Судьбы ушедших в Монголию бурят описал в своем романе «Хойто насандаа уулзахабди»- «Встретимся в другой жизни» монгольский писатель с бурятскими корнями Сэнгийн Эрдэнэ. Кроме публикации в журнале «Байгал» за 1992-93 года, это произведение легло в основу одноименной пьесы на сцене театра бурятской драмы. Ни читать, ни смотреть без слез пьесу невозможно. До сих пор потомки репрессированных бурят вспоминают рассказы своих родителей о тех страшных годах. Неслучайно, среди первых демократов Монголии 90-х годов оказались внуки репрессированных бурят Зориг Санжасурэнгийн, чье дело сейчас продолжает сестра Оюун и Эрдэнийн Бат-Уул, ныне мэр Улан-Батора, премьер-министр первого демократического правительства Дашийн Бямбасурэн.
Репрессирован каждый пятый
В семье Санжасурэнгийн смешалась кровь самых разных народов, трагически сведенных в Монголии историей. Мать Доржпалам — дочь известного советского географа Андрея Симукова, который первым составил множество географических карт Монголии. Его монголы уважительно называли «шара Дамдинсурэн» (рыжий Дамдинсурэн). В 30-е годы Симуков отправил свою первую семью в СССР, опасаясь репрессий. Позже от немецкой женщины, работавшей в Улан-Баторе, у него родилась дочь, ее назвали тибетским именем Доржпалам. Ни мировое имя ученого, ни уважение простых монголов не спасли Андрея Симукова от расстрела в застенках НКВД. Мать отказалась от незаконнорожденной дочери, ее взяла на воспитание китайская семья, тоже давно обосновавшаяся в Монголии. Испытавшая на себе все тяготы детей репрессированных родителей, белокурая Доржпалам вышла замуж за человека со схожей судьбой — бурята Санжасурэна из Дорнодского аймака. Он тоже рано остался сиротой, когда его родителей расстреляли в период массовых репрессий против бурят.
- Тогда был репрессирован каждый пятый бурят в Монголии – рассказывала нам Оюун Санжасурэнгийн, принимая в своем центре «Зориг сан».
Уходили по ночам
Недавно мэр Улан-Батора впервые посетил родину своего дедушки в Еравнинском районе. Старейшие родственники вспоминали рассказы своих родителей.
- Это было в 1923 году. Ваш дедушка Сэнгэ покидал родные места, как и многие буряты, ночью – вспоминали старейшины – ваша бабушка Янжима ушла, кажется, раньше в 1922 году.
Они поселились в Монголии, в Хэнтэйском аймаке в сомоне Биндэр в местности Сэруун Галтай. Там у них 7 декабря 1929 года родился сын Эрдэни – отце будущего мэра Улан-Батора.
Оказывается, в 1922 года в столице Монголии группа бурятской интеллигенции создала Бурят-монгольский комитет по делам бурят в Монголии. Благодаря работе комиссий Комитета, Народное правительство Монголии провело мероприятия по обустройству беженцев. Они также были освобождены от государственной и аймачной подати сроком на три года. Для них были выделены особые сомоны.
- Мой отец рано остался сиротой. Рассказывал, что дедушку Сэнгэ, как всех бурят, заставляли давать показания против своих соплеменников. Он отказался как и все арестованные в те дни буряты. Дедушку Сэнгэ казнили по знаменитому «Делу Лхумбэ» - рассказывал во время недавнего визита в Еравну мэр Улан-Батора.
«Разоблачение убежавших белогвардейцев»
Это «Лхумбийн хэрэг», или «Дело Лхумбэ» и сейчас болью отзывается в бурятских семьях Монголии. Исследователи приводят ужасающую цифру – от репрессий пострадало до 90% мужского населения бурятского происхождения. Это сейчас историки говорят, что сталинская политика 30- х годов навязала монгольскому руководству взгляд на бурятских эмигрантов как на проводников враждебной прояпонской идеологии. «Дело Лхумбэ» тогда носило громкое название – «Разоблачение убежавших «белогвардейцев» от Октябрьской революции». Эту кампанию начали с видного партийно-государственного деятеля МНР, бурята по национальности Лхумбэ. По одной из версий, один сотрудник органов из личной неприязни подделал письмо от имени некого бурята из Хулун-Буира. Этот город тогда находился под властью японцев.
Письмо стало поводом обвинить в подпольной контреволюционной организации политически активных бурятских эмигрантов. Первыми арестовали 174 человека в Хэнтэйском аймаке, где проживала семья дедушки Батуула. 30 арестованных казнили. В аймаке Дорнод арестовали 110 человек, казнили 18. В Улан-Баторе схватили 33 человека, убили пятерых.
К остальным применили такие наказания как тюрьма от 5 до 10 лет и даже высылку в СССР с последующим 5-летним заключением в лагерях без права возвращения в Монголию.
Носители «модерна»
Буряты, основой хозяйства которых было кочевое скотоводство, не только уходили на территорию Монголии со скотом во время сезонных перекочевок, но и мигрировали во времена присоединения региона к России. Но формирование основного бурятского этнического анклава в Монголии произошло в результате массового переселения в конце XIX - первой трети XX века – пишет профессор, доктор исторических наук Марина Балдано.
По ее версии, в 1920-1930-е гг. буряты играли чрезвычайно важную роль в жизни Монголии. Трудно переоценить степень их политического влияния во внутригосударственных делах Монгольской Народной Республики и в системе межгосударственных отношений Монголии и России. В конце XIX - начале XX века Бурятия вступила на путь модернизации (в этнокультурном понимании этого слова). Важнейшей составной частью этого процесса стало формирование первого поколения европейски образованной бурятской интеллигенции. Этот немногочисленный, но чрезвычайно активный слой населения, обладающий большим интеллектуальным потенциалом, внес огромный вклад в создание основ современной культуры и формирование общественного сознания бурятского общества. Его яркие представители, такие как Ц. Жамцарано, Э.-Д. Ринчино, Э. Батухан, Б. Ишидоржин, сыграли важную роль в становлении нового монгольского государства: демократизации органов государственного управления, преодолении последствий разрухи, реформировании экономических отношений, развитии образования, внедрении европейской медицины, создании Ученого комитета -первого научно-исследовательского учреждения. По существу они были носителями «модерна». С их непосредственным участием вполне определенно наметился ряд прогрессивных тенденций в монгольском обществе. Буряты всегда были в центре пристального внимания.
Быть бурятом опасно
- К 1934 г. в Монголии проживало 35 тыс. бурят. В 1930-е гг. более трети из них подверглись репрессиям, большинство которых было казнено – приводит цифры профессор Балдано - наделение бурятской этничности политическим контекстом (отождествление бурят с политическими врагами) в 1930-х гг. привело к фиксированию в социальной памяти бурят Монголии отсылки ко времени репрессий, когда быть бурятом стало жизненно опасно.
Личностная идентификация и ход собственной жизни стали просчитываться через конкретные события арестов, судов и приговоров за «шпионаж и контрреволюционную деятельность», затронувшие практически каждую бурятскую семью.
Бывший глава правительства
В самые трудные первые годы становления демократической системы в 1990-1992 ггоды премьер-министром Монголии стал бурят Дашийн Бямбасүрен. В интервью Марине Сайдуковой он вспоминает такой эпизод:
— Когда я был мальчишкой, в моем родном селе не было ни одного старого бурята. Их всех уничтожили, расстреляли, отправили на каторгу в Россию. В Дадал сомоне, например, в 1937 году забрали всех бурят, начиная с 17 лет. Когда летом наш айл хотел зарезать барана, звали мужчин-халхов из другого села. Я никогда не забуду, как женщины потом пели песни и плакали всю ночь. Вот так было. Потом бурят забирали в армию и заставляли воевать с казахами. На казахско-монгольской границе до 1953 г. было не спокойно. С тех пор в моем сердце остался горький осадок и вопрос: почему так было?
В центре города
Пока в Улан-Удэ долго спорят о памятнике репрессированным, в Улан-Баторе в самом центре города давно стоит Музей политических репрессий. В нем особенно впечатляют столбцы имен и горящие под ними электрические зула. Среди руководителей музея внук репрессированного монгольского премьер-министра Гэндэна. По данным этого музея, только в Улан-Баторе к смертной казни приговорили большинство мужчин-бурят.
- Часто были случаи ареста и истребления целых семей. Из-за страха перед преследованием в среде бурят наметилась тенденция сокрытия своей этнической принадлежности, прежде всего через отказ от таких маркеров культурной отличительности, как одежда и язык: они перестали носить традиционную одежду и употреблять бурятский язык в общественных местах – отмечает ученый.
Монгольский исследователь Р. Рэгзэндорж отмечает, что «истребление большинства мужчин вызвало значительный рост смешанных браков, в частности, халхаско-бурятских, что привело к ускорению темпов ассимиляции».
- Игнорировать присутствие бурят как отдельной этнической группы в социалистической Монголии не могли, поскольку в СССР как этнофедеративном государстве они обладали реальным и символическим статусом в качестве титульной нации и реализовали право на национальную автономию. Поэтому буряты при всех переписях населения Монголии непременно включались в «список народов». Многие буряты хотели стать халхами. Материалы, собранные У. Булагом во время проведения полевых исследований в 1991-1992 гг. в Хэнтэйском, Дорнодском аймаках и г. Улан-Баторе, позволили сделать вывод о том, что желание стать халха более очевидно наблюдается во втором поколении – пишет Марина Балдано.
До сих пор от уже правнуков бурятской белой эммиограции можно услышать леденящие кровь рассказы о том, как их прадедов, пересекающих границу, встречали с пулеметами. Выжили только те (не более 5%), у кого были в Монголии родственники, или те, кто хорошо знал местность и сумел спрятаться. Говорят так же, что трупы бурят, включая женщин, стариков и детей, складывали в горы по 4-5 метров.
Сын монгольского ламы
Но были и случаи, когда граждане Монголии спасались от репрессий на территории Бурятии. В 1926 году в МНР приняли Закон об отделении церкви от государства. К началу 1930-х годов около 10 тыс. монахов уже было изгнано из монастырей.
- Эти процессы и реформы вызывали недовольство не только у зажиточных арат, нойонов и духовенства, но и у всех жителей Монголии, что вылилось в 1932 году в Хубсугульское восстание, подавленное лишь через полгода. Руководителей восстания на публичном судебном разбирательстве приговорили к расстрелу – пишет наш ученый.
Помимо тюремных сроков от 5 до 10 лет, применялся и такой вид наказания, как высылка в СССР с последующим 5-летним заключением в лагерях без права возвращения в Монголию. В апреле 1936 года в Монголии прошёл процесс над ламами, которых обвиняли в том, что они «поднимали авторитет религии», что расценивалось как контрреволюция, и в шпионаже в пользу Японии (согласно обвинению, ламы отправляли письма монгольским эмигрантам, где приводились различные сведения о жизни в приграничных районах МНР). На следующем процессе в октябре 1936 года подсудимых лам обвиняли в том, что они с помощью Японии собирались поднять вооруженное восстание и восстановить феодальные порядки. Из 17 обвиняемых шестеро были приговорены к расстрелу, остальные — к различным срокам заключения. За 1936 год было проведено пять открытых процессов над буддистским духовенством.
Все эти процессы привели к тому, что в Бурятии оказался монгольский лама Пурбо, отец будущего депутата Хурала, мецената Валерия Пурбуевича Доржиева.
Репрессии в Монголии в цифрах:
от 22 до 35 тыс. человек ( от 3 до 5 % всего населения страны) - общее число погибших в ходе репрессий; 7 171 дел – рассмотрено; 6 311 человек – казнены.Только с августа 1937 года по январь 1938 года, по данным советского полпредства, в Монголии арестовано 10 728 человек, из них:
7 814 лам; 1555 бурят; 408 китайцев; 322 бывших феодала; 300 ответственных кадровых работников; 180 представителей командного состава МНРА.В 1936—1939 годах Чрезвычайная комиссия во главе с Чойбалсаном под пристальным контролем советников СССР осудила 25 588 человек, из которых 20 099 были приговорены к расстрелу и казнены. Доля жертв террора в населении страны значительно превысила аналогичные показатели «Большого террора» в СССР.
