Арюна Итигилова – студентка филиала Московского государственного лингвистического университета в городе Иркутске. «Я начала писать еще в пять лет, - говорит она. – Но никакие журналистские и подобные кружки не посещала. Пытаюсь развиваться сама. Писала и пишу для себя, и в основном рассказы, чем стихи. Первые пробы никто не читал, но как только я набралась уверенности, нашла нужные сайты для публикации...».
Несмотря на столь юный возраст, Арюна успела принять участие в нескольких творческих конкурсах и завоевать призовые места. Испытала свои силы и в конкурсе любительского короткометражного кино SHORTы, организатором которого выступили правительство Иркутской области, Фонд поддержки проектов «БАБР» и кинотеатр «Художественный». Фильм Арюны Итигиловой «Прощай», в котором она выступила и как режиссер, и как оператор, выиграл в номинациях «Лучшая женская роль» и «Приз читательских симпатий». «Люди прощаются каждый день, но никто не успевает сказать самое важное, последнее «прощай» - главная мораль короткометражной картины.
По словам Арюны, для саморазвития она старается брать сложные темы вроде внутренних переживаний, самоанализа главного героя, его мир сомнений. Увлекается фанфиками, в основном в жанре фантастики.
Человек с фонарем
В детстве старший брат часто рассказывал мне на ночь страшные истории. Мы сидели под одеялом, он включал фонарик и подсвечивал свое лицо снизу, отчего тени на него ложились странно и неестественно. Истории свои он мог рассказывать бесконечно, и я могла слушать его бесконечно, но рано или поздно под одеялом становилось очень душно, нечем дышать, а сердце почти выпрыгивало из груди... Тогда я, скомкав в руке ткань одеяла, скидывала его с нас. Так наступало освобождение.
Брат никогда ничего не боялся, а я боялась всего. В конце концов, я всегда первой скидывала одеяло. Но при этом любопытства во мне было гораздо больше, и поэтому брат умело использовал это, стремясь разогнать мои страхи.
Его истории были неожиданными и очень интересными, страшные герои, вроде призраков, появлялись постепенно и с каждым эпизодом становились все ближе и ближе. Потом он снижал обороты, и призраки отходили на задний план, и так продолжалось бесконечно. Я выучила наизусть расписание их появления и всегда знала, что в следующий раз будет еще страшнее, но что-то заставляло меня желать продолжения. Два или три раза я до конца выдерживала рассказы из разряда «крайняя стадия».
Однако, как бы брат ни старался, он ничего не мог поделать с моей впечатлительностью. Я была впечатлительна слишком. Даже для своего возраста.
Где-то лет в пять, когда мы еще жили в пригороде Улан-Удэ, ночью в мое окошко постучался знакомый со двора, Кирилл, мой ровесник. Стараясь не разбудить брата, я открыла форточку, а он заговорщически прошептал:
– В лесу появились светлячки. Пошли, посмотрим!
Я натянула поверх пижамы свой детский комбинезончик и осторожно выкралась из дома.
Потом мы потерялись. Я не помню, как мы потеряли и друг друга, но три часа одиночества в лесу глубоко запечатались в моей памяти. После того случая я боялась всего еще больше.
Когда брат уехал учиться, я уже была в одиннадцатом классе. На прощание он оставил мне фонарик – не тот, каким мы пользовались, а миниатюрнее, вроде сувенира, и сказал, вложив его мне в руку: «Даже фонарик легко разгонит тьму. Помни про одеяло. Ты боишься ровно столько, сколько сама хочешь этого». Он поцеловал меня в лоб и исчез в дверях.
После него подобных страшных историй мне больше никто не рассказывал. Моя подруга, я называла ее Аврора – это было прозвище, пыталась сотворить нечто подобное, но безуспешно.
– Да, никто не сможет сравниться с твоим братом, – сказала она, поедая мороженое.
Мы гуляли по площади Советов, и я как раз вспоминала брата.
– Очень глубокомысленно звучит в твоих устах, – отозвалась я, указывая на следы мороженого возле уголков ее губ.
– Эй, это не меняет смысла! – парировала Аврора, вытираясь салфеткой. – Обстоятельства вообще не имеют значения.
Мне хотелось возразить, но я не стала упорствовать.
– Сколько там осталось времени? – спросила я вместо этого.
– М-м-м, – протянула она, вытаскивая телефон, – два часа до условленного.
– Наконец-то, – выдохнула я, – уже устала бродить по площади. Поехали уже к Оле. Пока доедем до Южлага, как раз уже все подъедут.
– Постой, я должна доесть мороженое, – Аврора вытянула руку, преградив тем самым путь, и я закатила глаза.
– Я помню про него.
Мы втиснулись в переполненный пятьдесят девятый и позвонили Оле, сообщив, что уже сели. Дорога предстояла за город, в Южлаг, и мы, как могли, разместились в тесном автобусе.
Но остановились рано – на переезде маршрутка вдруг затормозила и дальше не поехала. Пассажиры начали оглядываться и нервничать.
– В чем дело? – спросила какая-то женщина в шляпе.
В салоне воцарилась тишина. Все взгляды пассажиров были обращены на водителя, который, выругавшись, развернулся к нам.
– Машина дальше не поедет. Технические неполадки.
Ограничившись этим, он повернулся обратно, продолжая бесконечно нажимать на какие-то кнопки и рычаги. Некоторые пассажиры в ответ возмущенно загалдели, отдельные, вроде нас с Авророй, молча пожали плечами и вышли из маршрутки. Оплачивать проезд никто не стал, но водитель, похоже, и не думал что-либо требовать – он был слишком занят машиной.
– Так, – протянула я, проведя рукой по волосам, – где тут остановка-то ближайшая?
Здесь был пост, рельсы и старые деревянные дома вокруг. Я даже не знала, куда идти ближе – возвращаться или пойти дальше.
– Где-то здесь конечка сотого маршрута, да? – неуверенно поинтересовалась я.
– Вроде, – Аврора проводила взглядом группу пассажиров из нашей маршрутки, тронувшихся в одном направлении, – пойдем за ними.
Она двинулась было, но я схватила ее за запястье.
– Стой, ты уверена, что это хорошая идея? – нервно спросила я. – Не хочу потеряться.
– Все нормально, – Аврора провела рукой, – здесь повсюду люди. Невозможно потеряться в городе.
Поколебавшись, я коротко кивнула.
– Ладно, пошли.
Мы двинулись в сторону города, дошли до ближайшей остановки, но маршрутки все не было. Знали, что пятьдесят девятый всегда плохо ходит, но не видно было даже переполненных. Когда мимо нас прошел очередной восемьдесят второй, Аврора, не выдержав, предложила:
– Может, сядем на него?
– Нет, – я была категорична. – Оля сказала – на пятьдесят девятом.
– Восемьдесят второй едет почти так же, только конечка где-то ближе, – начала уговаривать меня Аврора, – давай! – она вскинула руку и прищурилась на часы, – уже почти час прошел!
– Нет! – я сложила руки на груди и покачала головой.
Аврора надула губы.
– Я уже устала ждать, – сказала она, – смотри, уже темнеет! Лучше сесть на восемьдесят второй и добраться оттуда, чем еще час потерять здесь. Тем более если пятьдесят девятый все-таки не придет.
Я с тревогой взглянула на небо. Аврора была права: солнце спряталось за старыми деревянными домами, отбрасывая вокруг грязно-желтые блики; небо окрасилось темно-голубым. Конечно, до полного захода солнца было еще далеко, но меня пугало, что я все еще на улице. Меня всегда пугало, когда поздним вечером я не была где-то в безопасном месте вроде дома.
– Садимся, – я потянула Аврору в как раз подъехавший восемьдесят второй.
Минут через пятнадцать мы остановились напротив большого «Абсолюта». Через железную дорогу была конечка двойки. Мы сошли с маршрутки и позвонили Оле.
– Пятьдесят девятого не было, мы сели на восемьдесят второй, – сообщила новости Аврора, а я про себя удивилась, почему Оля еще не спохватилась, ведь мы опаздывали почти на час. – Как отсюда добраться?
– Восемьдесят второй? – повторила Оля. – Так, давно не ездила на нем... Вы где там остановились?
– Возле «Абсолюта», – сказала я в телефон Авроры.
– А-а-а, – приободрилась Оля, – ну вам идти прямо, прямо, прямо, потом вдоль длинного забора по правой стороне, – начала объяснять она, – а когда забор закончится, будет такая пригорка, на ней еще дом недостроенный стоит. Возле него стойте, я вас там встречу.
Я нахмурилась, но Аврора приняла инструкции и сбросила звонок.
– Какой еще длинный забор по правой стороне? Тут много заборов, – возмутилась я, начиная сердиться.
– Не дуйся, разберемся, – Аврора подхватила меня под руку и повела вперед.
С остановки вдоль трассы тянулась вытоптанная дорожка, и мы пошли по ней. Она то сужалась – мы шли в один ряд, то расширялась настолько, что разъединялась на другие тропинки. Аврора молчала, и я чувствовала себя героем какого-то странного фильма. Никто не шел нам навстречу, никто не обгонял нас – никого не было, лишь бесконечная цепочка старых деревянных домов, в сгущавшихся сумерках выглядевших особенно жутко. За их заборами даже не лаяли собаки. Слева проносились машины, и шум скользящих мимо шин слился в один сплошной непрерывающийся поток. Я пыталась разглядеть людей за рулем, но автомобили неслись так быстро, что силуэты просто расплывались.
Когда тропинка, наконец, выровнялась, Аврора заговорила. Гнетущая атмосфера добралась и до нее. Она рассказывала какие-то истории, в основном смешные, чтобы разрядить обстановку. Мы обе посматривали на темнеющее небо, и я чувствовала, что ей тоже не по себе.
Наконец, мы достигли немного покосившегося деревянного забора, который был достаточно длинным, чтобы я посчитала его тем самым. Солнце отбрасывало на него наши вытянутые черные тени.
– Уже половина девятого, – нервно отметила я.
– Мы почти дошли, – отозвалась Аврора. – Оля, наверное, нас уже ждет.
Мы обогнули забор и с облегчением заметили пригорку с деревянной постройкой. Я почувствовала, как напряжение отпускает свои тиски. Если до этого картина была в безжизненных черно-белых тонах, тут я увидела, как появляются цвета. Однако меня насторожило, что я не вижу Оли рядом с домом.
– А где Оля? – растерянно спросила я.
– Наверное, за домом стоит, – пожала плечами Аврора, – пошли.
Мы перебежали маленькую дорогу, выходящую на главную трассу, и обошли постройку.
– Позвони ей, – тыкнула ее я.
Аврора набрала номер и поднесла телефон к уху.
– Эй, мы уже здесь, ты где? – заговорила она после гудков.
– Ох, черт, – отозвалась Оля на том конце, – у меня кран тут сорвало, вы сможете сами дойти?
– Какого..? – всплеснула руками я. – Как мы сами должны дойти?
– И как до тебя дойти? – менее раздраженно спросила Аврора.
– Ты же была у меня, – торопливо отвечала Оля, – подниметесь на горку, зайдете через главный вход, там первый поворот, – я услышала, как где-то у нее что-то загрохотало, – черт, в общем, позвоните, как завернете!
– А-а-а... – Аврора хотела что-то спросить, но уже раздались гудки.
Мы взглянули друг на друга, и она развела руками.
– Пойдем, попробуем найти.
– Нет! – категорически заявила я, – позвони ей еще раз!
Аврора закатила глаза и позвонила еще раз, но Оля уже не брала трубку. Я настояла на втором и третьем звонке, но позже была вынуждена смириться.
– Поехали домой, – предложила я, – пожалуйста.
– Мы почти пришли.
– Мы не знаем, куда идем!
– Мы почти пришли, – членораздельно повторила Аврора и взяла меня за руку, – все будет хорошо, Рон Уизли. Я практически помню, куда идти.
Она уверенно подала вперед, а я поплелась за ней, спотыкаясь о свои ноги. Мы пошли вдоль маленькой дороги, ведущей наверх. Когда она начала сворачивать направо, Аврора резко остановилась, и я врезалась в нее.
– Что-то я не помню, чтобы дорога сворачивала, – протянула она.
– Еще не поздно вернуться домой, – со слабой надеждой предложила я.
– Нет, пойдем, – и Аврора повела меня по дороге вправо.
По обеим сторонам расположились жилые дома. Мы шли, присматриваясь к каждому, но Аврора ничего не узнавала. Мы попробовали позвонить Оле, но та все также не брала. Я чувствовала, как внутри меня что-то сжимается и каменеет, и я изо всех сил старалась не запаниковать. Точкой опоры для меня были Аврора и ее невозмутимость. Но я видела, как ее постепенно заглатывает тревога, но шаг ее оставался ровным и уверенным. Я напомнила себе, что с ней буду в безопасности, и повторяла эту мысль, как мантру, проходя мимо очередного незнакомого дома.
Солнце позади нас уже почти село, и на город одеялом опустился легкий полумрак. На улицах никого не было – ни играющих детей, ни возвращающихся с работы взрослых – никого, абсолютно. Словно все внезапно и разом вымерли, а ужин так и остался вариться на плите. Наши тихие шаги по камешкам сельской дороги эхом отдавались у меня в сердце. Ноги начали плохо слушаться, и я с трудом сглотнула.
– Рори, – отчего-то прошептала я, глядя на освещенные, но пустые окна домов, – может, все-таки домой?
–М-м-м, да... – протянула Аврора слегка дрожащим голосом, – я это... я и ищу дорогу назад...
Я резко затормозила, едва не задохнувшись от пришедшей мысли.
– Что?!
– Все в порядке, о'кей? – Аврора развернулась ко мне и начала активно жестикулировать, убеждая скорее себя, чем меня, – да, уже стемнело, но ночь-то еще не наступила, и мы где-то рядом, только не надо паниковать!
– Кто паникует?! – закричала я, с трудом подавив желание схватиться за голову. – Мы за городом непонятно где, Оля не берет, и мы даже не знаем, как вернуться на остановку! Если восемьдесят второй еще ходит, конечно! Все прекрасно! У меня и ни намека на панику!
– Эй! – воскликнула Аврора, – думаешь, мне не страшно? Мне очень даже страшно! Но пока мы стоим и кричим друг на друга, ничего к лучшему не идет, и ты со своей истерикой никак не помогаешь!
Она замолчала, дрожащими руками запустив руку в волосы. Я стояла и смотрела на нее, чувствуя, что меня тоже трясет. Это было первый раз, когда Аврора сорвалась, и это означало, что дела действительно плохи.
– И что... что мы будем делать? – прошептала я после длительной паузы.
– Не знаю, – выдохнула Аврора. Ее глаза заблестели, – я ничего не знаю!
Она обняла себя руками и в слезах закусила губу. Я растерялась. Опорой всегда была она.
– Может... может, постучаться и спросить... – хотела предложить я, но осеклась. Дом Оли еще не получил своей улицы и номера, их переулок построился совсем недавно. Нам не о чем было спрашивать, – или... еще раз позвонить?..
– Телефон сел, – покачала головой Аврора.
Мы так и стояли, казалось, вечность – Аврора, смотрящая под ноги, и я, уставившаяся на нее. Пейзаж вокруг нас становился все мрачнее и мрачнее, с каждым исчезающим лучиком солнца, пока я не поняла, насколько выделяется бледное испуганное лицо Авроры в кромешной темноте и отчетливо слышен ее плач. Когда я осознала, что у меня больше нет опоры, что Аврора не собирается убеждать меня в том, что все хорошо, что она выведет меня отсюда, страх полностью сковал меня. Земля словно ушла из-под ног. Я зажмурила глаза, уже не слыша всхлипываний Авроры, уже не чувствуя ее присутствия. В голове вместо успокоительных слов засветились воспоминания о той ночи в лесу. Я почти закричала.
Я вздрогнула и в ужасе распахнула глаза. Кричала не я, кричал кто-то из темноты, и он звал меня. Мурашки пробежали по всему телу – голос был мне знаком. Я замотала головой, оглядываясь, пытаясь разглядеть в темноте силуэт звавшего и одновременно боясь его увидеть. Когда тебя зовут из темноты – нелегко отозваться.
– Р-рори, – с трудом выговорила я, вцепившись ей в руку, – ты слышала это?
– Что слышала? – она вскинула голову и сощурилась, пытаясь, как и я, разглядеть что-то в темноте. – Кто-то идет?
– Нет, – бешеное сердцебиение отдавалось у меня в ушах, – кто-то звал меня.
Несколько мгновений Аврора молчала, но потом неуверенным и дрожащим тоном ответила:
– Тебе... тебе, наверное, показалось.
– Арья! – снова разнесся голос, и я сильнее вцепилась в руку Авроры. Впереди, посреди улицы, вдруг зажегся свет – свет от фонарика, и мы обе подпрыгнули от неожиданности.
– Пошли отсюда! – Аврора потянула меня назад, подальше от света, но я осталась стоять на месте. – Чего ты стоишь?
– Я... – я осеклась, присматриваясь к лучику света. Он не двигался и светил в одну точку; ни самого светившего, ни даже фонарика в темноте разглядеть было невозможно: это был просто свет из ниоткуда.– Я не думаю, что стоит убегать.
Аврора вперила в меня тревожный и одновременно недовольный взгляд – на это была способна только она – и я ответила на ее безмолвный вопрос:
–Арьей меня называл только брат.
Внезапно я почувствовала – не знаю, благодаря чему, что больше не боюсь. Что я могу здраво рассуждать, что должна стать опорой для Авроры, которая всегда делала это для меня. Я ощутила уверенность внутри себя – в том, что все будет хорошо, и паника как-то отпустила. Я скинула одеяло страха. Впервые сама, и это было такое достижение, что на краткий миг я забыла обо всем, кроме этого. Гордость переполняла меня – мне не терпелось поведать брату о своей победе. Но прежде предстояло выбраться. Я взяла Аврору за руку и сделала шаг вперед. На удивление, Аврора не стала возражать и безропотно шагнула со мной. Свет впереди зашевелился и отодвинулся, почти одновременно с нами. Мы сделали еще один шаг, и он отодвинулся еще дальше. Когда мы медленно пошли вперед, его движения стали более плавными. Я все еще была насторожена, а Аврора полна недоверия и страха, и мы шли, крепко взявшись за руки. На конце улицы свет завернул влево. Мы остановились, замешкавшись, и он – остановился. Мы с Авророй переглянулись, но, не промолвив и слова, свернули налево. Наверное, обе решили, что терять уже нечего. Так и шли – осторожно и медленно – за витающим в воздухе лучом от фонаря, которого, кажется, и не было. В гнетущей тишине разносились шаги двух и бешено колотились сердца двух. Но не было слышно третьего – он не издал и шороха, даже когда мы прошли по шумному целлофану возле помойки. Но почему-то меня это не пугало. Второй рукой я крепко сжимала подарок брата на шее – он придавал мне сил до тех пор, пока мы не остановились.
– Это Олин дом! – воскликнула Аврора и побежала к калитке.
Она выпустила мою руку и начала звать Олю, а я так и осталась стоять на месте, глядя на тот луч. Как ни странно, я чувствовала на себе его взгляд – взгляд «светившего», пока уличные лампы Оли не включились. Яркий свет осветил все вокруг, и на месте спасительного луча никого не оказалось. Ни человека, ни фонаря, лишь пустое пространство.
– Жаргалма! Арьяна! Почему вы не брали трубку? – выбежала из дома Оля.
Она обняла нас, что-то причитая, Аврора уткнулась ей в плечо, и я позволила себе перевести взгляд на них. Оля выпустила нас из объятий и повела в дом, но я остановилась.
– Я вас догоню, – сказала я.
Аврора оглянулась на меня, однако Оля потянула ее за собой, и вскоре они обе скрылись за калиткой. Тишина снова обволокла меня. Немного поколебавшись, я сделала пару шагов вперед, сжала в руке миниатюрный фонарик и дернула, обрывая цепочку на шее. Потом положила его на землю, у своих ног, и произнесла:
– Спасибо. Не знаю, кто ты, но ты помог мне скинуть одеяло.
Я развернулась и зашла в дом, а на следующий день узнала, что ночью брат разбился в автокатастрофе. Когда его вытаскивали из-под обломков, спасатель заметил, что рука брата сжата в кулак. Он был сжат так крепко, что спасатель с трудом раскрыл его. Найденному он не придал никакого значения, как и я, утром – не увидев подарка там, где я его оставила.
До сих пор не понимаю, как он оказался у него, за тысячу километров от Олиного дома. Мой маленький фонарик.
