Жизнь под чужим небом

Харбин, Маньчжурия, 1945 г. В центре города прошел многолюдный митинг по случаю капитуляции Японии. К советскому офицеру Х. Бадмаеву, который только что с трибуны зачитал на японском языке акт капитуляции, подошел незнакомый гражданский и спросил, кто он и откуда. Затем протянул визитную карточку: . Фамилия была знакома молодому офицеру по Курумкану.

Так родные узнали, что их брат и дядя, старший сын Цыдыпа Дабаева жив и здоров. Они ничего не знали о его судьбе более полутора десятков лет, вместивших в себя столько событий: бедствия коллективизации и массовых репрессий, военные конфликты на КВЖД и Халхин-Голе, оккупацию Маньчжурии Японией и, главное, вторую мировую войну.

На фоне бесчисленных похоронок, извещений о пропавших без вести и сотен судеб просто исчезнувших бесследно людей весть об оставшемся живым и невредимым человеке была редкой и удивительной.

Шойдор Дабаев родился в 1899 году в Барагхане (совр. Курумканский район). У него было пять сестер и брат. Получив образование в известном Восточном институте во Владивостоке, Шойдор изучил ряд европейских и восточных языков. В 20-е годы он работал в советском Внешторге, в 1923-24 гг. много плавал в дальневосточных морях до Ледовитого океана.

В Харбине Шойдор оказался по делам того же Внешторга. В те годы это был практически русский город, где рядом жили представители белой эмиграции и сотрудники советских учреждений, работники КВЖД.

На родине в это время развернулась кампания раскулачивания и коллективизации, сопровождавшаяся массовыми репрессиями. Именно с этими событиями связан массовый исход части бурятского населения в приграничные районы Монголии и в Маньчжурию. Попытались уйти и родственники Ш.Дабаева - брат Нован и сестра Мэдэгма. Последней не удалось перейти границу - советские пограничники уже взяли ее , открывая огонь по безоружным беженцам. Несчастных преследовали даже на сопредельной территории, убивая и захватывая их имущество.

Нован все же смог уйти в Монголию, где жил до 60-х годов. Только в 1975 году родственникам удалось хоть что-то узнать о его судьбе.



Мэдэгме также не суждено было увидеть родной Баргузин. Оставшись в приграничном районе, она вышла замуж, а в годы военного лихолетья скончалась, оставив двух сирот.

В это время и прервалась его связь с родными. Позже Дабаев вспоминал: .

Отец Шойдора, Дабаа Цыдып, был крепким хозяином и предприимчивым человеком. В годы первой мировой войны на тыловых работах в Архангельске, где от непривычного климата, болезней и голода погибли тысячи людей, Дабаа Цыдып сумел сберечь своих односельчан - все они вернулись в родные края.

Шойдор унаследовал деловые качества отца. В 30-е годы он открыл в Маньчжурии свое дело - по его собственному выражению, . По словам Х. Бадмаева, который после встречи на митинге в Харбине побывал у Ш.Дабаева в гостях, он был хозяином завода по выпуску небольших тракторов, . Судя по всему, это было сборочное производство, главные комплектующие для которого завозились, скорее всего, из Японии, где хозяин часто бывал в деловых поездках.

По воспоминаниям шэнэхэнских бурят, чрезвычайно высоко оценивающих деловые качества Шойдора Цыдыповича, он снабжал их не только тракторами, но и другими сельскохозяйственными машинами.

, - писал Ш. Дабаев в 1959 году, когда ему удалось возобновить переписку с родными. Вот что он писал в те дни: . Из переписки, спустя пятнадцать лет после окончания войны, Шойдор узнал о том, что две его сестры потеряли мужей на фронте, еще у одной сестры погиб на войне сын. .

Тогда, несмотря на все усилия, он не смог получить разрешения на приезд к нему сестер, а вскоре в КНР началась .

.

Из Харбина Ш.Дабаев едет в Южную Америку, где около трех лет он прожил в Сантьяго (Чили). В конце 1964 года Шойдор с женой Галиной Николаевной прибыли в США, где в итоге осели в Филадельфии, возможно потому, что там существовала большая калмыцкая диаспора (впоследствии ламы буддийского монастыря в Филадельфии проводили Ш.Дабаева в последний путь).

В США, несмотря на свой 65-летний возраст, он вновь пытается наладить свое дело. . .

Но годы уже берут свое. Из письма Галины Николаевны: .

В Америке Шойдор Цыдыпович вновь предпринимает усилия по встрече с родными. . Неоднократно он добивался американской визы для приезда сестер, хотел, чтобы они подлечились в США. Кроме активной переписки, он, еще начиная с Харбина, пытаясь оказать помощь племянникам, регулярно отправлял посылки. Часть из них возвращалась назад, часть просто разворовывалась в пути.

Письма Ш.Дабаева поражают своей скрупулезностью - в начале каждого подробно указаны адреса отправителя и адресата, страницы аккуратно пронумерованы, выделен каждый абзац. Во всех посланиях прослеживается ясная, четкая мысль. Очевидно таким же дисциплинированным и строгим к себе он был и в делах, иначе ему трудно было бы добиться успеха на чужбине.

Его портрет дополняют письма Галины Николаевны, простой русской женщины, урожденной сибирячки, которая соединила свою судьбу с Шойдором Цыдыповичем еще в Харбине. После его смерти она до самой своей кончины продолжала переписываться с родственниками Ш. Дабаева. . . .

Шойдор Цыдыпович и Галина Николаевна Дабаевы оставались советскими гражданами до 1976 года. Он все лелеял мечту вернуться на родину, уговаривал жену. .

Разбирая бумаги после его смерти, Галина Николаевна нашла старую расписку от советского консульства в Харбине, где указано, что гражданин Дабаев пожертвовал во время войны три тысячи юаней на нужды обороны СССР.

Автор: