Экономика Бурятии сквозь призму геополитики

В 2009 году Илюмжинов уже трижды побывал в Улан-Баторе и стал главным теневым переговорщиком Кремля в подготовке визита Владимира Путина. Россия подписала соглашения о получении лицензии на крупнейшие месторождения Монголии — угольное Таван-Толгой и медно-золотое Ою-Толгой.

Основными соперниками России являются Китай, получивший контроль над значительной частью монгольских ресурсов, а также США, действующие через канадские компании. Летом в Улан-Батор едет президент Дмитрий Медведев. Судя по всему, Кремль и в дальнейшем задействует «калмыцкий фактор».

Между тем и Бурятия попала в сферу американских интересов. В мае в республику должны были приехать два начальника отделов посольства США. Одновременно в СМИ было объявлено о презентации Бурятии в Торгово-промышленной палате США. Как правило, организация презентаций регионов требует специального обращения, времени и немалых средств, а в нашем случае американцы выступили с собственной инициативой. Казалось бы, все как нельзя более кстати в ситуации, когда правительство республики ищет инвесторов. Однако по каким-то причинам американцы не приехали. Какие интересы преследуют американские корпорации в Бурятии в момент, когда иностранные инвестиции уходят из России? И почему калмыки обошли нас в деле продвижения российско-монгольского диалога? Об этом рассказывает известный в республике экономист Алдар Бадмаев.

Стратегическое положение

— Наши промышленные предприятия, включая авиазавод, не представляют для США никакого интереса. Металлы подешевели, собственного леса у американцев хватает. Но, главное, у американцев есть интерес к Бурятии. На мой взгляд, краеугольные экономические преимущества республики — это не сырье, а человеческий потенциал и стратегическое положение республики. Географический фактор Бурятии становится материальным фактором. Другого объяснения повышенного интереса к региону с мизерным бюджетом, крайне отсталой экономикой и маловразумительной стратегией развития сложно найти.

А то, что калмыки влезли в монгольский вопрос, неудивительно. Они — монголоязычный народ с крепкими связями на личном уровне с представителями монгольской элиты. В Бурятии людей, имеющих контакты на высшем уровне в соседней стране, не меньше, а больше. Однако сейчас именно это является сдерживающим фактором в привлечении бурят к монгольскому вопросу. Занимая идеальное положение между мусульманскими народами на Западе и Китаем на Востоке, мы исторически играли огромную роль в формировании российской политики на Востоке. И традиционно ситуация с Монголией оказывает влияние на внутреннее положение в Бурятии. Сейчас традиционные связи с ней разорваны российской внешней политикой  и бюрократическими барьерами. Монголии некуда девать свое мясо, а между тем наши мясокомбинаты — не только в Улан-Удэ, но и в Закаменске, Петропавловке и Кяхте — строились с расчетом на импортное сырье.

Выход дракона

У монголов под боком громадный рынок Китая, но китайцы не заинтересованы в развитии Монголии. Китай, выходя на позиции мирового лидера, начинает обкатывать сценарии теперь уже не только экономической экспансии. В Поднебесной империи очередным бестселлером стала книга китайских националистов Лю Яна и Сунн Цяна «Китай не рад». Ниже приведу интервью с ними в российском журнале «Эксперт»:

С. Ц.:

— Конечно, все эти договоры, заключенные между Россией и Цинской империей, несправедливы, и об этом знает каждый образованный китаец. Столько земли у нас отобрали! Но сейчас нет смысла это обсуждать, это даже может быть вредным. Сейчас нужно сфокусировать всю нашу энергию на США, нет смысла поднимать руку на Россию.

— Но в России многие боятся Китая.

С. Ц.:

— С тем же успехом можно сказать, что и у Китая должны быть основания для страхов, особенно учитывая историю наших отношений. Хотя сейчас Россия вряд ли сможет угрожать Китаю, слишком много изменений произошло в вашей стране за последнее время. Сегодня очень важно сохранить отношения партнерства, а в будущем можно поднимать и территориальные вопросы.

В соседней стране это типичная позиция, которую разделяют высшее руководство партии и государства. Китай никогда не закроет вопросы по принадлежности приграничных регионов Сибири, Дальнего Востока и Внешней Монголии. Особенно сейчас, когда демографическое, экономическое и военно-политическое доминирование Китая стало очевидным. Именно отсюда проистекает роль Бурятии и Монголии в глобальной политике, как элемента сдерживания  Китая. Монгольские народы исторически противостояли его экспансии и на генетическом уровне испытывают недоверие к нему. Здесь интересы России и США совпадают, они оба рассматривают Китай как наиболее мощного соперника в регионе и на мировой арене.

Монголия — подбрюшье Китая, Бурятия — подбрюшье Монголии

В данном контексте США отводят Бурятии роль форпоста России в Центральной Азии. США всячески поддерживают Монголию, аналогичная поддержка может быть оказана и Бурятии. Американцам нужна сильная и ориентирующаяся на Запад Монголия. А Бурятия — это своего рода лимфатический узел, подпитывающий Монголию.

Сейчас речь идет о сырьевой направленности сотрудничества, хотя главным направлением должен стать транзитный вопрос. «Бурятмясопром», «Байкалфарм», «Макбур» и авиазавод — это пример успешных предприятий, работающих на привозном сырье и ориентированных на вывоз продукции  из региона. В свое время одной из причин крушения Тонкосуконной мануфактуры стала попытка ставки на местное сырье. Сейчас перевод «Макбура» на местное сырье стал одной из причин нынешних трудностей компании. И здесь на первый план выдвигаются человеческий потенциал и транзитные возможности. Привез—сделал—продал. Самый близкий аналог — Сингапур. Не надо ориентироваться на существующий промышленный потенциал. В этом плане американцы не делают различия между Иркутском и Улан-Удэ — на мировой карте это всего лишь две точки. Дважды в реку не войдешь и заново «Электромашину» не запустишь. Для этого нужны новый Матханов или Козлов, которые создали свои предприятия для нужд Бурятии, но, столкнувшись с узостью рынка, вышли на внешние просторы.

Куда мы должны двигаться?

Первое — отказ от сырьевой направленности. Однобокая ориентация неизбежно ведет в тупик. Второе — стимулирование инвестиционных проектов, использующих возобновляемый потенциал Бурятии, а для этого нужна определенная внешняя среда. Нужно убрать те бревна, которые лежат на пути развития экономики. А это, учитывая местоположение республики, предполагает определенные внешнеэкономические шаги России, поскольку экономика Бурятии — это экономика России. В этом отношении развитие экономики республики и изменение геополитической стратегии России в Азии неразделимы.

Автор: