Можно ли в Бурятии снимать кино?

  Пока у нас получаются только малобюджетные авторские фильмы

Похоже, что вопрос из босоногого детства: «Почему есть «Беларусьфильм», «Грузияфильм», «Туркменфильм» и даже «Киргизфильм», а «Бурятфильма» нет?», нынешние сорокалетние вновь приносят в нашу жизнь. Такое чуднОе явление, как «бурятское кино», уже, можно сказать, состоялось. Есть ли у него будущее и какое оно?

 

Рождение бурятского кинематографа улан-удэнцы отметили в 2006 году. Первый бурятский фильм «Первый нукер Чингисхана» (реж. С. Жамбалов и Э. Жалцанов) по сборам побил в столице Бурятии «Дневной дозор». Так что мой детский вопрос актуален и у сегодняшней молодежи. Но за два прошедших года экранная история «Первого нукера» ограничилась одним неполным месяцем проката в феврале 2006 года в кинотеатре «Сагаан морин». Все остальное время фильм пролежал на полке, преследуемый судебным скандалом вокруг авторства фильма и политическим скандалом, связанным с запретом показа фильма перед референдумом в теперь уже исчезнувшем с карты России Усть-Ордынском Бурятском автономном округе. 2008 год принес новые вести с «кинематографических полей». У автора судебных исков против показа первого бурятского фильма Есугея Сындуева появился свой фильм — «Улан-удэнская история», а бывший режиссер Бурятского театра кукол, а ныне бизнесмен Баир Дышенов недавно закончил монтаж короткометражного фильма «Улыбка Будды». Его закрытый первый показ на прошлой неделе состоялся в «Фабрике кино».

 

"ФИЛЬМ, ФИЛЬМ, ФИЛЬМ..."

Соавтор сценария и сорежиссер «Первого нукера» Эрдэни Жалцанов сообщил, что на производство первого бурятского фильма ушло всего 1,5 миллиона рублей. Для сравнения: вышедший на экраны на деньги казахских нефтяных магнатов, скинувшихся по призыву Нурсултана Назарбаева на «кино­эпос» о казахской государственности, фильм «Кочевник» стоит $40 миллионов, «Монгол» того же Сергея Бодрова — $30 миллионов, монголо-японский «Чингисхан» с японскими актерами — $20 миллионов, а соседи-якуты осилили бюджет своего «алмазного» блокбастера «По воле Чингисхана» в $15 миллионов. Кстати, монголы «с опорой на собственные силы» сняли своего чисто монгольского «Чингисхана» за $1,7 миллиона. Последняя цифра, по всей видимости, в ближайшее время и будет ориентиром для дальнейших потуг трех бурятских киностудий — «Хунну-фильма» Есугея Сындуева, «Ургы» Александра Соколова и «Гэсэра» Баира Дышенова.

— Конечно, за десять и даже за пять миллионов рублей можно снять полнометражный фильм. Но малобюджетный фильм и будет смотреться малобюджетным фильмом, — говорит продюсер «Первого нукера Чингисхана» бизнесмен Петр Шаблин. — Но если на тот же фильм потратить 30 миллионов рублей, то он и смотреться будет на миллион долларов. Все-таки наши люди очень талантливые. И если бы у нас было даже не 15 миллионов долларов, как у якутов, а хотя бы пять миллионов, то мы бы сделали фильм лучше казахов. Я посмотрел их «Кочевника» и абсолютно уверен в этом. Я не жалею о том, что потратил силы, деньги и время на создание «Первого нукера», но при том, что это все-таки хороший фильм, в нем видны наши бедность и неподготовленность.

Свое кино «Улыбка Будды» Баир Дышенов сделал на свой же миллион рублей ($40 тысяч) и не жалеет об этом. В 20-минутном игровом фильме, снятом оператором Алексеем Стреловым, один восьмилетний актер Лхасаран Тангатов, а декорациями выступают природа родной для Дышенова Закамны и снятый в аренду в Улан-Удэ деревянный дом. Сам процесс съемок, по словам Баира, занял приблизительно полмесяца. Но предшествовали этому целых два года работы автора над сценарием, обучения его у монгольских коллег-режиссеров, сбора команды и подготовки к самому производству фильма. Люди из местной художественной элиты, которые посмотрели его, считают, что новый фильм Дышенова может стать визитной карточкой бурятского авторского кино. То есть он должен показать, что здесь снимать умеют не хуже, чем в «культурных» с точки зрения кино странах. Хотя в самом начале у Дышенова, кроме детской мечты о своем кино и огромного желания зрелого уже мужчины воплотить эту мечту в жизнь, ничего не было. Фильм на сто процентов авторский. Дышенов здесь не только сам себе режиссер, но и сценарист, и продюсер, и директор картины.

— Поскольку фильм маленький, меня на него хватило, — рассказывает директор киностудии «Гэсэр» и режиссер Баир Дышенов. — Я там и людей кормил, и на площадке работал. С самого начала не знал кинопроизводства и учиться поехал в Монголию. Мой друг режиссер Мунхсайхан Равдан стал у меня вторым режиссером и очень мне помог с технической и организационной сторон. Художник-постановщик Аянга Тумурхуяг сделал профессиональную раскадровку, нарисовал эскизы, расписал каждый кадр. Он же «фактурил» на съемочной площадке, подбирал мебель, одежду для мальчика. В нашу команду вошли режиссер монтажа Сергей Кривосудов из Москвы, художник по свету Слава Соколов из Иркутска, который приехал со своей аппаратурой. Снимал на арендованной камере DVcam, на мой взгляд, лучший в пределах досягаемости оператор Алексей Стрелов. Я понимаю, что за ту классную работу, которую они сделали, я заплатил им, может быть, одну пятую того, что они заслужили. Мы все были увлечены идеей фильма и хотели показать свои возможности.

По словам Баира Дышенова, на широкий прокат своего фильма он изначально и не рассчитывал. Вся команда понимала, что снимают они авторское «фестивальное кино», которое не может рассчитывать на киносборы, и, кроме специалистов-«киношников», его вряд ли кто-то увидит.

— Я сейчас «зарядил» его на фестивали во Владивосток, в Пусан в Корее, на наш российский «Киношок». Кроме того, уже отправил его на Венский кинофестиваль, позже попробую в фестивалях в Лондоне, Берлине, Праге, — сообщил Баир Дышенов. — Кино не должно быть только для Бурятии. Мы должны делать такой продукт, который может конкурировать в Каннах и Венеции. Если думать, что ты не можешь делать кино на их уровне, то тогда не надо этим заниматься. Но в отсутствии средств мы можем заявить о себе в «авторском кино». Такое «кино о нас для всех» должно быть художественно и технически на мировом уровне, а темы понятны всем — в Москве, Вене или Монголии.

 

"КИНА НЕ БУДЕТ?!"

Что может помешать развитию кино в Бурятии? На этот вопрос многие могут ответить сразу и не ошибутся. Но отсутствие денег — это не единственная проблема. В конце концов в 2002 году бюджет нашумевшего кинопроекта «Черные всадники» режиссера Василия Соколова составлял вполне приличные по тем временам 14 миллионов рублей, или почти полмиллиона долларов. Тогда Бурятии сильно повезло — Министерство культуры России решило профинансировать создание фильма по оригинальному сценарию Булата Гаврилова, свою поддержку проекту оказал глава Агинского округа Баир Жамсуев. Первые три миллиона рублей из Москвы и два миллиона из Аги уже были израсходованы на реквизит, в республике шел мощный «пиар» этого проекта.

Сейчас можно вспомнить, что в списке фильмов, получивших государственную поддержку в 2002 году (впервые с начала 90-х годов), были «Водитель для Веры» Павла Чухрая, «Дом дураков» Андрея Кончаловского, «Кукушка» Александра Рогожкина, «Война» Алексея Балабанова, «Бедный, бедный Павел» Виталия Мельникова, «Статский советник» Никиты Михалкова и даже «Чемодан Тульса Люпера» Питера Гри­нуэя. У всех этих фильмов своя экранная судьба, а некоторые даже признаны «шедеврами». У нашего боевика о «бурятских ниндзя» был шанс не затеряться в этой благородной компании. Помешали «разногласия» в творческой группе, вылившиеся в жалобах друг на друга в прокуратуру и заведении уголовного дела. Пока делили деньги и будущую славу, фильм «накрылся медным тазом».

