"Гонец Чингисхана" попал в "лонг-лист" премии "Большая книга"

25 ноября в Москве прошло чествование финалистов литературной премии России «Большая книга». В нём принял участие наш земляк Владимир Бараев, чья книга "Гонец Чингисхана" попала в так называемый "длинный список" премии. Владимир Бараев рассказал "Информ Полису", как проходило вручение одной и самых престижных литературных премий в России

"Когда мне позвонили из оргкомитета и пригласили на торжество, я удивился, нет ли ошибки, ведь я не попал в короткий список номинантов, но мне ответили: «Всё равно вы наш. Мы приглашаем не только финалистов, но и номинантов "лонг-листа". Так что приходите обязательно».

В феврале я послал в оргкомитет конкурса только что вышедший роман «Гонец Чингисхана». Надежды не питал, так как претендентов выдвигали крупные издательства и толстые журналы, а я самовыдвиженец, почти что самозванец. Но вскоре меня попросили прислать ещё десять экземпляров. Я понял, клюнуло! Длинный список номинантов определили более ста членов «Литературной академии» во главе с Андреем Битовым. Список опубликован в газетах, объявлен по телевидению. 45 книг отобрано из 370 присланных. Не попали в "лонг-лист" Владимир Войнович с книгой о Чонкине, Виктория Токарева, автор новой книги и сценария фильма «Не горюй», актриса Рената Литвинова, Мария Арбатова, тоже представившие свои книги, и другие известные лица. Но, боже мой, моя фамилия - на третьем месте. Вот бы и далее так!

В конце мая состоялся «Литературный обед», на котором объявляли финалистов. Обед проходил в большом зале ГУМа на третьем этаже. За окнами Красная площадь, Спасская башня, храм Василия Блаженного. Блюда и вина официанты подавали по выбору гостей. Недаром конкурс «Большая книга» называют самым буржуазным по вознаграждению авторов, по средствам на изучение произведений и на презентации. Не надеясь на попадание в шорт-лист, я всё же думал, а вдруг! В десятку финалистов не попал, но небольшая доза адреналина взбодрила меня.

И вот – приглашение на финальное торжество. Дом Пашкова, шедевр архитектора Баженова, красуется напротив Кремля. В 1950-55 годах студентом МГУ я ходил сюда, в юношеский зал библиотеки имени Ленина. Именно тут я увидел писателя Василия Яна, сотрудника библиотеки. Когда я сказал, что мне нравятся его «Чингисхан» и «Батый», писатель улыбнулся и сразу определил, что я из Бурят-Монголии. После той встречи он приветствовал меня как знакомого.

Однажды Василий Григорьевич сказал мне, что знал кяхтинку Августу Дмитриевну Корнакову. Она много лет жила в Монголии, помогала путешественникам Потаниным, Обручеву. В её усадьбе на реке Иро останавливались Сухэ-Батор и кавалеристы Рокоссовского. Но после гибели мужа от хунхузов в 1921 г. она переехала в Москву, к дочери актрисе МХАТа Катерине Корнаковой, жене актёра Алексея Дикого. Хорошо зная монгольские обычаи и язык, Августа Дмитриевна читала «Чингисхана» в рукописи, правила её, дала много ценных советов автору. Знал бы Ян и знал бы я, что через полвека возьмусь за Чингисхана! Но до того, благодаря ему, я описал жизнь А.Д. Корнаковой в книге «Древо Кандинских» и рассказал о её помощи Василию Яну.

Долгие годы Дом Пашкова был на ремонте. И вот я спешу туда на встречу со своей юностью. Идёт снег, дует ветер. У ворот во двор охрана отмечает фамилии пришедших в списке приглашённых. Войдя в здание, слышу музыку живого струнного квартета. Раздевшись, поднимаюсь по мраморной лестнице, где можно освежиться шампанским. На втором этаже вижу много знакомых. Здороваюсь с Наташей Ивановой, замредактора журнала «Знамя». Вардван Варжапетян, учредитель издательства «Добрая книга», вручает две свежих книжки. Николай Александров сказал, что говорил о моём «Гонце Чингисхана» по каналу «Культура». Я не услышал передачи, так как до Байкала доходят лишь два телеканала. Обнимаюсь с Леонидом Юзефовичем, автором книги об Унгерне «Самодержец пустыни». Он только что вернулся из путешествия в литературном поезде «Москва-Владивосток». В Улан-Удэ побывал на станции Дивизионная, где служил. А ещё он сказал, что с удовольствием прочёл начало моего романа о МГУ «Альма-матер», который ему вручили в журнале И добавил, что этим отрывком и журналом «Байкал» в целом восторгались писатель Евгений Попов и другие пассажиры литературного поезда. Думаю, моим землякам будет приятно услышать добрые слова о «Байкале».

