганнибал в январе 1728 года.
В Селенгинске Абрам осматривает укрепления этого небольшого приграничного городка, которые состоят из земляного вала и невысокого деревянного «палисада». До установления в 1728 году Буринского тракта и основания Кяхты Селенгинск имел торговое значение, будучи пограничным местом, откуда и отправлялась до этого вся связь с Китаем. Позже при участии Ганнибала на новом месте все же была построена Селенгинская крепость. Ганнибал выехал из Селенгинска в начале 1730 года, оттуда он был назначен майором в тобольский гарнизон.
Пушкин и местные нравы
Однако не только прадед Пушкина связывает поэта с бурятской землей. Более десятка поэтов и писателей в разные годы переводили стихи и поэмы Александра Сергеевича на бурятский язык. В статье «Пушкин и бурятская литература» доктор филологических наук А. Белоусов приводит интересный факт того времени, когда пушкинские тексты только начинают проникать в культуру бурят. Как пишет автор статьи, в 30 – 40-е годы XIX века сосланные в Забайкалье декабристы знакомят бурят с поэзией Пушкина. Однако самые первые переводы Пушкина были связаны с забавными бытовыми курьезами. «Долго звал старик птицу, и та, наконец, явилась. Рассказал ей старик про бабу, про приказы ее дурацкие. Ничего не ответила птица, золотыми взмахнула крыльями, в синее небо вспорхнула быстрая. Поплелся старик до дому и увидел свою старуху. Сидела она в дымной юрте, на ней унты без подошвы, на глупой пустой голове – драна шапка без верха» – так звучал финал пушкинской сказки «О рыбаке и рыбке» в переводе на бурятский язык от писаря и переводчика Ташхана Хацанова.
Как пишет Белоусов, «поиначенный» текст пушкинской сказки сохранил и подлинность оригинала, и чисто народную сатирическую направленность, умело и тонко переданную средствами бурятского языка, дабы сделать то сочинение понятным степнякам. Море здесь заменено степью, а золотая рыбка – златокудрой чудо-птицей. Улигерные повторы и песенные зачины придают пушкинской сказке своеобразный восточный колорит.
В таком виде сказка настолько пришлась по вкусу жителям улуса Санагта, что почти все заучили ее наизусть. Но на беду услышал однажды эту сказку казачий десятник Асхай Багаханов. Он решил, что люди сочинили обидную сказку про него, поскольку судьба наградила десятника, как гласит народная молва, «чванливой и жадной женой» Санжидхой Хублаевой. Возмущенный муж не только усмотрел в пушкинской старухе сходство со своей женой, но и подал жалобу на «злонамеренного сочинителя». Наказание грозило «плетьми и денежным штрафом».
Переводчик сумел доказать, что сочинителем сказки является дворянин Александр Пушкин, а он лишь переложил «сие сочинение на бурятский лад». Но пока Хацанов доказывал свою правоту, то неосторожно назвал казака «невежественным и мнительным» и все равно получил принародно розгами.
Этот случай лег в основу рассказа «Светлая капля росы» от Чимита Цыдендамбаева.
В советские годы
Гэгээн наран, гэрэлээ сасыш!
Үүрэй толоной гиихэ туяанда
Өөхэн дэнгүүд залиран мүхэдэг,
Сэдьхэл эрдэмэй мүнхэ наранда
Сэсэрхүү тэнэгүүд һарган үхэдэг.
Мунхаг харанхы һалан ошоһой,
Мүнхэ наран мандаха болтогой!
Так перевел Цэдэн Галсанов эти пушкинские строки:
Ты, солнце святое, гори!
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма!
Кроме Цыдена Галсанова и вышеупомянутого Чимита Цыдендамбаева, Пушина переводили Гунга Чимитов, Балдан Санжин, Барадий Мунгонов. Ну а поэт Цырен-Дулма Дондогой даже перевела поэму «Домик в Коломне». Среди последних переводчиков Пушкина на бурятский язык классики Георгий Дашабылов, Николай Дамдинов и Даши Дамбаев.