Похожая история приключилась и с «Первым нукером Чингисхана». Фильм из-за судебных разбирательств соавторов так и не имел полноценного проката.

— Сценарий мы писали фактически в полевых условиях, во время съемок, исходя из наших технических возможностей, — рассказывает сценарист и режиссер фильма «Первый нукер Чингисхана» Эрдэни Жалцанов. — На самом деле мы сделали оригинальный сценарий по мотивам «Сокровенного сказания», придумали свою киноверсию этого маленького эпизода в истории жизни великого монгольского полководца.

Петра Шаблина уговорили подключиться к производству фильма в качестве продюсера в тот момент, «когда фильм нужно было спасать». «Продюсер-патриот» вспоминает трудный период съемок фильма, когда он и режиссеры иногда не знали, что скажут актерам о том, что они будут снимать завтра. Один раз их даже спас дождь, когда съемки были отменены на три дня, и за это время к авторам пришло спасительное решение.

— Конечно, эти пять судебных разбирательств не добавляют желания снова снимать кино в Бурятии, — говорит Петр Шаблин. — Сколько я ни начинал здесь в Бурятии проектов, скажем, благотворительных, практически в каждом случае находился какой-нибудь «гнилой бурятский интеллигент», который начинал оспаривать права на конечный продукт. Не вложив в этот проект ни рубля, не проработав в нем ни одного дня! Каждый раз! Сейчас я берусь за проект только в том случае, если он чист. А если кто-то заявляет, что это его идея, то пусть он с этой идеей и бегает!

 

"ЗВЕЗДА ПЛЕНИТЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ"

Отсутствие денег и «склочный характер» бурятской интеллигенции, по мнению Петра Шаблина, компенсируются ее же, интеллигенции, художественным вкусом и талантом. Сам продюсер считает, что из всех жанров кино больше достойны внимания те, которые будут иметь «воспитательное значение» для будущих поколений бурят. Однако моду на крупнобюджетные исторические полотна идеологического характера, типа «1612» Хотиненко, «Сибирского цирюльника» и того же «Кочевника», Бурятия может поддержать лишь при наличии «патриотически думающих» бизнесменов-инвесторов. На помощь республики сегодня рассчитывают самые наивные.

Тем временем сами бурятские режиссеры, почувствовавшие вкус кино, о больших проектах пока не помышляют. Баир Дышенов, эталон кино для которого «Сны» Акиро Куросавы и «Древо желаний» Абуладзе, на своей киностудии «Гэсэр» ищет инвесторов на миллион долларов и пишет сценарий для нового полнометражного фильма под названием «Моя маленькая Шамбала». Идея фильма возникла от общения с живущим в деревне другом.

— Я что делаю с утра?! Не успев проснуться, выезжаю на «тачке» из гаража с автоматическими воротами, с сотовым в ухе. Вся эта утренняя суета с переговорами, с офисом, где командуешь, кажется такой мелочью по сравнению с тем мощным и настоящим, что есть у моего друга, — говорит Баир Дышенов. — Он с утра встал, посидел, чай сварил, вышел с чаем «брызнуть». Со двора у него видна гора, хозяину которой он говорит: «Я, такой-то, утренним чаем Вас угощаю». Вот это настоящее, которое есть в его степенности, в его общении с «хозяином» горы, это тонкое ощущение, которое придает полноту жизни, я хочу передать в своем новом фильме.

Подобное авторское кино задумал и Эрдэни Жалцанов. Та же частная история с глубоким «экзистенциальным» подтекстом.

— Новый фильм мы хотим снять про старую слепую бабушку и ее маленького внучка, который хочет постигнуть тайны мироздания, — сообщил «Информ Полису» Эрдэни Жалцанов. — Не обязательно снимать боевик или экшн. Меня больше привлекает кино, с помощью которого можно поднять уровень культуры, заявить о бурятах как о полноценном члене международного культурного сообщества.

Ученический период бурятского кино продолжается, а наши авторы с азартом ищут признания пока только у специалистов-киношников, примеряя короткие штанишки авторского кино.

На фото: Бурятское кино так же молодо, как главный герой фильма «Улыбка Будды» Лхасаран Тангатов. В перерыве между съемками Лхасаран позирует на фоне светоотражателей, установленных на площадке / Фото предоставлено киностудией «Гэсэр».

Автор: