Шэнэхэн - заповедный уголок бурятского духа и культуры
В степях Внутренней Монголии колышется ковыль. Здешняя степь не похожа на джидинскую или еравнинскую. Она плоская, как стол. Но вот вдали появляется точка, она приближается и вырастает во всадника. - говорит он слова, которыми приветствуют друг друга буряты, где бы они ни были
Здесь, в Хулунбуирских степях, сохранился заповедный уголок бурятского духа, культуры и языка, практически не тронутый инородным влиянием. Земля эта называется Шэнэхэн. Этот район раскинулся вблизи Хайлара, крупнейшего города на севере автономного района Внутренняя Монголия. Буряты появились здесь в начале прошлого века, уходя сначала от царских земельных реформ, а затем спасаясь от коллективизации и сталинских репрессий. Сейчас здесь компактно проживают около семи тысяч бурят, ведущих традиционный образ жизни.
Юрта в степи
Шэнэхэнские буряты до сих пор живут полукочевой жизнью. Зиму они проводят в капитальных кирпичных домах, с кирпичными же надворными постройками, а летом перебираются на пастбища.
Отары, стада и табуны, легкие проволочные изгороди, лесопосадки, стоящие поодиночке кирпичные дома, сверкающие разноцветными крышами, войлочные юрты, джипы и мотоциклы заполняют все пространство степи.
Джип сворачивает с дороги в сторону одинокой юрты. Худэр, хозяин кочевья, растерян: у него невпроворот работы со стрижкой овец, а тут непрошеные гости. В юрте стоит острый запах овечьей шерсти. Земляной пол, железная печь, фляги с водой, супружеская кровать и шкафчик составляют ее интерьер. Юрта модернизирована - каркас составляют металлические решетки, а ее покрытие - войлок, синтетическая ткань в полоску, известная улан-удэнцам по китайским баулам и тентам. , - рассказывает хозяйка юрты Намжидма. Света в юрте нет, вечерний мрак рассеивают свечкой, мясо едят сушеное, на полках стоят ряды банок с крупами, на полу - мешок муки.
На улице Худэр собирает в кучу козий пух: . (1 юань = 3,54 рубля). Затем разбирает переносную изгородь: . Худэр управляется с отарой из 700 овец и коз, 20 коровами и 10 лошадьми. Весь скот принадлежит ему и его брату. Есть еще и трактор с сенокосилкой.
Хутор
Отъехав от юрты, через километр подъезжает к кирпичному дому. Навстречу выбегает хозяйка, расцветая белозубой улыбкой. Молодую красивую женщину, сестру местного начальника Цырендаши, сопровождающего нас, зовут Сэрэнбаир. Полы в доме у нее из керамической плитки, окна большие, рамы металлические. В четырех комнатах просторно и чисто. Сэрэнбаир кипятит на газовой печке чай, ставит на стол топленое масло и домашний хлеб. Попотчевав гостей, хозяйка убегает доить корову черно-белой масти симментальской породы. Коров у Сэрэнбаир и ее мужа Дашидабы больше десятка, кроме того, десяток лошадей и более полусотни овец и коз. Закончив дойку, хозяйка тут же кормит из соски ягненка и между делом рассказывает о своем житье-бытье.
Дом они построили за 30 тысяч юаней, это около 105 тысяч рублей, хлев и ограду также построили из кирпича. , - говорит Сэрэнбаир. А вот один кирпич на российские деньги стоит полрубля (для сравнения: в Бурятии - 5 рублей). Рядом с домом крутятся лопасти от ветровой установки, дающей свет. Есть еще и гелиоустановка. Все это позволяет круглый год вести вполне благоустроенную хуторскую жизнь вдали от поселка.
Шэнэхэнская деревня
Шэнэхэн делится на два крупных села, одно из них Барун-хомон. В сельской конторе многолюдно. Руководитель партийной организации Содном-дарга проводит собрание. Мужчины в зале отчаянно дымят. Обстановка живо напоминает колхозную планерку в советскую эпоху. Здесь колхоз был ликвидирован в 1983 году, скот роздан, а земля поделена. Результаты реформы по-китайски впечатляют, за десять лет количество скота увеличилось в несколько раз. , - рассказывает Содном-дарга. Государство сохранило всю инфраструктуру: больницу, ветлечебницу, музей, детский сад, к селу подтягивается современная автострада. Судя по всему, здешние буряты живут не хуже, а во многом и лучше своих российских собратьев. Причем буряты заняты не только в скотоводстве, но и в сфере услуг. В Хайларе и Маньчжурии они открыли более десятка бурятских кафе и закусочных.
Тем не менее не все вписались в условия рынка. На травке около магазина валяются в стельку пьяные сельчане, напоминая знакомую картинку из жизни российской глубинки. Позднее, уже в Улан-Удэ, выходец из Шэнэхэна Балбар-лама спросил: .
Русские буряты
Вечером гостям из Бурятии на сцене клуба показали демонстрацию мод по-шэнэхэнски. Низкий хриплый голос выводит рваную мелодию, ударные отбивают ритм. Здоровенные мужчины в дохах из волчьих шкур вышагивают вразвалку, кладут руки друг другу на плечи и медленно раскачиваются, принимая внушительные позы. За ними следуют грациозные красотки, завернутые в китайские шелка, так одевались их прабабки сто и двести лет назад. Это было дефиле наоборот, демонстрация не текучести, а неизменности бытия:
Раннее утро. Бабушка Бадмаханда печет хлеб и отламывает горбушку внуку Сокто. Традиция выпечки хлеба, идущая из России, отличает их от всех остальных народов Внутренней Монголии и, пожалуй, всего остального Китая. Хлеб по-шэнэхэнски - , от русского хлеб, печенье - , конфеты без обертки - , в обертке - , стакан - , чашка - , огурец - , картошка - , мотоцикл - . Немногие русские слова, хлеб и привычка пить водку - напоминание об исходе из России, о котором хорошо знают не только сами буряты, но и китайцы.
Зов родной земли
Несмотря на видимое благополучие, многие шэнэхэнцы вернулись бы в Бурятию. . Буряты испытывают острую межэтническую конкуренцию за земли и власть с китайцами, эвенками, дагурами, баргутами и другими народностями.
С начала 90-х годов в Бурятию и Агу переехало более 300 шэнэхэнцев. 77-летний Галсан Лэгшэдэ и его жена живут в Аге. .
- У шэнэхэнцев всегда существовал миф-мечта о возвращении на родину, - говорит Дарима Бороноева, преподаватель БГУ. - Поэтому те, кто хорошо помнит исторические события переселения, принципиально не учили китайский язык, поскольку были уверены в своем возвращении.
Но объединявшая диаспору идея возвращения на родину, считает Бороноева, теряет актуальность. Процесс реэмиграции не сопровождается правовым подкреплением - Россия не способствует возвращению шэнэхэнцев на историческую родину. Между тем программы привлечения соотечественников успешно действуют в Японии, Германии, не говоря уже об Израиле. При этом население России, в том числе и Бурятии, стремительно сокращается. Нет и института двойного гражданства с Китаем, а ведь Шэнэхэн для них - вторая родина:
Тронется ли кочевье назад на север? Осуществится ли вековой миф-мечта? Пока, по признанию шэнэхэнцев, этот вопрос без ответа.
Общество
5830
