Он один из немногих, кто бывал и в Бурятии, и в Монголии. Например, в прошлом году мы публиковали цикл его статей о поездке в Еравну. Поэтому не могли не задать ему вопросы для объективного сравнительного анализа.
- Сначала расскажите немного о себе, о своем роде, как это положено у монгольских народов. Ведь вы представитель очень известной в Калмыкии фамилии, ее носит улица в Элисте.
- Начинал я в журналистике с внештатного корреспондента «районки». Работал в республиканских газетах. Занимал должности замгендиректора издательства в Ростове-на-Дону и замдиректора издательского дома в Элисте. Возглавлял общественные организации, в свое время был советником председателя правительства Республики Калмыкия по вопросам инвестиционной деятельности. В 2012 году жил в Улан-Баторе, представляя интересы компании «Евразия финанс». По визовым условиям мне необходимо было каждые 30 дней выезжать в Россию. Естественно, что выезжал я в Улан-Удэ, и, скажу откровенно, делал это с превеликим удовольствием.
Ведь смена обстановки всегда идет на пользу. К тому же менталитет бурят более близок к калмыцкому, нежели менталитет жителей исторической родины. Даже несмотря на то, что в Монголии немало наших сородичей - ойратов. Наверное, так сложилось в силу того, что мы с вами веками живем в пределах одного государства, пусть и разделены тысячами километров. Калмыки и буряты интернациональны, толерантны, впрочем, как и все монголы. Хотя у бурят, на мой взгляд, границы толерантности гораздо дальше, чем у калмыков, живущих в таком регионе, где слишком глубоко в свою душу допускать чужаков небезопасно. Отмечу нашу с вами схожесть в недостаточном уважении родного языка. Правда, у вас положение с бурятским языком гораздо лучше, чем у калмыков с калмыцким.
Но все равно родная речь в быту звучит не так часто, как хотелось бы. Когда люди не говорят и не хотят учить других или учиться сами языку своего народа, это и есть неуважение. А еще нас с вами роднит наличие вопиющей родоплеменной клановости, без которой просто невозможно представить общественно-политическую жизнь в наших регионах. Причем в Бурятии клановость покруче калмыцкой будет.
- Почему? Приведите примеры. Какой клан в Калмыкии самый могущественный?
- Я представитель донских калмыков - бузавов. Это сравнительно молодой улус, собранный из родов всех калмыцких племен. Илишкины, к примеру, из торгудского рода Эрктн (Эркетен), состоящего, в свою очередь, из 23 родов. Мы - керяды (кереиты), так и обозначаемся - «Эрктн керяд». Эркетеневский род в ханские времена был самым влиятельным, до ухода калмыков в Джунгарию в 1771 году.
«Эрктн» в переводе с ойрат-калмыцкого означает «имеющие право». Затем оставшихся калмыков разделили, отдав под попечительство в разные губернии, и о степени влиятельности родов говорить было невозможно. Клановость, которая в советские годы у нас именовалась улусизмом, сохранялась всегда. Но за время правления Илюмжинова она ослабла, трансформировалась, я бы сказал. Илюмжинов перетусовал все так, что теперь есть что-то типа кланов, но скорее не на родоплеменной основе, а по интересам, финансово-хозяйственным, естественно. В эти группы входят представители разных улусов. Такие кланы менее основательны, нежели те, что имеют родоплеменную основу. К тому же калмыки, несмотря ни на что, более сплоченны, чем, например, буряты. На это повлияли и история, и география, но, самое главное, мы имеем одну религию. Ведь принцип «одна религия - один народ» действует всегда положительно. Поэтому я и говорю, что клановость в Калмыкии проявляется в меньшей степени, чем в Бурятии.
Илишкины не примыкают ни к одной из таких групп. Тем не менее фамилия наша уважаема в народе. Моего отца Нарана Улановича, например, считают тем, кто своими публикациями поднял голову калмыкам после возвращения из ссылки. Его младший брат Владимир, будучи министром внутренних дел республики, проявил принципиальность и стойкость в борьбе с заезжей партийно-правительственной мафией. Сам лишился должности, но выдавил пришлых из Калмыкии. Он - почетный гражданин Республики Калмыкия. Мой дед Улан в молодые годы руководил Пржевальским районом Киргизской ССР (ныне Иссык-Кульская область Кыргызстана). В тех краях есть калмыцкие села. Совсем молодым он был командирован туда для организации хозяйственной деятельности. Младший брат Иван (по-калмыцки звали Дорджи) был основателем и первым директором Калмыцкого научно-исследовательского института. Его именем названа улица, о которой вы упомянули.
- Во время поездки в Калмыкию мы удивились тому, что внешне калмыки больше похожи на бурят, чем живущие рядом халха-монголы.
- Чисто внешне отличаются девушки. Вернее, их часть. Среди буряток есть такая группа светловолосых, белокожих с зелеными или серыми глазами, коих никогда не спутаешь с калмычками. Еще буряты более деликатны. С вами можно спокойно обсудить любые темы, даже находясь на абсолютно противоположных позициях.
- У калмыков все по-другому? В Монголии и Внутренней Монголии есть даже поговорки о том, что ни один бурятский праздничный пир не обходится без драки. Ходят анекдоты о бурятских свадьбах с ножевыми драками. Несколько монголов признавались, что их родители предостерегали с детства: пить с бурятом опасно для жизни.
- К сожалению, переговорам мы чаще предпочитаем столкновения. Яркий пример: молодые ребята в простом общении в соцсети в чем-то не сошлись взглядами. Слово за слово, и группа тут же из-за компьютера прыгает в авто и едет в ночь за 250 км в другой населенный пункт к обидчикам. В результате стрельбы две смерти 18 – 19-летних юнцов. Это никуда не годится. Но это нрав калмыка, который практически не меняется с течением времени.
У калмычек тоже жесткий характер в силу исторических обстоятельств. Из-за малочисленности калмыков и враждебного окружения женщинам у нас нередко приходилось брать в руки оружие и наравне с мужчинами вступать в бой. Все девочки с детства даже носили специальный корсет, чтобы грудь не росла и с возрастом не могла помешать скакать на коне, стрелять из лука и махать саблей. Вот так жизнь в одиночестве вдали от монгольского мира корректировала быт и характер нашего народа. Конечно, различий достаточно появилось за четыре сотни лет. Но что интересно, общая криминогенная обстановка в Калмыкии не беспокоит. В Элисте вечером можно спокойно гулять, не боясь нападений. В Улан-Удэ могут и ограбить, как я слышал.
- А отличия в политической жизни?
- У вас есть движения, борьба. Есть общественность. Может, не такая влиятельная, как в признанных демократиях, но точно дышит. Возможно, благодаря этому власть пытается что-то делать. Я более-менее знаком с состоянием дел в бурятской культуре, которую считаю очень развитой. Бурдрама, театр кукол «Ульгэр», театр оперы и балета, ансамбль «Байкал» - все это на слуху. На селе строятся дома культуры. Лично бывал в только что построенных. В Калмыкии дела намного хуже. Потому как экономика республики давно уже в состоянии комы. Лично знаком с вашим министром культуры. Видно, что человек работает. Отдельная тема языковая. И у вас, и у нас проблемы.
Но вижу, как в Бурятии резко взялись за восстановление родного языка. Интересны идеи: общение русских в прямом эфире ТВ на бурятском языке, конкурсы и радиопередачи с участием детей, владеющих родной речью. Без заинтересованности власти ничего такого не было бы. В Калмыкии во властных структурах такой заинтересованности не наблюдается. И энтузиазм отдельных личностей довольно быстро гаснет на фоне безразличия государства. Проблем у вас тоже немало. Но отличие в том, что в Бурятии, говоря по-современному, есть какие-то движения. В Калмыкии - полный штиль. А между тем потеря языка нацменьшинства больно бьет по имиджу всей страны.
- А что касается объединяющего наши народы буддизма?
- Не буду распространяться на эту тему. Единственное, что хочется сказать: если бы не буддийская практика, вероятнее всего, меня бы уже не было. Или скурвился бы, как многие, зачахнув над златом. Но у меня хорошая карма. Она привела меня в Дхарму. И еще. Многие любят спорить на тему буддизма и тэнгрианства, будучи абсолютно не в теме. Тот, кто в теме, не спорит, потому как знает, у этих верований много общего. Например, мы в очень хороших отношениях с главным калмыцким тэнгрианцем Басаном Захаровым. Я дружу с председателем самого что ни на есть тэнгрианского Гуннского фонда Олегом Булутовым.
Кстати, его знакомые тэнгрианцы в его же присутствии признали мою правоту, когда я сказал, что их нападки на буддизм разъединяют нас. Необходимо искать общее, а не зацикливаться на отличиях. А для этого надо быть в теме, то есть учить буддизм и познавать тэнгрианство. Я тоже могу назвать себя космонавтом, хотя нигде не учился этой профессии. Но ведь сие не означает, что я космонавт на самом деле.
- 28 декабря 75-я годовщина начала депортации калмыцкого народа. Мы посвятим этой скорбной дате отдельную статью. У нас от посещения памятника жертвам депортации и музея тех лет сердце заболело.
- По разным данным, калмыки потеряли треть населения. В этот день в Калмыкии запрещены все увеселительные мероприятия, не проводятся новогодние корпоративы, не играются свадьбы. Ведь депортация коснулась всех калмыков. Я смотрю на эту дату как на страшное испытание, которое наш народ прошел достойно, не потерял дух и не исчез. Во многом благодаря сильной единой вере - буддизму. Об этом красноречиво говорят многочисленные факты. Ваша газета уже как-то писала о них. Например, как ссыльные калмыки на одной из станций в Красноярском крае, увидев азиатов (это оказались раскулаченные буряты), бросали им из товарных вагонов буддийские танка, чтобы те сохранили святыни. Или как на умерших калмыках в моргах врачи обнаруживали буддийские танка, обернутые вокруг тела.
Люди даже перед лицом смерти думали о святынях, ибо страх неблагих перерождений сильнее страха смерти. Это и есть твердая вера. Именно благодаря такой вере сохраняются дух, сплоченность и чувство собственного достоинства. И когда вера слабеет, тогда и расцветают коррупция, пренебрежение к своему народу и исчезает то самое чувство собственного достоинства. На примере калмыков это отчетливо проявляется.
- В США приходилось встречаться с президентом общественной организации «Монголы мира» Джижеем Андреевым, калмыком по происхождению. Вы сейчас представляете общественную организацию «Монголы XXI века». Видимо, не случайно именно калмыки, живущие вдали от монгольского мира, самые активные сторонники сближения. Подробнее о вашей организации, пожалуйста!
- Организация создана в 2016 году. Цель - объединение разрозненного монгольского мира. Задача - стать значимой общественной силой в монгольском мире. Для этого необходимо полностью поменять принцип взаимодействия между нашими регионами и странами. Ни для кого не секрет, что взаимодействие между нами в основном сводится к декларированию намерений и застольям на многочисленных конференциях и конвентах. Кто-нибудь в Калмыкии, Бурятии, Тыве, Монголии видит результат? Никаких прорывных идей не озвучено, никаких мало-мальски значимых проектов не осуществлено. Ни в экономике, ни в других сферах. Фестивали и конкурсы красоты погоды не делают. Если монголы мира не хотят потеряться в быстро изменяющемся мире, то должны действовать. Если мы говорим, что пришло время собирать камни, то надо идти и собирать. Только лишь разговоры и совместные посиделки за празднично накрытым столом проблемы не решают. За встречами, конференциями и конвентами должен следовать результат. Иначе зачем нужны эти встречи?
Мы с Одбаяром Олзвоем, моим другом и основателем организации, сразу договорились, что в нашей деятельности никаких застолий со спиртным не будет. Непросто нам. Естественно, не хватает финансов. У каждого свои дела. Но пытаемся действовать. Хотели через Великий Хурал Монголии пробить вопрос по двойному гражданству для представителей монголоязычных регионов. Ну или хотя бы гринкарту вместе с преференциями при устройстве на работу или организации бизнеса в Монголии. Вопрос очень сложный. Тем не менее мы его поднимали. Понимаем, что решение требует не только времени, но и определенных политических условий, прежде всего международных. В планах работа с молодежью. Детали пока раскрывать не буду.
- За столько лет у вас наверняка появилось много друзей в Бурятии?
- По-буддийски люди просто так не встречаются. Всему есть причины. Кармическая связь и с Монголией, и с Бурятией у меня сильная. Всегда с удовольствием приезжаю туда. Помимо уже упомянутых выше, рад знакомству со многими жителями Бурятии, такими как писатель Алексей Гатапов, хозяин «Орды» Дамдин Дашиев, который всегда готов помочь, Солбон Лыгденов, Баирма Дашидоржиевы, творческая семья Саяна и Эржены Жамбаловых. Благодаря таким людям чувствуешь, что мы действительно родственные, братские народы.
