Длинная жизнь с лагерным клеймом

— Сталин считал нас изменниками. Но я ведь руки не поднимал и добровольно в плен не сдавался, — когда Яков Николаевич Агеев, житель села Удинск Хоринского района, вспоминает о трех годах лишений и страданий в концлагерях, то начинает плакать



Больше 60 лет прошло с того времени, но у старого бойца при любом упоминании о войне болит сердце и пропадает сон. Но три с лишним года, проведенные в трех страшных концлагерях, а потом отчаянный побег не вызывают столько боли и слез, как мысли о том, что на родине, о которой мечталось на чужбине, его посчитали предателем. Лишь в 1994 году официально были признаны боевые заслуги Агеева и выдано удостоверение участника войны.
Срок службы в армии у паренька из Мордовии подходил к концу, когда 22 июня 1941 года началась бомбежка. «Мы в ответ не стреляли. Нам говорили, что это провокация», — с горечью рассказывает Яков Николаевич.
10 июля 1941 года — день, когда он попал в окружение, он считает самым черным в своей жизни. Дальнейшие события слились в одно большое темное пятно. Менялись названия лагерей, а жизнь в них, если это можно назвать жизнью, была похожей как две капли воды. «Фашисты забавлялись: бросали на землю замерзшую картошку, свеклу и брюкву. Ждали, когда оголодавшие заключенные с жадностью накидывались на овощи, а потом стреляли по ним автоматной очередью», — вспоминает Яков Николаевич.
В августе 1944 года атмосфера в концлагере изменилась. Немцы стали злее и беспощаднее, а местное население — лояльнее. Один зажиточный австриец, у которого работали военнопленные, посоветовал Якову: «Бегите. Немцы отступают. Перед уходом они сжигают в лагерях бараки с живыми людьми».
Бежали вчетвером. Имена своих товарищей Яков Николаевич запомнил на всю жизнь: Андрей Чернов, Петр Бородулин, Николай Соловьев. По плану, нарисованному австрийцем, беглецы пересекали речки, продвигались по тоннелям. Изможденные люди питались только травой. Шли ночью, за весь долгий путь встретили только одного человека. Им оказался коммунист Бауэр. За три года первый раз русские пленные испробовали вкус настоящей пищи.
24 августа 1944 года четверка пересекла швейцарскую границу. По ту сторону разделительной полосы за ними наблюдали немецкие пограничники, но уже ничего не могли сделать.
В лагере для перемещенных лиц Якову и его товарищам выдали новую одежду, хромовые сапоги. На долгожданную родину их везли через Францию, Англию, Египет. «Первое, что сделали в России, — отобрали у нас обновки, взамен выдали тюремную робу, — рассказывает Яков Николаевич. — Затем погрузили в вагоны и отправили на войну с Японией».
Состав поезда добрался до Улан-Удэ, когда поступило известие, что Япония капитулировала. Так Яков Николаевич оказался в Бурятии. Под тщательным наблюдением долго трудился на лесоразработках, жил в бараке. «Самое тяжелое для меня было переносить косые взгляды людей, которые всех нас считали полицаями, — говорит Агеев. — Но ведь каждому не объяснишь, что даже застрелиться в окружении я не мог — не было патронов».
Яков Николаевич не смог уехать к своей семье в Мордовию. Хотя и тянуло на малую родину, боялся увидеть в глазах близких и односельчан недоверие.

Автор: