Напомним, 25 апреля мы рассказывали историю Захара Котенко, который 30 января в четырёхмесячном возрасте попал в детскую клиническую больницу на Модогоева с бронхитом. 11 февраля, находясь в реанимации, маленький пациент впал в кому.
В начале мая по ситуации, сложившейся с Захаром, прошёл правительственный брифинг. Министр здравоохранения Дамбинима Самбуев сообщил журналистам, что в ведомство поступает множество обращений от пользователей соцсетей, которые беспокоятся о судьбе мальчика.
- В настоящий момент ребенок находится в отделении реанимации и интенсивной терапии Детской республиканской клинической больницы, лечение контролируется Минздравом Бурятии. Тактику лечения согласовали специалисты федеральных клиник, проводятся систематические консультации, - сказал министр.
По текущему лечению ребёнка отчиталась начальник отдела медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава Бурятии Туяна Будаева:
- Несмотря на проводимую терапию в отделении педиатрии и в отделении реанимации, имело место молниеносное течение вирусной инфекции с развитием тяжелой полиорганной недостаточности, в том числе с поражением головного мозга с ишемическими очагами. До 13 февраля ребенок находился в ДГКБ, где проводились консультации с привлечением главных внештатных специалистов Минздрава и специалистов ДРКБ. 13 февраля транспортом санитарной авиации ребенок переведен в отделение реанимации и интенсивной терапии ДРКБ. Лечение продолжается в полном объеме. Обследования так же показали значительные изменения в органах и тканях. Проводятся телемедицинские консультации со специалистами Санкт-Петербургской медицинской академии и Российской детской клинической больницы. Состояние ребенка сохраняется крайне тяжелым, сознание – кома III степени. Все необходимые лечебные и диагностические мероприятия продолжаются.
А вот, что нам рассказал Антон Котенко, папа Захара:
- Консультации с федеральными клиниками не проводятся систематически, как заявили на брифинге 6 мая, на который нас, законных представителей Захара, почему-то не пригласили. Консультация проводилась лишь 18 и 20 февраля – министр дал такое указание по моей просьбе. И то, несмотря на указание министра о срочном проведении консультации, указ не был исполнен в точности. Исполнили только спустя неделю. 7 мая были наконец-то поданы документы на следующую консультацию, но ответа до сих пор не поступило. С Санкт-Петербургской медицинской академией я сам договаривался, когда Захар ещё лежал в больнице на Модогоева.
Мы ознакомились с результатами собственной проверки Минздрава – по ним был совершён ряд ошибок. Ребёнку не оказана помощь в ночь со 2 на 3 февраля, что послужило развитию множества осложнений, в том числе отёка мозга. При этом сына перевели в реанимацию лишь 4 февраля, хотя по показателям должны были сделать это ещё 2-го числа.
Никакой молниеносной вирусной инфекции у моего сына не было. Мы с Татьяной впервые услышали о каком-то вирусе из новостей про брифинг. Ранее ни одному врачу об этом вирусе не было известно – ни лечащему, ни завотделением реанимации. Иначе бы они были обязаны нам об этом сообщить. К этому анализу у нас большие вопросы. Откуда он вдруг взялся в конце лечения?
