Компетентный взгляд на лес, газ и золото Бурятии

Сегодня можно с уверенностью сказать, что суматоха вокруг объединения под крышей Министерства природных ресурсов РФ Госкомитета по экологии и Управления лесного хозяйства осталась позади. Атаки на президента Владимира Путина со стороны губернаторов сырьевых регионов и депутатов Госдумы, выступавших против слияния министерств, были успешно отбиты. Отныне управление всеми природными богатствами (полезные ископаемые, леса, водные ресурсы) сосредоточено в одних руках - Министерстве природных ресурсов РФ.

В Бурятии, преимущественно сырьевой республике, этот процесс проходил тоже небезболезненно. В новой объединенной структуре - Комитете природных ресурсов РБ со штатом в 80 человек - места, естественно, хватило не всем. Прежнюю штатную численность, 30 человек, благодаря помощи Леонида Потапова, сохранили лесники. А вот из 59 специалистов Госкомитета по экологии в новую структуру перешли лишь 25 человек.

О том, как будет строиться работа обновленного и укрупненного Комитета природных ресурсов по РБ, наш корреспондент беседует с председателем комитета Владимиром Бахтиным.

- Владимир Иванович, об указе Путина по поводу слияния трех ведомств под крышей МПР ходило много слухов. В частности, обижались экологи, которые увидели в этом заговор олигархов, стремящихся облегчить себе доступ к природным ресурсам страны.

- Вопрос этот был сложный и неожиданный, и, естественно, возник он не по инициативе Минприроды. Правда, процесс централизации шел давно. Еще два года назад в Минприроды вошел Госкомитет водных ресурсов, то же было сделано и на республиканском уровне. Насчет заговора могу сказать, что просто идет процесс сокращения расходов на содержание госаппарата. Вот и все.

- Куда пойдут люди, потерявшие работу в результате реорганизации?

- Все последующие постановления правительства РФ преследовали цель - не потерять схему управления, максимально сохранить специалистов, что и было сделано. В принципе, часть высвободившихся людей перешла в федеральные государственные учреждения (ФГУ), которые созданы для выполнения вспомогательных функций. Конечно, многие из-за этого потеряли статус госслужащих, но с этим ничего не поделаешь.

- Особенно много потеряли работники Комитета по экологии. Как будет решаться эта проблема?

- Здесь больше всего вопросов с районными инспекциями. До нового года они содержались за счет федерального бюджета. Теперь их финансирование прекращено. Выход один - передать эти службы в бюджет органов местного самоуправления.

- Как реформируется работа лесного ведомства?

- Кривотолков было много, и сегодня я должен заявить, что прежняя структура управления полностью сохранена. Много говорили о судьбе лесхозов. Теперь они имеют право юридического лица и выполняют те же функции, что и раньше. Функции охраны лесов также остаются за ними. Финансирование лесхозов увеличено на 20-25 процентов по сравнению с 1999 годом. Мы уже готовимся к пожароопасному периоду. Деньги федеральный бюджет выделил, мероприятия разработаны. Задача состоит в том, чтобы до мая обеспечить всех ГСМ, продовольствием, спецснаряжением и средствами пожаротушения. Многие задачи в условиях объединенной структуры решать легче.

- Теперь говорят, что Бахтин подмял под себя лес...

- Да не надо так говорить. Лес - это достояние государства. И политика, которая проводилась, проводится и сейчас. Никто же не отменял законы, распоряжения и нормативные акты, которые принимались в управлении лесного хозяйства - все это по правопреемственности перешло, пролонгировано и существует в рамках объединенного комитета.

- А была ли логика в том, чтобы лес передавать в Минприроды?

- Ну, я считаю, что, наверное, все-таки держава должна сохранить свою структуру. Лес же самое большое наше богатство. И в принципе, здесь подводные камни могут быть впереди. Под лесом ведь еще и земля, а с ней вопрос еще до конца не решен.

- А как обстоят дела с использованием недр - это ведь ваша главная епархия?

- Продолжаются опытные работы на Хиагдинском месторождении - одном из лучших в России для подземного выщелачивания. Но идут какие-то непонятные трения в Минатоме России в определении приоритетов. У нас расчетная цена одного килограмма природного урана - 25 долларов, что практически соответствует мировому тарифу. На знаменитом Приаргунском ГОКе цена в два с лишним раза выше. В Хиагде безопасная технология - это доказано. Все бредовые домыслы мы отмели. Радиоактивный фон там ниже, чем у нас на Березовке. Но, повторяю, идет какая-то игра со стороны Минатома. Появились идеи о том, что если в Казахстане будет создано совместное предприятие, то там уран будет дешевле - 17 долларов за килограмм.

- Значит ли это, что Хиагдинский проект висит на волоске?

- Опытные работы еще раз доказывают, что это действительно разведанное месторождение, технологичное. Его будущее обеспечено.

- Знаю, что ваш комитет выступает за разведку газа в дельте Селенги. Но ведь речь идет о Байкале?

- В дельте Селенги газ добывать надо. Кому-то интересно разжигать шумиху и истерику. Американцы три года назад в центре Байкала проводили бурение прямо со льда для изучения донных осадков. Никого это не возмущало. Как только бурятская сторона стала искать для себя газовые отложения, тут и ТАСИС, и Юнеско, и - все объявились.

- Вы уже знаете, когда начнется строительство трубопровода с Ковыктинского месторождения?

- Не знаю. Сегодня разведано около одного триллиона кубометров газа, но уже идут разговоры, что надо два триллиона, чтобы надежно обеспечить поставки в Китай и дальше. Если уж первый триллион разведывался несколько десятилетий, причем в лучшие для геологии времена, то я не думаю, что какая-то частная компания сможет сегодня разведать такой же объем в короткие сроки. Газ-то есть, но разведано пока недостаточно для того технико-экономического обоснования, которое заложено в основу проекта. Для дальнейшей разведки требуется глубокое бурение. Я думаю, что в ближайшие пять лет проект будет продвигаться, но не будет реализован.

- Что может дать трубопровод Бурятии?

- Если трасса пройдет именно по нашей республике, то это, прежде всего, арендная плата за землю. Ну и сам газ, конечно. Маленький кран от газопровода получит Бурятия. Конечно, это было бы здорово и с экологической, и с экономической точки зрения. В Москве и Подмосковье любо-дорого посмотреть - нигде не дымит ни одна котельная. А у нас что творится!

- В последнее время в Бурятии растет добыча золота, при этом многие месторождения остаются неосвоенными...

- Бурятия одна из первых в России введена в число приоритетных регионов по развитию золотодобычи. Не буду называть цифры прогнозных ресурсов, но они самые впечатляющие после Магадана. Разведка сосредоточится в зоне БАМа. Мы ее назвали Северо-Байкальским геолого-экономическим районом. Платина найдена на Дауринском массиве, недалеко от известного Холоднинского месторождения свинца и цинка. Территория Бурятии уникальна. Например, по золоту мы видим сегодня, может быть, десятую часть того, что есть на самом деле.

- Вы считаете, что деньги будут вкладываться в геологию? Ведь в перестроечные годы вы сидели без работы.

- А больше некуда вкладывать. Теперь не мы бегаем за инвесторами, а они ищут нас. Инвесторы солидные, например, артель , которая на границе Камчатки и Магадана добывала до 10 тонн платины в год, заинтересовалась нашим Муйским районом, где есть рудное и россыпное золото, а также платина. Фирма - одна из ведущих в России по добыче золота - работает в Саянах. Артель перешла к нам из Якутии с современным оборудованием. То есть мы не стояли и не стоим на месте.

- Спасибо за интервью. Поздравляем ваш коллектив с наступающим праздником - Днем геолога.

Автор: