Борис Лев: <Книголюбы - вымирающее племя>

Борис Лев - человек, представлять которого в Улан-Удэ не нужно. Свою известность он получил, будучи много лет секретарем парткома улан-удэнского стеклозавода и директором ликеро-водочного завода, а в последние годы помощником мэра. Достаточно известна и его благотворительная деятельность в рамках членства в международном клубе . Между тем мало кто знает, что он страстный библиофил и обладатель одной из крупнейших частных библиотек Бурятии

Его фонды насчитывают около 10 тысяч наименований книг.

- Книги собирала еще моя бабушка, - рассказывает Борис Абрамович, c любовью поглаживая переплеты. - От ее собрания остались дореволюционные издания сочинений лорда Байрона, народные лечебники по травам. Собирал книги и мой отец, а я собираю со студенчества, уже 40 лет.

В 70 - 80-е годы книголюбы встречались в городском саду, вспоминает Лев. Они раскладывали на лавочках книги, делились мнениями о прочитанном и обменивались книгами. О политике не говорили, в основном это были любители художественного слова: Лева Лабок, Толя Кушнарев, Леня Хмелев. Например, Хмелев, книголюб до мозга костей, был простым рабочим, но имел тонкое чутье и хороший вкус, собирал рафинированную поэзию - Рильке, Лорку. Жил Хмелев в маленьком доме, его книги стояли везде, а многие лежали в сундуках завернутыми в бумагу.

У самого Бориса Абрамовича до 90-го года мебели в квартире почти не было, а все стены занимали самодельные полки, сваренные из труб. Книги стояли открыто, часто их приходилось пылесосить, протирать, перетряхивать. Некоторую литературу он обменивал, отдавал в детские дома и школы.

- Для нас это было увлечением, своего рода отдушиной, - говорит Борис Абрамович. - Мы не имели ни дач, ни огородов, телевизором не увлекались. Читая книги, общались с миром и друг с другом.

Будучи в Москве, он обязательно ходил на Кузнецкий мост, где продавцы, распахивая пиджак, тихонько показывали список и цены. Впрочем, тогда книги стоили недорого. В месяц приобретал от 15 до 30 изданий и аккуратно вел учет, а когда не покупал, . В библиотеке Льва есть фолианты XVIII века, но специально за раритетами он не гонялся. Собирал то, что было интересно самому. Например, когда в начале 90-х стали публиковать ранее запрещенные матерные сочинения господина Баркова или Афанасьева, то приобрел их.

Любил Борис Абрамович и историческую тематику, например, книги Карамзина, Ключевского, Соловьева.

- Но в последние годы я крайне разочаровался в исторической литературе. Во-первых, как выяснилось, история была дамой придворной, она переписывалась, насколько это было выгодно существующей власти, а во-вторых, из истории мы не способны извлекать уроков. Люди, какие они были в Древнем Египте и какие они сейчас, очень мало изменились. Из интереса к историческим персоналиям я собрал почти всю серию , издавав-шуюся с 1933 по 1993 год, всего около 600 книг. Имел серию , но потом, когда оказалось, что большинство пламенных революционеров таковыми не являются, я сдал почти всю эту серию.

На полках теснятся томики стихов, особенно хорошо представлена русская поэзия серебряного века: Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Есенин, не говоря уже о Пушкине и Лермонтове.

- Когда у тебя сентиментальное настроение, откроешь, почитаешь, но с годами очерствел, все реже открываю томики стихов.

Как выяснилось, в молодости, будучи руководителем оркестра в институте, Борис Абрамович и сам писал стихи.

Значительное место в его сокровищнице занимает фантастика: от Ефремова до Фармера.

- В школьные годы мы с другом написали фантастический роман. Что-то мы там закрутили, люди в нем свободно перемещались в пространстве и времени, и, как водится, была любовная интрига, - вспоминает он.

Единственное, о чем жалеет Борис Абрамович, это то, что половину книг его дети и внуки читать не станут.

- Сейчас моя дочь больше сидит в Интернете, хотя и читает сыну . Мы зря равняемся на Америку, ее духовное убожество неоспоримо. В США я был два раза, много общаюсь с американцами, они прямо говорят: . У них весь Толстой умещается в одной книжке, именуемой дайджестом. А в России всегда больше думали о духовном, нежели о материальном. К сожалению, и у нас стали меньше читать, жизнь разочаровала. Многим книги просто недоступны. Мы, старые книголюбы, уже вымирающее племя: Но те, кто познал чувство светлой радости, с которым открывал долгожданную новинку, вдыхал запах свежих страниц и погружался в чтение, останутся верны книге

Автор: