Антон и Татьяна Котенко винят в случившемся врачей и уверены, что мальчику не оказали должной и своевременной помощи. В больнице же утверждают, что сделали всё, что могли.
Захар в семье Татьяны и Антона второй долгожданный малыш после двухлетнего Феди. Мальчик рос здоровым и крепким ребёнком и на удивление педиатров в свои четыре месяца весил восемь килограммов.
- Для своих детей мы делаем всё, - рассказывает Татьяна. – Ставим необходимые прививки, придерживаемся здорового питания, многие продукты берём из деревни, а если покупаем, то внимательно изучаем состав. Живём на свежем лесном воздухе, в своём деревянном доме. Врачи, которые наблюдали Захара с рождения, удивлялись, что «редко можно встретить таких здоровых малышей». У него не было врождённых патологий или родовых травм. Когда в январе была вспышка ОРВИ, наш старший сын Федя заболел пневмонией, заразился и Захар. Начался бронхит.
29 января у мальчика поднялась температура. Сбить её не получилось, и встревоженные родители вызвали «скорую». У Захара подтвердили бронхит, а у Феди подозрение на пневмонию.
Приняли со второй попытки
Фельдшер «скорой» выписал родителям направление на госпитализацию в детскую клиническую больницу на Модогоева.
- Когда мы приехали, врач согласилась принять меня только с Захаром. Фёдора даже не стала осматривать. Мы объяснили, что Антон постоянно работает, присматривает за домом и не может лечь в больницу вместе с Федей, а родственников у нас нет. Тогда врач предложила мне подписать отказ от госпитализации. Пришлось подписать, - рассказывает Татьяна.
30 января у Захара резко поднялась температура до 39,6 градусов. Татьяна и Антон снова вызвали «скорую». Чтобы добиться госпитализации обоих детей вместе с мамой, им пришлось оборвать звонками горячую линию Минздрава. Только к вечеру семье прислали педиатра с другого участка.
- Педиатр сопроводила нас до больницы, чтобы убедиться, что мы приняты, - говорит Татьяна. – По результатам анализов, которые мы до этого сдали платно, у Захара были очень высокие показатели по лейкоцитам, что говорит об инфекционных процессах. Но их не приняли во внимание, сказав, что проведут свои исследования. Принимала нас врач Ирина Михайловна Занина. 1 и 2 февраля проходило плановое лечение. Захару почему-то давали сироп амброксола и противовирусные свечи, курс которых мы уже прошли дома.
«Вмешательств не требуется»
Несмотря на принятые меры, у малыша продолжала держаться температура, а ночью со 2 на 3 февраля началась одышка, говорит Татьяна.
- Я немедленно сообщила об этом медсестре. Она же ответила, что всё нормально. Тогда я настояла на вызове дежурного врача. Но врач даже не посмотрела Захара и пригласила специалиста из реанимации. Опять же по моему настоянию сыну измерили пульс – показатель был равен 51 и сатурация (насыщение крови кислородом) 70%. Сестра вызвала реаниматолога, но он при таких показателях сказал нам просто подышать кислородом в течение двух часов и в дальнейшем даже не убедился, пришли ли показатели в норму, - возмущается мама мальчика.
Вечером 3 февраля приступ одышки повторился. По словам родителей, в этот день малышу начали ставить антибиотик, и они допускают, что приступы апноэ могли возникнуть из-за него. Однако, по заверениям медсестры, никаких вмешательств не требовалось.
- В десять вечера медсестры не оказалось на посту, её искала мать другого пациента из соседней палаты, - рассказывает женщина. – Наконец появившись, она не произвела никаких замеров. При этом прямо в её присутствии у Захара началась рвота. Но я вновь услышала: «Такое бывает, ничего страшного». Сказала, что Захар «просто подавился мокротой, а желудочек у него слабенький».
«Пока нас успокаивали, Захар попал в реанимацию»
Рвота у малыша не остановилась и 4 февраля. Тогда не на шутку испуганная мать обратилась к врачу.
- Ирина Михайловна вызвала заведующую вторым педиатрическим отделением Аюну Александровну. При них Захар начал задыхаться. Тогда ему поставили цирукал и после долгих рассуждений решили положить в реанимацию «под наблюдение», - говорит Татьяна.
Узнав от супруги, что сын попал в реанимацию, Антон отправился к главврачу Галине Егоровой.
– Галина Иннокентьевна начала меня успокаивать, мол, ничего страшного, «он просто аспирнулся», то есть рвотная масса попала в лёгкие (хотя бронхоскопия, которая бы это подтвердила, никем не проводилась, утверждает мама Захара). Сказала, что малыш дышит самостоятельно, находится под наблюдением и, если всё будет хорошо, завтра, 5 февраля, его переведут к маме, - говорит Антон.
О том, что картина не столь благоприятна, родители узнали только на следующий день. В реанимации сообщили, что мальчик не дышит самостоятельно и находится на аппарате искусственной вентиляции лёгких.
- Захар был не в сознании, как нам объяснили, под релаксантами, - говорит Татьяна. – С нас взяли разрешение на переливание крови и установку подключичного катетера. Видя, что сыну становится хуже, я попросила заведующего отделением Григория Емельяновича перевести Захара в ДРКБ на проспекте Строителей. Но, по его словам, этого не требовалось. Муж позвонил главврачу, чтобы узнать, как такое могло произойти, ведь всё было хорошо. Но он не услышал от неё никакой конкретики. То есть пока нас успокаивали, ухудшение было очевидно, и Захар попал в реанимацию.
«Я увидела раны, похожие на ожоги»
5 февраля родителям сообщили, что у их сына подозрение на аспирационную пневмонию – через лёгкие инфекция попала в кровь и поразила все органы. Начался сепсис.
- Возникают закономерные вопросы: кто допустил такое ухудшение и подходил ли кто-то к нашему сыну в Сагаалган? Насколько нам известно, на месте были только дежурные врачи, – говорит Антон.
Увидеть сына у Татьяны получилось только 6 февраля. Женщина была поражена его состоянием, а при осмотре обнаружила непонятные раны на его теле.
- Я увидела отёкшего, с большой головой сына. Подняла ему ножки, а на икрах оголённое мясо – раны, похожие на ожоги. На затылке тоже. Я вообще не могла даже представить, что это. Спросила, не роняли ли его. «Вы что, это пролежни!» - ответили мне. И, чтобы как-то отвлечь, начали давать «задания» - найти такой-то пластырь, такую-то смесь. Даже я, не медик, прекрасно понимаю, что пролежни не появляются за такой короткий срок в реанимации! Я отдавала им здорового сына, только с бронхитом. Он сам дышал, был в сознании, реагировал на людей, улыбался. А сейчас эти люди пытаются всех убедить, что у нас «изначально был слабый ребёнок»! - рассказывает молодая мама.
Как предполагает она, в реанимации использовали одеяло или матрас с подогревом. Посередине кроватки был другой материал, поэтому спина и ягодицы не пострадали. Если же страшные язвы на ножках и затылке – это всё-таки пролежни, то почему их нет на попке и спинке малыша?
«Вы молитесь?»
По словам Татьяны, доверие к врачам в процессе лечения они с супругом утрачивали не раз. Слова руководителя больницы то и дело шли вразрез с информацией от лечащего врача, утверждают родители. Однажды им вовсе сообщили о намерении перевести Захара на паллиативную койку – «для тех, у кого в ближайшее время не ожидается улучшений».
- Во время лечения я советовался с реаниматологом из Санкт-Петербурга, - рассказывает Антон. – Она интересовалась, какие нам ставят антибиотики, потом спросила, каковы показатели по лейкоцитам. Когда узнала, что свыше 50-ти, схватилась за голову. Спрашивала, ведётся ли противогрибковая терапия. На мой вопрос главврач ответила, что ведётся, а заведующий отделением удивлённо ответил: «Нет. Зачем? Показаний нет». Однажды начмед отвела меня в сторонку и спросила: «Антон Владимирович, вы-то нам помогаете?». Я не сразу понял, о чём она, попросил уточнить. «Вы молитесь?» - спрашивает.
Впал в кому
11 февраля Антону и Татьяне сообщили, что вскоре после отмены релаксантов их малыш начнёт приходить в сознание.
- Ближе к обеду нас с Федей готовили к выписке, но с меня почему-то не хотели брать деньги за палату, - говорит Татьяна. – Я встретила Григория Емельяновича, и он мне заявил: «Ребёнок впал в кому». Как оказалось, ещё ночью, и кома третьей степени. Узнав об этом, Антон стал упрашивать перевести нас в другую больницу, был готов взять риск и ответственность на себя. Отправился к министру здравоохранения и потребовал перевести Захара, пока его не угробили окончательно. Министр распорядился перевести.
Перед тем как покинуть больницу, Антон потребовал у руководства историю болезни сына.
- Я сказал, что буду её фотографировать, пока в неё не внесли изменения, - говорит мужчина. – Я отлично помню все действия врачей и увидел, что местами история болезни переписана. Когда собрался делать снимки, врач вызвала юриста, хотя мы с Таней единственные законные представители ребёнка и имеем право ознакомиться с документами любым доступным способом. В итоге был вызван сотрудник полиции, при котором я всё сделал. И прямо при нём врачи что-то вписывали в документы.
13 февраля Захара в тяжелейшем состоянии перевели в ДРКБ на проспекте Строителей. Так и не поняв, что же всё-таки случилось с их сыном, молодые родители обратились с вопросами к специалистам больницы.
- Как нам объяснили, у Захара произошёл тяжёлый сепсис, инфекция не была вовремя остановлена, и из-за поражения всех органов её не удалось остановить. Поразило мозг – множественные кровоизлияния. Поразило сердце. Врач, когда увидела всё это, решила, что у Захара что-то врождённое – настолько инфекция изменила органы. Прогноз был негативный, - вспоминает отец мальчика.
Родители благодарят многочисленных специалистов ДРКБ на пр. Строителей, которые взялись за улучшение состояния их сына. Сейчас, хоть Захар по-прежнему в коме, у него существенно улучшились показатели.
- Наш мальчик борется, его организм реагирует на адекватную терапию, - говорит Татьяна. – Сейчас нам всё объясняют: что мы можем делать, чего не можем, во сколько лучше приходить, какое проводится лечение и каковы его результаты. Никто не говорит такими терминами, как «немножечко упал в кому» или «новую голову не пришьёшь». Когда мы переехали в эту больницу, у него не было вообще никаких рефлексов. Теперь же он шевелит пальчиками, голову поворачивает.
Сейчас семья Котенко копит деньги на реабилитацию любимого сына, так как изо всех сил верит, что однажды Захар откроет глазки. В попытках узнать правду родители подали заявление в прокуратуру, направили письма во всевозможные инстанции.
- Считаю, что наша история не должна умалчиваться, ведь так же могут пострадать другие дети. А что касается обвинений врачей, теперь они допускают, что я роняла своего сына. Но мы делали снимки его мозга 13 февраля и 12 марта – по ним видно, что никаких травм и сотрясений нет! Есть отёк и множественные кровоизлияния в мозг, но как результат осложнений. Все посевы, судя по исследованиям, у Захара отрицательные. Другие врачи нам говорят, что если бы этиология была вирусной, то это непременно показали бы исследования. То есть причина не найдена до сих пор. При этом меня упрекают в том, что у Захара нет прививок. БЦЖ мы ставили при рождении в роддоме. АКДС (прививка от дифтерии, столбняка и коклюша) мы не ставили из-за простуды. А теперь пусть мне ответят: какая вакцина могла спасти моего сына от его нынешнего состояния? – спрашивает мама мальчика.
Ответ врачей
С согласия мамы Захара Татьяны Котенко (ст. 13 ФЗ-323) в больнице рассказали о том, как проходило лечение мальчика.
- Пациент обратился в ГАУЗ «ДКБ» 29 января 2019 года с жалобами на сухой кашель и насморк, с температурой 38,7. После осмотра дежурным врачом был установлен диагноз: ОРВИ, острый трахеит. От госпитализации родители отказались, даны рекомендации по лечению по месту жительства под наблюдением участкового врача. 30 января мальчик был госпитализирован, установлен диагноз – острый бронхит. Лечение проведено согласно клиническим рекомендациям, утверждённым Союзом педиатров России и Минздравом РФ. Назначены свечи, применяемые при вирусных заболеваниях у детей, и сироп амброксола в возрастной дозе. 3 февраля назначен антибактериальный препарат, т.к. сохранялось повышение температуры тела. Одышки не было. Рвота в этот день отмечалась однократно, а с 4 февраля участилась до 4 - 5 раз. Со слов матери, была кратковременная остановка дыхания. В 15:00 мальчика перевели в реанимацию для динамического наблюдения и уточнения причины апноэ. С 22:00 его состояние ухудшилось, и он был взят на ИВЛ. Развитие аспирационной пневмонии бывает связано с попаданием в нижние дыхательные пути содержимого носоглотки, ротовой полости или желудка. У детей такое заболевание встречается часто из-за незрелости глотательного рефлекса или его нарушения на фоне снижения местного иммунитета. При аспирации под воздействием инфекционных агентов в бронхах мальчика развилось воспаление. Пятого февраля он находился в реанимации под наблюдением дежурного реаниматолога, в течение суток осмотрен шесть раз, о чем свидетельствуют записи в медицинской карте. В этот же день осмотрен в 10:50 неврологом больницы, даны рекомендации и сделана спинномозговая пункция с согласия матери пациента и в 15:00 осмотрен неврологом ДРКБ, проведена коррекция в лечении. Все сведения о пациенте ежедневно сообщались его законным представителям. Что касается ран на теле ребёнка, 4 февраля с 22:00 у него отмечались выраженные признаки нарушения микроциркуляции в конечностях. К 5 февраля появились трофические изменения кожи на затылке (пролежни. – Прим. авт.), развитие которых происходит очень быстро, учитывая особенности строения кожи и подкожно-жировой клетчатки детей раннего возраста. Делалось всё необходимое по профилактике этого осложнения: ребёнок находился на противопролежневом матрасе, положение его тела регулярно менялось, а при появлении пролежней проводились лечебные мероприятия. С 6 февраля ежедневно проводились консилиумы и совместные осмотры со специалистами ДРКБ. В результате прогрессирования заболевания пациент впал в кому. Состояние мальчика было нетранспортабельным. При его стабилизации ребёнка перевели в ДРКБ. Нашей больницей были направлены документы на проведение видеоконференции с медицинской академией в Санкт-Петербурге, которая была назначена на 13 февраля. Но из-за сбоя связи конференцию пришлось перенести на поздний срок. В дальнейшем конференцию с Санкт-Петербургом и Москвой проводила ДРКБ, куда перевели ребёнка.
Ниже ответ Татьяне от Росздравнадзора о проведённой проверке.
«Молниеносное течение инфекции»
Минздрав Бурятии провел проверку Детской клинической больницы. И пришёл к выводу – в работе медиков допущены дефекты оказания медпомощи, а к таким тяжёлым последствиям привело молниеносное течение вирусной инфекции. Также в ведомстве подчёркивают, что мальчик часто болел.
«В Минздрав Бурятии обратились родители 4-месячного ребенка, госпитализированного 30 января 2019 года в Детскую клиническую больницу. Ребенок с признаками ОРВИ госпитализирован в экстренном порядке. Несмотря на проводимое лечение, состояние ребенка ухудшилось, и на 5 день после госпитализации ребенка перевели в отделение реанимации и интенсивной терапии, в дальнейшем ребенок переведен на лечение в Детскую республиканскую клиническую больницу.
Отделом медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава РБ проведена проверка в рамках ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности ГАУЗ «Детская клиническая больница г. Улан-Удэ» при оказании медицинской помощи ребенку.
Проверка показала, что, несмотря на проводимое лечение, у часто болеющего ребенка имело место молниеносное течение вирусной инфекции с развитием тяжелых осложнений. Также установлено, что медицинскими работниками допущены дефекты оказания медицинской помощи в части несоблюдения клинических рекомендаций и стандартов медицинской помощи, а также дефекты оформления медицинской документации.
По результатам проверки медицинской организации выдано предписание об устранении выявленных нарушений» - говорится в официальном сообществе министерства в соцсети.
Татьяна Котенко отрицает наличие сведений о каком-либо вирусе в истории болезни ребёнка и опровергает слова о том, что её сын часто болел.
Ведётся следствие
Как сообщила мама мальчика 24 апреля, по её заявлению, которое она подавала в СУ СКР по Бурятии ещё в марте (халатность – прим.автора), было возбуждено уголовное дело по статье 124 - неоказание помощи больному.
25 апреля стало известно, что следствие взялось за оценку качества оказания медицинской помощи ребёнку. Об этом сообщается на официальном сайте СУ СК РФ по Бурятии:
«Как установило следствие, 4-хмесячный ребенок госпитализирован в педиатрическое отделение ГАУЗ «Детская клиническая больница г. Улан-Удэ», где ему выставлен диагноз «острый бронхит». Несмотря на ухудшающееся состояние здоровья, пациенту надлежащая медицинская помощь оказана не была, в результате чего ребенок впал в кому. Следственное управление инициировало принятие уголовного дела к своему производству. В настоящее время проводятся следственные и процессуальные действия, направленные на установление истины и привлечения виновных лиц к ответственности. Приняты своевременные меры к изъятию медицинской документации» - пишется в сообщении.
