Когда грянул гром, Бутидма мыла на кухне посуду. Она выглянула в окно и, увидев надвигающуюся грозу, схватила тазик и побежала на балкон снимать постиранное. Пока собирала не до конца просохшие детские футболки и джинсы мужа, хлынул дождь. Вдалеке засверкали молнии, затем снова послышался гром. Собрав вещи, Бутидма осталась стоять на балконе, вдыхая любимый запах дождя. С дождем пришли воспоминания. Целый ворох…
Самые сладкие были из детства, когда она почти каждое лето гостила в деревне у эжышки[1]. Когда днем шел дождь, то игры и работы на улице отменялись и все сидели по домам. В такие дни она забиралась с ногами в эжышкино кресло у большого книжного шкафа и читала книжки.
В теплые дни можно было спать в летнике во дворе. Тогда утром Бутидма просыпалась от монотонного жужжания сепаратора, вскакивала с кровати и босиком бежала к эжышке, чтобы подставить палец под тонкую струйку свежих сливок и облизнуть. Эжышка сначала ворчала, а после только смеялась и звала к столу. Бутидма бежала к рукомойнику на заборе, быстро споласкивала лицо и руки. На столе уже стоял нехитрый завтрак: чашка со свежими сливками и теплая лепешка. Раз! – отламываешь от лепешки кусок. Два! – макаешь его в сливки. Три! – в сахар. А потом отправляешь в рот – вкуснотища! Потом она помогала эжышке мыть сепаратор, стирала и развешивала марлю в теплушке, ждала, когда поест проснувшийся Бэлигто. После завтрака эжышка вручала им большие, сшитые ею рукавицы и отправляла за крапивой, которую потом добавляла в хрюшкину еду. Она медленно варилась на маленькой печке. Вечером Бутидма с Бэлигто кормили хрюшек и шли за коровой. Пока эжышка привязывала к забору корову, они выводили из стайки теленка, собирали коровьи лепехи и жгли в ведре. Из ведра шел дым, чтобы пауты и комары сильно не заедали корову с теленком. А потом Бутидма сидела на заборе и смотрела, как из-под эжышкиных темных пальцев в ведро бьют струйки молока: вжииих, вжииих, вжииих.
Еще вспомнилось, как они всей ватагой ребятишек – с Цыденжапом, Баяном, подружкой-соседкой Зоригмой и братом Бэлигто – шли с одной заимки на другую и попали под сильный ливень. Хотя уже подходили к нужной заимке, решили не мокнуть и спрятались в старой заброшенной стайке. Там Бэлигто показал ей упавшее ласточкино гнездо, а внутри треснувшие, уже засохшие яйца. Когда он признался, что месяц назад они с мальчишками играли здесь и уронили это гнездо, Бутидма горько заплакала. Баян же, нахмурившись, толкнул Бэлигто и громко сказал: «Не делай больше так! Грех большой!». Потом подошел к Бутидме и неуклюже пытался утешить, рассказав какой-то несмешной анекдот про немца, англичанина и бурята. С братом после этого она не разговаривала почти месяц, а по ночам ей снились маленькие птенчики.
Однажды Бутидма вычитала в Интернете, что она плювиофил – человек, который любит дождь. Но дожди бывают разные – по времени года, по продолжительности и по ощущениям, которые приносит с собой каждый из них.
Больше всего она любит летний дождь, во всех его проявлениях: и ухающую грозу, и сплошной ливень, и легкий грибной, и неспешный ночной. И еще - запах дождя. Он везде пахнет по-разному, но всегда – влажной землей, мокрой травой и невесомой свежестью. И почти каждый дождь приносит с собой воспоминания.
Как-то в деревне они с Зоригмой (тогда им было по 15 лет) танцевали во дворе, радуясь летнему ливню. Вокруг были расставлены тазы и другие всевозможные емкости, и вода быстро наполняла их. После такого дождя не нужно поливать огород и привозить с водокачки воду для телят. Девчонки самозабвенно танцевали и подпевали магнитофону, орущему с веранды: «Знаешь ты сам, как жесток этот прозрачный намек – желтые тюльпаны, о-у-о!». Промокшие насквозь летние платья липли к телу и не позволяли подружкам красиво кружиться, но их это не останавливало. Тут Зоригма увидела хохочущего соседского мальчишку, подглядывающего за ними с поленницы. Она сняла босоножку и бросила в него, но орудие мести до него не долетело, и мальчишка, продолжая заливаться смехом, исчез за забором.
Вечером после ливня, как обычно, пошли встречать корову. Выходили из дома на час-полтора раньше, чтобы успеть поболтать с ребятами. Тогда вся молодежь собиралась у самого края деревни, и там, у стены заброшенного дома, стояли рядком мотоциклы. За подружками заезжали персональные водители во главе с Баяном, который с недавних пор стал заглядываться на Бутидму. Подъезжающие к дому мотоциклы было слышно издалека, и, когда девочки выходили со двора, Баян ждал ее, выпрямившись на своем красном «Минске» и не позволяя никому другому занять место позади него. Баян катал Бутидму вокруг деревни, пока остальные ребята и Зоригма ждали их на тусовочном месте. Сидя на мотоцикле за спиной у Баяна, она подставляла лицо встречному ветру, ежилась от холода, прятала руки под его кожанкой и вдыхала сладкие запахи: мокрой земли, бензина и сигарет. Потом были вечерние прогулки до клуба, ревность его прежней подруги, звездное небо и загадывание желаний на сопке, смешливое молчание в ответ на глупые девичьи вопросы и первые робкие поцелуи.
Бутидма закончила мыть посуду, зашла в комнату к сыну и велела ложиться спать. Бато уже второй час играл на папином планшете, хотя она разрешила ему побаловаться всего часок. Забрала планшет, отправила ребенка в ванную чистить зубы. Муж все еще задерживался, хотя обещал приехать к вечеру, ужин давно уже остыл. Бутидма выключила на кухне свет и подошла к окну. Там еще бушевала гроза, в очередной раз засверкали молнии, прогремел гром. На кухню заглянул сын в пижаме: «Мам, я посплю с тобой?» Бутидма подхватила его на руки и отнесла в спальню. Бато сразу же свернулся в клубочек возле нее и вскоре засопел. Она взяла телефон и в ожидании мужа стала листать ленты соцсетей. Снова прогремел гром, одновременно с ним пиликнул телефон: пришло уведомление, что кто-то хочет добавить ее в друзья.
… Дождик, который внезапно проливается в летний день и длится не более получаса, – это беззаботная юность и первое осознание того, что и твоя жизнь может быть похожа на кино. Как-то милый мальчишка с неотразимой улыбкой и роковой родинкой над губой, который учился на год младше, вдруг, после случайной встречи на рынке, вызвался проводить Бутидму домой. Тогда ей было уже 17, она поступила в университет и в ожидании начала учебы просто гуляла по городу с подружками. Назавтра он пришел с цветами, через день позвал в кино. Когда после сеанса гуляли по набережной, вдруг пошел дождь. Они добежали до ближайшего укрытия – навеса над крыльцом старой конторы, и, пока Бутидма отряхивалась, мальчишка наклонился и внезапно поцеловал ее. В тот момент она почувствовала себя героиней романтической мелодрамы. Уж слишком все было идеально. Но она отвергла его любовь: ей казалось, это все равно что встречаться с младшим братом.
Через час гроза утихомирилась, в приоткрытое окно стал слышен только шум дождя. Бутидма отправила мужу сообщение с вопросом, где он так задержался, встала с кровати и снова выглянула в окно. Конечно, ничего там не увидела, на привычном месте не было их машины. Подумав, что, вероятно, она услышит подъезжающий автомобиль, Бутидма легла спать. Но сон не шел, и вместо привычных планов на завтра в голову снова лезли обрывки воспоминаний.
Воспоминания для нее – это короткие остановки в стремительной, вечно спешащей куда-то жизни. На этих остановках память прокручивает счастливые или грустные моменты прожитых лет, но даже неприятные из них воспринимались Бутидмой как необходимость, ведь иначе она бы не стала той, кто она сейчас.
… Летний ночной дождь без грома и молний – открытый балкон, шорох шин по асфальту и горькое вино забвения. В ту давнюю ночь она сидела в одиночестве, в темноте, пила вино, курила и вдыхала запах дождя, сигарет и туалетной воды любимого мужчины. Хотя Валера ушел еще полгода назад, и ей казалось, что все забыто, один только запах его туалетной воды, оставленной в ее ванной, снова воскресил все то, что она старательно пыталась вычеркнуть из памяти.
Днем тогда за ней заехал Булат, курсант военного училища, с которым неделю назад его познакомила Зоригма. Договорились поужинать в кафе и пойти в какой-нибудь клуб. Пока Бутидма собиралась в комнате, Булат зашел в ванную помыть руки. Вышел он оттуда, благоухая его, Валеры, туалетной водой. Только что улыбавшаяся Бутидма вдруг нахмурилась, швырнула на пол сумку, сбросила туфли и вытолкала удивленного Булата из квартиры. Потом отключила телефоны, завалилась на кровать и лежала, пока не уснула. Проснувшись ночью, она налила себе вина, позвонила Баяну: «Я пью. Привези водки. Приедешь? А где ты? Какая Москва? Ты же всегда приезжаешь, всегда рядом, когда мне надо! Ну и пошел к черту!» Телефон полетел в стену. Она достала из шкафа старую футболку бывшего, пшикнула его туалетной водой и надела ее. Когда вернулась в комнату, пошел дождь. И, к ее облегчению, это был не ливень, а долгий ночной дождь, обещающий монотонно лить до самого утра, пока Бутидма не уснет спокойным сном без слез и воспоминаний.
Воспоминания заставляли ее заново переживать те эмоции, которые она испытывала тогда. Иногда Бутидма зарывалась лицом в подушку, потому что ей было стыдно за себя прежнюю, но были и такие моменты, которые нравилось прокручивать снова и снова, потому что именно они стали для нее переломными и благодаря им она могла назвать себя счастливой.
Все еще не спалось. Обвиняя в бессоннице то беспокойство за мужа, то странный дождь, навевающий воспоминания, Бутидма принялась считать овец. В спальне приятно пахло дождем, а все овечки, перепрыгивая через забор, почему-то превращались в круторогих барашков.
… Грибной дождик – это солнце, отражающееся в капельках воды на солнечных очках, это запотевшая пивная кружка на столике уличного кафе, это летнее настроение, когда не хочется делать что-то серьезное. В тот день Бутидма сбежала с работы. Потому что в такой день ну никак нельзя было сидеть в офисе. Ярко светило солнце, только что закапал мелкий дождик, обещая разноцветную радугу, и она позвонила Баяну, предложив ему составить ей компанию в ее шалости. Пока шел дождик, они встретились в подвальчике на проспекте, а потом перешли в летнее кафе. Неспешные разговоры ни о чем, и вот уже высох асфальт, будто и не было никакого дождя. Ленивые переходы из одного кафе в другое, ощущение беззаботности и легкости бытия. Словно нет никакой работы, нет дедлайнов и никаких обязательств. И хочется продлить этот день, и этот дождик, и эту радугу, зависшую над городом… Но все когда-нибудь кончается. Так подошел к концу и этот чудесный день. Верный Баян, как всегда, проводил Бутидму до двери квартиры. Она копалась в сумке, нащупывая ключи, и вдруг сказала: «Останешься со мной?» Баян хотел что-то ответить, но вдруг поперхнулся, закашлялся и просто кивнул. Но Бутидма на него уже не смотрела – открыла ключом замок, зашла в квартиру, включила в прихожей свет. Обернулась, посмотрела на смущенного парня, поблагодарила за прекрасный день, попрощалась и закрыла дверь. Спустя минуту Бутидма выскочила на лестничную площадку, схватила за руку Баяна, назвала его бараном и затащила домой.
Спустя еще час метания в кровати Бутидма наконец услышала, как в замке повернулся ключ. На ощупь надев тапочки, бросилась в прихожую. Там стоял ее любимый муж, весь перепачканный, он одновременно говорил по телефону и снимал кроссовки. «Да, это я заказывал коробку передач, фамилия моя – Цы-де-нов, имя – Ба-ян», - по слогам диктовал он кому-то. Закончив разговор, повернулся к жене, виновато улыбнулся: «Машина сломалась в Заиграево, оставил ее у Сергея…». Бутидма смотрела на него, улыбаясь, а затем внезапно прильнула к нему, крепко обняла и сказала: «Я так скучала».
[1] Бабушки
Татьяна Олзоева - автор рассказа «Дождь памяти», занявшего третье место в номинации «Дамский» литературного конкурса «Новая проза». «С детства пишу небольшие рассказы и повести, – отметила она в своей заявке. – Но, став старше, решила, что таланта к писательству нет, и надолго забросила. Сейчас балуюсь короткими зарисовками в соцсетях, серьезным творчеством не занимаюсь». Татьяна впервые приняла участие в литературном конкурсе. Фрилансер. Пишет по заказу в местные издания.