И вот - приглашение в зал, где я занимался много лет. Сейчас в нём нет столов. Лишь ряды стульев. На просторной сцене десять стульев для претендентов на премии. Перед сценой – музыканты симфонического оркестра. Сажусь в четвёртом ряду. Передо мной Н.Д. Солженицына и Л.И. Сараскина, автор книги «Солженицын» в серии ЖЗЛ. Вспышки блицев слепят их глаза. Но они стойко переносят отблески славы.

Оркестр начал играть полонез из «Евгения Онегина». К трибуне на сцене подходят ведущие Фёкла Толстая и Иван Ургант. Они говорят о том, что в этом зале снимался первый бал Наташи Ростовой в фильме «Война и мир». В прошлом году здесь впервые чествовали лауреатов «Большой книги», а сегодня провозгласят имена новых победителей. Так что Дом Пашкова становится одним из центров литературы. А в это время на экране показывают торжества на двух предыдущих вручениях. Затем включается телемост с Пушкинской площади, где мнение высказывают даже случайные прохожие. Следующий сеанс телемоста - со счётной комиссией, возглавляемой А. Архангельким. Он сообщает, что подсчёт голосов подходит к концу.

Иван Ургант заявил, что среди претендентов на премии только два уроженца Москвы. Приглашая авторов на сцену, ведущие не просто представляют их, но и задают вопросы. Например, Владимира Маканина, выпускника мехмата МГУ, десять лет отдавшего высшей математике, спросили, когда он почувствовал свой литературный дар? Почему-то, Владимир Семёнович ушёл от ответа и сказал: «Не помню». Так же коротко отвечали на вопросы Маргарита Хемлин, («Живая очередь»), Илья Бояшов («Танкист, или «Белый тигр»), Александр Иличевский («Пение известняка»). Александр - самый молодой из кандидатов, ему 38 лет, выдвигается в номинанты «Большой книги» третий раз. Но на слова Фёклы Толстой «Говорят, бог любит троицу. Не считает ли он, что это повышает шансы?», отвечает: «Нет, не считаю».

При всей «буржуазности» конкурса в нём участвуют и читатели. Для выяснения их мнения книги десяти претендентов выведены в Интернет, где любой желающий может прочесть их и проголосовать за любимую книгу. К удивлению многих, победителями читательских симпатий стали Рустам Рахматуллин, автор книги «Две Москвы, или метафизика столицы», сибиряк из Томска Владимир Костин («Годовые кольца») и Людмила Сараскина. Неожиданность? Ещё какая! Каким же будет мнение «академиков»?

Но пока на сцену приглашают Н.Д. Солженицыну для вручения премии «За честь и достоинство», присуждённой её мужу. Наталья Дмитриевна говорит, что Александр Исаевич, наверное, испытал бы двойственное чувство. Он был бы рад награде, но сказал бы, что честь и достоинство всегда считались на Руси нормой. И, если за них вручаются премии, значит, в нашем отечестве что-то неладно. А денежный эквивалент премии вдова передала Фонду Солженицына, продолжающему действовать после его смерти.

Перед началом присуждения премий – музыкальная пауза вальс Штрауса.

Начали с конца. Третья премия (1 миллион рублей) присуждена Рустаму Рахматуллину за книгу «Две Москвы, или Метафизика столицы». Вторая премия (1,5 миллиона) – Людмиле Сараскиной за биографию Солженицына. А первую премию и приз (три миллиона) – вручили Владимиру Маканину за роман «Асан». Многие прочили первую премию Л. Сараскиной, но высшей награды удостоилась книга на злободневную тему о чеченской войне.

Многих удивила высокая оценка книги Р. Рахматуллина, мол, «Две Москвы» - фактически путеводитель по столице, в котором «мало литературы», но на мнение жюри явно повлияли читатели, отдавшие голоса за эту книгу в Интернете.

В конце торжества состоялся фуршет. Кое-кто шутил, что это – пир во время чумы. Однако никто не отказался от угощения «в эпоху разлитого кризиса». Многие участники торжества приехали после работы и целеустремлённо двинулись к столам в конце зала, заваленными разнообразными блюдами, перечислить которые невозможно. Там было всё! Правда, на этот раз, в отличие от литературного обеда в ГУМе, не было коньяка и водки, а наливали только сухие вина и шампанское брют, от которого у многих сводило скулы. И всё же были тихие «междусобойные» тосты за процветание тех или иных журналов, издательств, а тостов за российскую литературу что-то не слышал. Впрочем провозглашать высокопарные тосты и речи нынче не модно".

Автор: